ПТУ для гоблинов. Понтийский тактический университет - Наталья Косухина

– Не думай, что победила.

– Тут и думать не надо. Доигралась, дорогая. Кстати, ты ведь знаешь, что гильдии убийц известна правда об убийстве их предыдущего главы? Они придут за тобой, – порадовала я бывшую подругу.

Но тут стражники взяли меня под руки и повели в лазарет. Необходимо было подтвердить мои слова.

На аудиенцию к канцлеру я шла в некотором разладе с собой. Буря эмоций бушевала внутри, не давая покоя. И смущение, что теперь он знает – я имею виды на его сына, и неловкость от того, что совсем недавно я объявила всем о своей девственности, и сомнения в своем понимании ситуации с заговором.

Так много произошло за последнее время, столько всего случилось…

– Магистр Дакар, вас готов принять канцлер, прошу, – обратился ко мне довольно молодой измененный, с острыми ушами и вытянутым зрачком.

Очень небольшие изменения во внешности.

До этого кабинет Ревана-старшего я не рассматривала, не до того мне было, зато теперь внимательно оглядела большое светлое помещение, обставленное строго, но в то же время шикарно, в теплых тонах. Ничего броского или необычного. Личность хозяина кабинета здесь была практически не отображена.

– Добрый день, – поприветствовала я, присаживаясь напротив и вцепившись руками в полированные подлокотники кресла.

– Не сказал бы этого, ну да ладно, – пробормотал гоблин и захлопнул папку с бумагами. – Думаю, вы знаете, зачем я вызвал вас.

Душа ушла в пятки от волнения.

– Не-нет…

– Вопросов действительно много, но начнем с главного. Начатое расследование по поводу ваших неуставных с Донатом отношений закрыто, и открыто дело против Нарциссы. Сегодня ее перевели из-под временного заключения в тюрьму, там она будет ожидать результатов расследования и приговора.

– Она не призналась в содеянном? – тихо спросила я.

– Пока с ней ведутся об этом переговоры. Но мне не выгодно, чтобы они быстро завершились: вопрос с заговором еще не закрыт.

– А император?

– Он ничего не может. Он – хранитель равновесия, правит Совет. Сами же советники, кроме одного, просто в бешенстве от поведения принцессы.

Эта тема была неприятна для меня, и я поспешила ее закрыть:

– Я так и не спросила, что стало с де Неро. Было ли ему что-то за попытку вскрытия тайника?

– Нас в тот момент в первую очередь интересовал не тайник, а его участие в заговоре, но он был умнее своей любовницы и не полез в это дело. За предоставленную нам информацию мы не стали судить его, тем более самого факта кражи нет… Но в столице или в крупных городах он более не покажется. Он теперь остаток своей жизни проведет в глуши.

– И он согласился?

– У него был выбор? Везде лучше, чем в тюрьме.

Канцлер просто не понимал, о чем он говорил. Для Рунеро смерти подобно вернуться в провинцию и более не иметь возможности из нее выбраться.

– И теперь изо всех этих тайн ПТУ у меня осталась только одна головная боль: что же мы будем делать с вами?

Чуть прищурившись, я посмотрела на гоблина, вскинув подбородок:

– Что вы имеете в виду? Не нужно со мной ничего делать.

– Гордячка, – хмыкнул он. – Сын еще наплачется с тобой.

Щеки опалило румянцем.

– Если вы считаете, что все хорошо, то давайте анализировать по порядку. Раз уж вы скоро войдете в мою семью, то признаюсь честно: я был невероятно доволен, что вас подставили.

– Что?! Это… Просто… – не находила я слов от возмущения.

– Заговор начал назревать задолго до вашей склоки с Нарциссой, и я искал алхимика, который подходил бы для моих целей. Подлость принцессы вышла для меня большой удачей. Вы были идеальной кандидатурой.

– Рада, что угодила, – саркастически заметила я.

– Однако в университете контролировать ситуацию было непросто. Отсутствовала связь с сыном, а он, как ведущий группы, имел существенное влияние, что поначалу привело к вашему взаимонепониманию.

– Не понимаю, о чем вы… – пробормотала я.

– Все вы понимаете. Катарт внимательно следил за вами. И потом началось то, чего я опасался: покушения на студентов, возникновение опасности эпидемии, не говоря о саботаже испытаний. Я потратил немало усилий, чтобы вставлять врагам палки в колеса.

– Да уж, можно было и побольше помощи обеспечить.

– У меня были связаны руки, и свободу действия я получил лишь после того, как вы пропали.

– Не хочу даже вспоминать об этом, – прикрыла я глаза.

– И не надо. Несмотря на трудности и препятствия, и вы, и группа – большие молодцы и прошли все испытания с честью. Особенно последнее испытание. Я не ожидал, что все так удачно получится.

– На самом деле пройти его было труднее, чем кажется.

– И вот теперь Донат закончил обучение, вступил в должность и несколько лет будет помогать советнику, прежде чем сменит его на посту. Осталось лишь отрубить голову змее, которая все еще шипит и может ужалить.

– Что же теперь предпримут в отношении заговорщиков? – нахмурилась я, не зная, чем это может мне грозить.

– Мы будем их провоцировать, но вас это уже не касается. Разве что вы поучаствуете в одном мероприятии, которое намечено через две недели. Только не говорите Донату, он против того, чтобы я вас вмешивал, и очень разозлится.

– Вы так уверены, что я соглашусь?

– Конечно. Заговорщики сейчас все еще угроза для сына, а вы его любите.

С этим поспорить было сложно.

На церемонии награждения, в богато украшенном центральном зале дворца, я находилась среди преподавателей, которые стояли сбоку от места награждения. Напротив нас выстроились студенты, и хорошо, хоть не в меховых трусах, а в своей черной военной форме с воротником стоечкой.

Я любовалась Донатом и гнала от себя тревогу. Последние сутки он странно себя вел: не смотрел украдкой, как раньше, не обжигал взглядом или случайными прикосновениями, он словно заледенел и совершено не обращал на меня внимания.

Наверное, так надо, особенно в свете последнего происшествия… Но даже сегодня я словно не существовала для Ревана.

По правую руку от преподавателей находился зал, полный высокопоставленных лиц и родственников. Все пришли посмотреть на пышное мероприятие и назначение новых гоблинов, сменяющих некоторых на командующих должностях.

На постамент награждения вышел император, необычайно бледный, с мрачным взглядом.

– Уважаемые господа, сегодня мы собрались здесь, чтобы вручить награды лучшим из лучших, чтобы вы увидели, как герои начнут свой путь и вступят на свою непростую стезю. – И, взяв в руки пергамент, который императору передал помощник, зачитал: – Дагар Идар.

Вперед вышел гоблин и, получив награду и назначение, вернулся к товарищам. Далее император продолжил зачитывать фамилии, и гоблины выходили, чтобы наконец получить то, к чему они так давно стремились, – признание заслуг и положение.

Вот вызвали Ревана, и я затаила дыхание.

– Поздравляю вас с окончанием университета, – торжественно произнес император. – Вы смените советника… на его должности.

– Служу империи.

И снова называют новое имя.

Наконец-то все закончилось, наконец путь, которым я решилась воспользоваться год назад, пройден и с какими результатами! Но что же делать теперь? Как жить дальше? Кто сможет ответить мне на эти вопросы?

Только один мой очень любимый гоблин, который стоит с непроницаемым лицом и совсем не смотрит в мою сторону.

Спустя час церемония завершилась и я, поболтав с семьей и знакомыми, вышла из зала, направившись к себе. Не было ни сил, ни желания быть на этом приеме. Настроение, несмотря на события, было из рук вон, а тут…

Прервав мои размышления, кто-то втянул меня внутрь неизвестной мне комнаты, и, присмотревшись, я узнала матушку Ревана в тусклом свете свечи.

– Пойдемте, – поманила меня женщина.

– Куда?

– Не задавайте глупых вопросов. Конечно, к Ревану.

– Зачем такая таинственность?

– Первое время за вами будут пристально наблюдать, и нужно, чтобы ваши отношения развивались постепенно.

– Оу…

Меня завели в потайной ход, и мы двинулись вперед по темному и затхлому проходу не шире метра.

– Мой сын уже сделал предложение?

– Да, – покраснела я.

– Прекрасно. И что ему ответили?

– Конечно, да.

– Вот и чудненько. Значит, все решено.

– Могу я спросить, почему вы изменили ко мне отношение?

Остановившись, жена канцлера, склонив голову набок, посмотрела на меня:

– Раньше я думала, что вы решили заполучить моего сына из-за его положения. Мало того что это принесло бы ему несчастье, гоблины трудно переносят брак без любви, но и могло сломать ему карьеру. Думаю, события последних дней – яркое тому подтверждение.

Я хмурилась, но пока молчала.

– Как только я поняла, что вы любите Доната, а он вас, да и печетесь о его благополучии, причин для серьезного недовольства не осталось. Значит, чтобы дети не наломали дров, им нужно помочь.