Красным по черному - Александр Огнев

— Полковник Белов?

Типичный Клон Бицепсевич Дебилов: лет под сорок, голова коротко острижена, фигура атлета затянута в тёмно-синий «Адидас».

— Вот, мне поручено передать это вам… — «Спортсмен» протянул почтовый конверт странного вида и — как стихотворение прочитал: — А в случае, если возникнут вопросы, проводить к тому, кто сможет на них ответить. Это здесь, совсем недалеко.

Белов заглянул в конверт и, недобро сощурившись, перевёл глаза на посланца.

Тот в ответ лишь слегка улыбнулся.

Вернувшись к себе, Круглов сразу набрал какой-то номер.

— Никитин слушает.

— Внимательно?

— Более чем. Привет, Олег Михайлович. Надеюсь, ты с добрыми новостями?

— А когда у меня были другие, Анатолий Васильевич? Вот, хочу пригласить на рюмочку чая в известную тебе кофейню. Пельмешек поклюём. Время — как раз, к обеду…

Начальник отдела УБЭП подполковник Никитин, выслушав Круглова, некоторое время сосредоточенно молчал, исподволь — в который раз! — обводя взглядом зал небольшого уютного кафе на Литейном с многочисленными в этот час посетителями.

— Знаешь, — негромко проговорил он наконец, отправляя в рот последний пельмень, — будь на твоём месте кто-то другой, я бы вряд ли сказал то, что скажу…

— Будь на твоём месте кто-то другой, — Олег дал товарищу прожевать, — я бы к нему не обратился.

— Ты меня не тронул, ты меня растрогал, — Никитин даже не попытался улыбнуться. — Так вот, означенный персонаж — человек особого сорта. Причём «особый» — отнюдь не означает хорошее качество. Я знаю его больше десяти лет, поэтому можешь мне верить. Он начинал службу в Пятом Главном управлении, где познакомился, кстати, и со своим нынешним шефом. Как ты понимаешь, это был самый что ни на есть «передний край борьбы» за безопасность страны: работа с так называемыми диссидентами, агентурная деятельность в их среде и так далее. Однако надо отметить отдельно, везло ему ещё тогда — даже в мелочах — удивительно. Вот только один эпизодец, неплохо его, между прочим, характеризующий. Он умудрился как-то потерять ключ от сейфа, что должно было неминуемо повлечь служебное расследование и привести к «взысканию с понижением». Так он взял больничный и, сидя дома, писал объявления с обещанием вознаграждения, а жена бегала и оклеивала этими объявлениями столбы и заборы в их микрорайоне. И что ты думаешь? Уже на второй день позвонила соседка — из их же дома! — которая нашла сей «золотой ключик», когда ходила кормить бездомных кошек. Знаешь, как и чем он отблагодарил старушку? Букетиком цветов и тортиком, который испекла, правда, самолично подруга дней его суровых.

Круглов невольно усмехнулся:

— Да, эпизод незначительный, но значимый.

— Когда в начале девяностого произошла «катастрофа», жертвой которой в первую очередь стала именно агентура Пятого управления, большинство тамошних полковников — и из других подразделений, разумеется, тоже — как по мановению волшебной палочки, превратились в преуспевающих политиков и бизнесменов. Факт прекрасно тебе известный. И вот здесь мы подходим к главному, что касается нашего героя, который, как говорится, в трудную минуту остался в «системе».

— Да, почему?

— Во-первых, он «не входил в число», поскольку не был не только полковником или подполковником, но лишь едва успел получить майора. Это, принимая во внимание его возраст, тоже было совсем неплохо, однако не давало возможности претендовать даже на пост главы районной администрации. Если к этому добавить — во-вторых — проявленную в тяжёлый момент «верность долгу», то получится — в-третьих — элементарно просчитываемая перспектива служебного роста в условиях образовавшегося дефицита опытных кадров во многих подразделениях, в том числе и на руководящих должностях. Именно тогда и перепрыгнул он из кураторской группы нейтрализованной диссидентской агентуры в возглавляемый им ныне отдел Третьего Главного управления.

— Иными словами…

— Иными словами — основного здесь, у нас, подразделения ФСБ по борьбе с наркотиками…

Дорога, действительно, заняла меньше десяти минут.

«Пешком было бы быстрее», — мысленно констатировал Белов, когда их машина свернула с улицы Восстания направо и почти сразу остановилась.

— Вот и прибыли. Я ж говорил, недалеко! — приветливо взглянул на него провожатый. — Знаете, только не обижайтесь, но мне придётся попросить у вас пистолет — на время вашей беседы. Не сомневайтесь, верну в целости и сохранности.

Помедлив мгновенье, Белов, не проронивший за всю дорогу ни звука, выполнил «просьбу» — предварительно вынув, однако, обойму и оставив её у себя.

— Нам — вон туда, — пряча оружие, бандит кивнул на подъезд дома на противоположной стороне улицы.

Они поднялись в лифте на шестой этаж. Здесь его спутник открыл ключом одну из дверей и пропустил Белова вперёд.

То была старая питерская квартира с высокими потолками, потемневшим паркетным полом и тем особым запахом, «духом», который, кажется, всегда жил в её стенах как бы сам по себе, вне связи с обитателями, и который не могут заглушить ни дорогой парфюм, ни аромат хорошего кофе (как раз витавший в воздухе).

В полутёмную прихожую из комнаты вышел мужчина.

— День добрый, как говорит мой незабвенный крёстный, и милости прошу!

Он щёлкнул выключателем — словно специально для того, чтобы они сумели посмотреть друг другу в глаза — однако руки протягивать не стал.

— А мне, к сожалению, надо идти, — заявил вдруг «спортсмен»-провожатый, застывший у входной двери.

— Раз надо — мы тебя отпускаем, Барон. Спасибо, что проводил нашего гостя.

— Гость не возражал бы, — впервые нарушил молчание Белов, обращаясь к Светловидову, которого, похоже, узнал, — предварительно получить обратно свой пистолет.

Белый успел лишь тяжело вздохнуть, как пожелание было моментально исполнено, и они остались вдвоём.

— Извините и не обращайте внимания на этого балбеса. Проходите, пожалуйста, в комнату. Я тут нам с вами кофеёк заварил по-турецки.

Эта любезная фраза переводилась однозначно: «Я не только не сомневался, что ты явишься, но и знал, с точностью до минуты, когда». Белов невесело усмехнулся — подобная откровенность обезоруживала.

— Я не могу не обращать на него внимания, поскольку это…

Он недоговорил.

— Так называемый «нежелательный свидетель»? — закончил за него Светловидов с мефистофельской ухмылочкой. — Право, о нём можно забыть. Присаживайтесь, — он указал на мягкие кресла около изящного инкрустированного столика, на котором, помимо кофейного сервиза, стояли различные бутылки и закуски. И — стерев улыбку с лица — добавил спокойно-многозначительным тоном: — Считайте, что его уже нет. — Едва уловимое ударение на «уже» не столько успокоило Белова, сколько ещё больше «воодушевило». — Зато у нас с вами есть более интересные темы для обсуждения.

— Прежде всего, я хочу знать, что с моими людьми?!

— Абсолютно ничего. Они — в полном порядке и сегодняшнюю ночь, надеюсь, проведут дома. Если, конечно, нам удастся договориться. А вот почему они пасли такого крупного и безупречного борца с преступностью — вопрос действительно интересный.

Белый выжидательно посмотрел на своего «гостя», который, выдержав паузу, медленно пояснил:

— Потому, что мне необходимо первым выйти на того, за кем он сейчас охотится…

— И впрямь «просто», — вновь улыбнулся Белый одними губами.

— …то есть на того, — Белов сделал глоток кофе, — кому вы заказали Монаха.

— Выбирайте выражения, полковник! — проговорил Светловидов прежним тоном — словно приятного аппетита пожелал. И лишь стальные глаза его пронзили собеседника, подобно бабочке пригвоздив к спинке кресла. — Как такая мысль могла придти вам в голову?

— А как умудрились вы — заметьте, я выбираю выражения и не говорю «посмели» — так вот, умудрились вчера взять двух офицеров ФСБ?! Вы, вообще, отдаёте себе отчёт, чем это чревато?

— Чревато — для кого? — усмехнулся Белый уже с откровенной иронией. — Я, простите, не договорил насчёт вашей фразы по поводу Монаха. Обвинить меня в подобном грехе — всё равно, что заподозрить вас, — он тоже сделал многозначительную паузу и, почти копируя Белова, отпил кофе, — в многолетнем сотрудничестве с ним. При этом вы вряд ли смогли бы более-менее убедительно ответить на вопрос, зачем вам вообще понадобилось на кого-то там «выходить». Что же касается этих двух «бойцов всевидящего ока», то у меня очень сильное подозрение, что их пропажа для вас лично страшнее смерти. Именно поэтому вы сейчас здесь, нет?

Их взгляды скрестились, и Белов понял, что проиграл. Дело даже не в агентах (хотя и тут этот мерзавец абсолютно прав), а в том, что у Светловидова на руках были, практически, все козыри. Он не только, не моргнув глазом, признал, что «завалил» Монаха, но почти открыто заявил, что вычислил и его. Причём не для того, чтобы «привлечь к сотрудничеству», как тот когда-то, а попросту присвоить …