Перси Джексон и похититель молний - Рик Риордан

Я повел Гроувера и Аннабет к выходу, посадил в лифт и уже собирался залезть сам, когда увидел, что внутри уже есть двое туристов. Мне места не оставалось.

— Сядете в следующую кабинку, сэр, — предложил смотритель.

— Мы выходим, — сказала Аннабет. — Подождем вместе.

Но тогда получилась бы совершенная неразбериха и времени ушло бы еще больше, поэтому я помотал головой:

— Ничего, ребята, все о'кей. Увидимся внизу.

Гроувер и Аннабет явно нервничали, но позволили захлопнуть дверцу лифта. И кабинка скрылась из вида на пологом пандусе.

Теперь на смотровой площадке остались только я, какой-то мальчуган с родителями, смотритель и толстая дама со своим чихуахуа.

Я нервно улыбнулся толстухе. Она одарила меня ответной улыбкой, и между зубами ее мелькнул раздвоенный язык.

Минутку!

Раздвоенный язык?

Прежде чем я понял, что мне не померещилось, чихуахуа спрыгнул с рук хозяйки и стал на меня лаять.

— Погоди, погоди, малыш, — произнесла дама. — Разве теперь подходящее время? Посмотри, какая замечательная здесь подобралась компания.

— Ой, собачка! — воскликнул мальчуган. — Смотрите, собачка!

Родители оттащили его назад. Чихуахуа оскалился, глядя на меня, пена капала с его черных губ.

— Ну что ж, — вздохнула толстая дама. — Если тебе не терпится, дочурка…

Я почувствовал в животе комок льда.

— Вы называете своего чихуахуа дочуркой?

— Это Химера, дорогуша, — поправила меня толстуха. — А не чихуахуа. Впрочем, ошибиться не сложно.

Она закатала рукава платья, и я увидел, что кожа у нее чешуйчатая и зеленая. Когда толстая дама улыбнулась, то вместо зубов моему взгляду предстали клыки. Зрачки ее теперь стали узкими, широко расставленными щелочками, как у рептилии.

Чихуахуа гавкал все громче и с каждым приступом лая становился больше. Сначала он стал размером с добермана, потом — со льва. Лай превратился в рык.

Мальчуган разревелся. Родители потащили его к выходу, наткнувшись на смотрителя, который застыл, парализованный страхом, тяжело дыша и не отрывая глаз от монстра.

Химера так разрослась, что спиной терлась о крышу кабинки. У нее была голова льва с гривой, вымазанной в запекшейся крови, туловище и копыта огромного козла, а вместо хвоста — змея, десятифутовая, с ромбовидным рисунком на спине, растущая прямо из лохматой задницы. Ошейник с поддельными бриллиантами по-прежнему болтался у нее на шее, и теперь легко было прочесть надпись, сделанную аршинными буквами: «ХИМЕРА — БУЙНАЯ, ОГНЕДЫШАЩАЯ, ЯДОВИТАЯ. В СЛУЧАЕ ОБНАРУЖЕНИЯ ПРОСЬБА ПОЗВОНИТЬ В ТАРТАР — ГОРОДСКОЙ 954».

Только тут до меня дошло, что я даже не снял колпачок со своего меча. Пальцы словно онемели. Я стоял всего в десяти футах от окровавленной пасти Химеры и понимал, что, как только пошевелюсь, тварь бросится на меня.

Дама-змея издала шипящий звук, который вполне можно было принять за смех.

— Честь и хвала тебе, Перси Джексон. Наш повелитель Зевс редко дозволяет мне испытать героя с помощью кого-нибудь из моего потомства. Ибо я — мать чудовищ, ужасная Ехидна!

Я уставился на нее. Единственное, до чего я додумался, это брякнуть:

— Вы что, вроде муравьеда?

Ехидна взвыла, ее лицо рептилии от ярости становилось то бурым, то зеленым.

— Терпеть не могу, когда люди так говорят! Терпеть не могу Австралию! Как можно было назвать это нелепое животное так же, как меня? За это, Перси Джексон, моя дочурка уничтожит тебя!

Порождение Ехидны ринулось на меня, оскалив львиные клыки. Мне удалось отпрыгнуть в сторону и увернуться от опасности.

Я оказался рядом с ребенком, его родителями и смотрителем, которые теперь вопили в один голос, пытаясь распахнуть двери запасного выхода.

Я не мог позволить, чтобы они пострадали. Сдернув колпачок с меча, я отбежал к другой стороне кабинки и закричал:

— Эй, чихуахуа!

Химера развернулась быстрее, чем я мог вообразить.

Прежде чем я успел взмахнуть мечом, она разинула пасть, вонявшую, как самая большая в мире помойка, и изрыгнула прямо на меня смерч огня.

Я бросился наперерез огненному потоку. Ковровое покрытие вспыхнуло мгновенно; жар был такой, что почти выжег мне брови.

Там, где я только что стоял, в стене Арки образовалась дыра с рваными краями, расплавленный металл дымился.

«Здорово, — пронеслось у меня в голове. — Мы только что прожгли дырку в национальном достоянии».

Анаклузмос теперь блистал бронзовым клинком у меня в руке, и, как только Химера вновь развернулась, я полоснул ее по шее.

Это была моя роковая ошибка. Клинок, не нанеся твари ни малейшего вреда, высек сноп искр и отскочил от собачьего ошейника. Я попытался сохранить равновесие, но настолько испугался надвигающейся на меня, искаженной яростью львиной пасти, что совершенно забыл о змеином хвосте, пока он не взмыл в воздух и не всадил шипы мне в бедро.

Ногу мою словно огнем обожгло. Я постарался вонзить меч в пасть Химеры, но змеиный хвост обвился вокруг моих лодыжек, лишив меня равновесия, и клинок, выпав у меня из рук, вращаясь в воздухе, вылетел в дыру в стене Арки и погрузился в воды Миссисипи.

Я попытался встать на ноги, но понял, что погиб. Я был безоружен. И чувствовал, как смертоносный яд стремительно разливается по телу. Хирон сказал, что Анаклузмос всегда будет возвращаться ко мне, но ручки в кармане не было. Может, меч слишком далеко упал? Может, он вернется, только когда снова примет форму ручки? Этого я не знал и вряд ли проживу так долго, чтобы узнать.

Я попятился к дыре. Химера наступала, рыча, дым курился из ее пасти. Змеиная леди Ехидна злорадно захихикала.

— Теперь уже нет таких героев, как прежде, верно, малыш?

Монстр зарычал. Казалось, он не торопится прикончить меня теперь, когда я уже повержен.

Я бросил взгляд на смотрителя и семью с ребенком. Мальчуган спрятался за отцом. Я должен был защитить этих людей. Я не мог… просто так умереть. Я попытался размышлять, но все мое тело горело, как в огне. Голова кружилась. Меча у меня не было. Я остался лицом к лицу с огромным огнедышащим чудищем и его матерью. И мне стало страшно.

Бежать было некуда, поэтому я отступил к краю дыры. Далеко-далеко внизу поблескивала река.

Если я погибну, то, может, монстры уберутся восвояси? Может, оставят людей в живых?

— Если ты сын Посейдона, — прошипела Ехидна, — то вода тебе не страшна. Прыгай, Перси Джексон. Покажи мне, что вода не причинит тебе вреда. Прыгай и найди свой меч. Покажи, чей ты потомок.

«Как же», — вяло подумал я.

Я где-то читал, что прыгнуть в воду с высоты двухэтажного здания — все равно что прыгнуть на асфальт. А прыгнув отсюда, я просто расплющусь в лепешку, соприкоснувшись с рекой.