Школа обольщения - Алена Медведева

Ослепленный яростью боя, временно утратив нюх от избытка парной крови жертвы, только что разорванной им, один из оборотней кинулся на девушку. Она стала слишком уязвимой. И — зверь Тора мгновенно осознал это — у нее не было шансов избежать смертоносных челюстей одного из его стаи. Бешеная ярость и стремление защитить заставили вожака кинуться на напавшего.

Не думая о том, что это собрат. Не сознавая своей готовности убить своего. Желая просто уничтожить угрозу для своей пары. Любой ценой!

Мощные челюсти зверя сомкнулись на чужом горле, острые когти полоснули по телу, разрывая оборотня на части, вырывая даже мысль о возможности нападения на его подругу. Ярость и торжество, которые испытывал при этом зверь, трансформировались во вполне ощутимую угрозу, и ее прочувствовали все присутствующие на поляне. Каждое движение оборотня было наполнено такой уверенностью, что даже люди поняли, что его вмешательство неслучайно. И все свои усилия направили на уничтожение того, кто привел сюда стаю веров.

Ну а сами оборотни… Поведение вожака стало для них явным сигналом — нарушено право сильнейшего. Посмели посягнуть на что-то, невероятно важное для его зверя! На то, ради чего он убьет. Любого.

Оборотни мгновенно подчинились, попятились от силы ярости Тора, отступили вглубь леса.

Люди же, словно опомнившись или увидев в этом свой шанс, ударили со всей силы. И оборотень, что замер рядом со сжавшейся от ужаса девушкой, на миг оглушенный и ослепленный ее таким близким и желанным ароматом, почувствовал толчки входящих в тело пуль. И боль от ран, нанесенных этими пулями. И мощный выброс силы, сбивший его с ног…

Рухнувший рядом огромный вер стал для девушки последней каплей, переполнившей чашу. Оборотница в панике издала пронзительный визг. Полный страха и отчаяния. Боли!

Ее крик, обращенный к потаенной — животной — сути, заставил Тора вскочить. Инстинкт требовал от него защитить свою пару, помочь, укрыть. Не обращающий внимания на свое состояние, ослепленный болью вер полностью утратил связь с человеческой половиной. Он схватил девушку и бросился с ней в лес, стремясь найти укрытие. Спрятать. И предъявить свои права. Завладеть!

Случилось худшее — в одном месте и в одно время встретились зверь, его пара и начинающееся полнолуние.

ГЛАВА 17

Лина

Пришла в себя от ощущения странного покачивания. Распахнула глаза и, с трудом сфокусировав взгляд, поняла, что еду куда-то, прижавшись к жесткому меху на плече монстра.

Меня похитил вер!

Оторванная голова одного из моих спутников мгновенно встала перед глазами. А еще я отчетливо вспомнила сбившуюся в кучу команду наемников. И осаждавших их чудовищ.

Живы ли они еще?

Но сейчас я не могла позволить себе такую роскошь, как волнение о ком-то другом. Вопрос собственного будущего встал ребром. С трудом повернув голову, уловила движущиеся рядом силуэты множества существ. Остальные монстры тоже были рядом.

Боги!.. От страха замирало сердце, оцепенело тело.

Вопреки ожиданиям, вер держат меня осторожно. Звериные когти не ранили кожу, пугающе мощные руки не сжимали, грозя сломать кости. Оборотень, стремительно двигаясь вперед, всего лишь поддерживал меня на весу.

Темнота вокруг постепенно светлела. Близился восход солнца. И чем светлее становилось в лесу, тем отчетливее я могла рассмотреть своего похитителя.

Происходящее не укладывалось в голове. Это был настоящий жуткий дикий зверь с оскаленной пастью и горящими яростью глазами. Отважившись бросить быстрый взгляд на морду мелькнувшего рядом оборотня, испугалась ее выражения.

«Зверь!» — билась в голове единственная навязчивая мысль.

Внезапно бег прекратился. Вер, пленивший меня, грозно рыкнул и другие оборотни исчезли. Я замерла, напряженно застыла на руках у чудовища, ожидая его дальнейших действий.

«Съест меня? Или…» — о том, что еще может сделать со мной зверь, думать не могла.

Плавно опустив меня на землю, монстр рыкнул. Совсем не грозно, я вздрогнула скорее от неожиданности. И заурчал.

Мне, ошалевшей от усиливающейся паники, в этих звуках почудилась просьба. Даже мольба. Но не угроза.

Склонившись ближе, оборотень вынудил меня попятиться. Почувствовав спиной твердую опору, сообразила, что прижимаюсь всего лишь к стволу дерева. Монстр же не отставал и теперь нависал сверху. От одного взгляда на оскаленную пасть и внимательно глядящие на меня пылающие красным глаза подступала дурнота. А зверь не унимался, он то порыкивал, иногда сбиваясь на ворчание, то просительно скулил и терся об меня головой. Облизывал рану на плече, слизывая кровь. Жесткий мех, ощущение движений его сильной шеи, устрашающая близость клыков, давление вплотную прижавшегося тела сбивали с толку. Я ожидала другого. После того, что увидела на поляне, — как минимум неминуемой гибели.

И растерялась, не понимая, как реагировать. Боль, пульсирующая в руке, притупилась.

Как хотя бы успокоиться?

Внезапно, словно вспышка какого-то озарения, в голове зазвучал чей-то голос: «Никогда не бойтесь зверя! Действуйте, прислушиваясь к своим желаниям, не отвергайте своих порывов, откликайтесь на его призыв. Он не причинит вам вреда. Никогда!»

Задохнулась от испуга, не в состоянии понять, откуда пришло ко мне это знание. Но из глубины сознания шла уверенность в истинности этих слов. А еще изумляла собственная реакция на смертоносную близость монстра. Мне хотелось не бежать без оглядки, а… коснуться его в ответ.

Схожу с ума? Но в безумии происходящего бессмысленно было искать разумные пояснения, поэтому решилась: закрыла глаза, чтобы не видеть чудовище, и подчинилась своим инстинктивным порывам.

Руки поднялись сами собой (я даже забыла о ране!), пальцы погрузились в мех, ощущая прерывистое, синхронное дыханию, движение его боков. Стоило мне дотронуться до его тела, как зверь на миг замер, чтобы в следующую секунду нетерпеливо переступить ногами и заворчать.

«Словно огромная собака, истосковавшаяся по ласке», — мелькнуло сравнение.

Реакция монстра лишь укрепила мою решимость. А нетерпеливые и умоляющие нотки в его порыкивании отозвались в душе непонятным удовлетворением.

Мохнатая туша жалась ко мне, грозя раздавить в приступе неконтролируемой радости. Невозможно было не распознать восторженные эмоции зверя. Он утробно и как-то мягко рычал, шершавым языком облизывал мои плечи, тыкаясь прохладным носом в изгиб шеи, терся мордой об мои руки и явно изводился нетерпением.

Если не открывать глаз и не видеть жутковатого облика, зверь, совершенно утративший всю первоначальную грозность, воспринимался как гигантский пес. Ликующий от встречи с любимой хозяйкой.