На острие танкового клина. Воспоминания офицера вермахта 1939–1945 - Ханс Люк

В ходе последовавшего после «официальной части» обсуждения обстановки Штумме не оставил сомнений – решающего боя не миновать.

– По имеющимся у нас сведениям, к британцам поступает огромное количество военных материалов, которые доставляются морем в Суэц и без промедления переправляются на фронт. Монтгомери поступает, как все британские командиры: если можно за счет техники сберечь людей, это будет сделано.

Мы же, к сожалению, не в столь благоприятной ситуации. Снабжение, которое доходит до нас, не покрывает по сути дела даже минимума. Более всего меня заботит подавляющее господство в воздухе британцев, что в условиях пустыни, где нет укрытий, может служить источником смертельной угрозы. У нас катастрофически мало истребителей, но даже и те, что есть, по большей части прикованы к земле из-за хронического отсутствия авиационного горючего.

Я не раз и не два просил Роммеля употребить все имеющееся у него влияние, чтобы обратить внимание Гитлера и Геринга на необходимость скорейшим образом обеспечить нас топливом, большим количеством танков, 88-мм пушек и истребителей.

Ваша задача в ходе предстоящего британского наступления, – заключил Штумме, – будет состоять в обеспечении нашего открытого южного фланга и в предотвращении любых неприятельских попыток обхода.

Глава 12 Отступление от Эль-Аламейна

Шел уже октябрь 1942 г. На фронте вообще стояло затишье, а в нашем оазисе и подавно. Ежедневные облеты территории на «Гибли» не выявляли чего-то экстраординарного на нашем участке.

Между тем дни нашего пребывания в благодатном оазисе Сива были, несомненно, сочтены. Сообщения о приготовлениях британцев накапливались горами огромных папок. Я разработал план, который позволял тыловым частям, включая «взвод булочников», пройти в направлении берега, избежав опасности со стороны атакующих британцев.

Кроме того, я обсудил с ротными командирами два варианта развития событий: продвижение по извилистой дороге на север или же – на запад через оазис Джарабуб, откуда уже можно будет развернуться на север. Горючего и боеприпасов у нас хватало. Все свободные канистры мы залили водой. Нам приходилось считаться с реальностью: в первые дни после начала наступления начнется неразбериха, так что на регулярное снабжение, особенно тем, кто находится так глубоко в пустыне, лучше не рассчитывать.

В середине октября, по имевшимся у нас сведениям, британцы располагали 1000 танков, включая 400 новейших и превосходящих все прочие образцы американских «шерманов», против которых мы могли выставить только 200 наших боевых бронированных гусеничных машин. Натиск 195 000 британцев (вместе с их союзниками), части которых были полностью механизированными, с нашей стороны должны были сдерживать 24 000 человек [67] . В середине октября к нам поступило всего 44 процента от минимально необходимого объема снабжения на следующие одиннадцать суток. Горючего для танков едва хватило бы на 300 километров. Кроме того, противник достиг полного господства в воздухе. Небольшое количество имевшихся у нас истребителей, которые больше всех страдали от нехватки топлива, ничего не могли поделать с Королевскими ВВС [68] .

23 октября зашипели «адские сковородки» – грохотом 1000 артиллерийских стволов «затрещали дрова в печах под ними». КВВС тоже бросились в атаку. Монтгомери открыл сосредоточенный огонь по нашим позициям, благодаря чему сумел пробить бреши в наших хитроумно устроенных минных полях.

Мой батальон поднялся по тревоге.

– Контратака силами 15-й танковой дивизии назначена на завтра, – сообщил нам Гаузе. – Находитесь в состоянии готовности либо к участию в контрударе, либо к обороне на южном фланге.

Приказы от Гаузе поступили по рации (они были перехвачены и расшифрованы в Блечли-Парк британскими специалистами, работавшими в программе «Ультра». Об этом в 1985 г. сказала мне Джин Хауард). То, что все наши намерения немедленно становились известны британцам, оказывало наиболее разрушительное воздействие.

На следующий день обстановка стала более тревожной: генерал Штумме, находившийся на передовой в частях, очутился на участке, где попал под сосредоточенный огонь противника и погиб, по всей видимости, в самый ответственный момент – в разгар атаки. Роммель моментально прервал лечение и примчался в Дерну – так и не успев поправить здоровье – 25 октября [69] . Возвращение его воодушевило наших солдат.

Контратака не увенчалась успехом. Под градом пуль и снарядов, под рвущимися РС, впервые примененными британскими истребителями и штурмовиками, перед лицом бронированного танкового вала она захлебнулась. Однако Африканский корпус и итальянские дивизии отчаянно оборонялись перед наступающими британцами. Несмотря на то что наши позиции беспрестанно обрабатывали КВВС и тяжелая артиллерия, Монти смог осуществить прорыв не ранее 29 октября. Бомбардировщики и истребители противника шли сменяющими одна другую волнами, шли как на параде в мирное время, не оставляя нас в покое даже ночью, на поле сражения было светло, как днем, от множества осветительных ракет.

Затем Монти перегруппировался. В ночь с 1 на 2 ноября 1942 г. стартовала вторая стадия наступления. Силами 400 танков, при мощной поддержке артиллерии и авиации противник атаковал на узком фронте на севере, обрушив всю тяжесть удара на слабые итальянские дивизии, и осуществил прорыв. Атакующие буквально стерли с лица земли итальянцев, многие из которых были ранены или погибли.

Роммель перебросил на участок прорыва 21-ю танковую дивизию, дислоцированную южнее [70] . Мне же отдали приказ прикрыть брешь и поддержать брошенный на произвол судьбы XX итальянский корпус.

В тот же день, 2 ноября, в соответствии с заранее подготовленными планами я распорядился, чтобы части снабжения, в том числе и взвод пекарей, отступали в Киренаику. Чтобы не утратить связи с ними, я снабдил их бронеавтомобилем с рацией.

До рассвета 3 ноября мы оставили оазис Сива и передислоцировались в район расположения XX итальянского корпуса, который на тот момент, если не считать активности КВВС, еще не испытывал на себе сильного натиска наступающего неприятели.

К огромному счастью, мне удалось сохранить связь со штабом Роммеля. Мне сказали, что Роммель вот-вот отдаст приказ об отступлении, поскольку нет никакой возможности удержать прорванный на нескольких участках фронт, особенно в условиях непрекращающихся ударов с воздуха. Отдав британцам Киренаику, Роммель рассчитывал добраться до Триполитании и создать там рубеж обороны. При этом особенно важным для него представлялось сохранить как можно больше людей, отвести на дистанцию почти в 2000 километров наши части, особенно немеханизированные итальянские пехотные дивизии.