На острие танкового клина. Воспоминания офицера вермахта 1939–1945 - Ханс Люк

Однажды вечером, когда мы настроили рации на волну Белградской радиостанции и стали слушать «Лили Марлен», некоторые из пленных принялись подпевать.

– Там, у себя, мы тоже каждый вечер слушали «Лили Марлен», – признались они. – Уже есть английская версия. Монти строго-настрого запретил ее, но нам нравится и мелодия, и сентиментальные слова.

Французы и американцы тоже слушали ее, как выяснили мы позднее. Она каким-то образом облегчала всем жизнь.

Наше «соглашение о перерыве на чай» имело интересные последствия. Как-то вечером доставили двух пленных, захваченных в пустыне. Высокого, светловолосого молодого лейтенанта и его водителя привели ко мне. Лейтенант-англичанин оказался этаким заносчивым снобом. Он лишь назвал мне свой служебный номер и больше ничего.

Я попытался втянуть его в разговор, стал рассказывать о своих поездках в Лондон, о друзьях, в том числе и о капитане Гвардейских гренадеров. Постепенно лейтенант «оттаял», и выяснилось, что он племянник одного из совладельцев сигаретной компании «Плейерс». Мои офицеры наперебой зашептали, и я не смог сдержать смеха.

– Лейтенант, что бы вы сказали, если бы я предложил вам обменять вас с водителем на сигареты? У нас сейчас с ними как раз туговато.

– А что, неплохо, – ответил он.

– Как вы сами думаете, на какое количество вы тянете? Что предлагать вашему командиру?

С ответом он не колебался:

– Миллион штук. 100 000 пачек.

Мой офицер радиосвязи вызвал полк Королевских драгун и передал им предложение.

– Подождите, пожалуйста, мы сейчас ответим, – услышали мы. Затем через несколько минут: – К сожалению, у нас у самих в данный момент ощущается нехватка сигарет. Можем предложить только 600 000 штук. Согласны?

К моему огромному удивлению, молодой лейтенант категорически не согласился с этим.

– Миллион, и ни одной сигаретой меньше. Последнее слово! – отрезал он. Ничего не поделать, сигарет действительно не хватало, и молодому человеку пришлось остаться в плену.

Спустя неделю с наступлением темноты куда-то пропал наш врач. Вздумалось прогуляться по известной надобности.

– Доктор, – окликнул я его перед этим. – Не уходите слишком далеко, скоро стемнеет.

Он меня, похоже, не услышал.

Когда он не вернулся через полчаса, мы забеспокоились. Не говоря уже о том, что его все любили, без врача в условиях тропиков нам бы пришлось очень тяжело. Мы отправились искать и даже принялись подавать условленные световые сигналы. Врача не было нигде. Заблудился он, что ли, или британцы похитили? Мы спросили.

– Да, врач у нас. Наскочил прямо на наш дозор. На сей раз у нас есть предложение. Японцы перерезали наши пути коммуникаций на Дальнем Востоке. У нас кончился хинин, и мы страдаем от малярии. Нельзя ли обменять доктора на какое-то количество вашего искусственного атебрина? Что скажете?

– Подождите немного, – попросил я. Тут вставал, так сказать, моральный вопрос: что важнее, воспользоваться положением противника, силы которого точит малярия, или же заполучить назад доктора? Долго я не колебался: – Хорошо, принимается. Сколько упаковок вы хотите за врача?

Мы сошлись на количестве, которое могли оторвать от себя, и договорились об условиях обмена на следующее утро. С каждой стороны выехало по вездеходу с белым флагом – церемонии были соблюдены в лучшем виде.

– Ваша прогулка дорого обошлась нам, доктор. Так или иначе, хорошо, что вы снова с нами, – Роммель, которому я рассказал о сделке во время его посещения нашей группы, меня понял.

– Я никогда не сомневался в британцах. Рад, что тут, в пустыне, вы имеете возможность играть честно, – сказал он. – Там, на побережье, мы бьемся за выживание.

Только однажды «соглашение» было нарушено, причем непреднамеренно. Как-то вечером дозорные вернулись с операции с британским грузовиком снабжения. Командовал патрулем молодой лейтенант, который совсем недавно прибыл к нам из Германии.

– Господин майор, – гордо сообщил он, – в грузовике полно тушенки и прочих консервов, пива и сигарет.

– Когда вы захватили его? – первым делом поинтересовался я. Тут выяснилось, что машину отбили у противника около 17.30, то есть после оговоренного срока.

– Вы с ума сошли? У нас же соглашение! Так нельзя.

Лейтенант был поражен:

– Но нам все это просто необходимо. К тому же британцы не получат груза. Война есть война.

Я представил себе, что произойдет, и тут же связался по рации с Роммелем:

– Есть впечатление, что британские патрули намерены обойти нас с юга. Предлагаю передислоцироваться южнее.

Роммель согласился и сообщил, что на следующий день мои позиции займет другое небольшое подразделение. Командира части я проинструктировал относительно ситуации в данном районе и предупредил насчет британских отрядов, которые могут появиться внезапно и попытаться захватить кого-нибудь в плен. После полудня я передислоцировался южнее.

Случилось то, чего я и ожидал. Вечером, где-то около 17.30, британское подразделение напало на сменившую нас часть, захватило два грузовика и исчезло в темноте. Джентльменское соглашение есть джентльменское соглашение.

Конец «соглашению» настал позднее, когда мы уже действовали в глубине пустыни Туниса. На несколько дней мы утратили контакт с двумя британскими батальонами. Потом вдруг к моей командирской машине приблизился связной:

– Тут один бедуин хочет поговорить с вами, господин майор.

Бедуин подошел и поклонился:

– Салам, у меня для вас письмо. Буду ждать ответа.

Бедуин с письмом здесь, посреди пустыни, где, как есть все основания считать, никто не может нас найти? Похоже, бедуины всегда знали, где мы. Я развернул письмо.

«От командира Королевских драгун.

Дорогой майор фон Люк, у нас теперь другие задачи, посему мы не сможем больше находиться в контакте с вами. Судьба войны в Африке решена и, к моему большому счастью, не в вашу пользу.

Поэтому мне хотелось бы поблагодарить вас и ваших солдат от себя и от имени личного состава моей части за то, сколь честную игру вы вели с нами.

И я, и все в моем батальоне надеются, что вам посчастливится выйти из войны целыми и невредимыми и что у нас еще будет возможность встретиться при более благоприятных обстоятельствах.

С глубочайшим уважением».

Я сел за стол и написал ответ командиру Королевского драгунского полка в аналогичном тоне. – Доставьте письмо тому человеку, письмо которого вы принесли мне, – наказал я бедуину. – Передайте ему от меня спасибо, но не говорите, где вы нашли нас.

Начались затяжные ливни, позволившие нам закрепиться на позициях в районе Мерса-эль-Брега. Разливы, вызванные проливными дождями, мешали не только нам, но и британским батальонам. Мы не могли пользоваться вади как укрытиями, поскольку водяные потоки глубиной до метра мчались по ним и сметали все на своем пути. Мы дислоцировались к югу от Аджедабии, недалеко от границы Киренаики и Триполитании.

20 ноября меня вызвал Роммель. Он на короткое время оборудовал свою штаб-квартиру у летного поля, на которое и опустился привезший меня «Физелер».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});