Сибирский. Детектив. Бракованные - Сергей Панч

где на столах лежали мужские и женские пуховики. Гардероб. Цель была достигнута. Энергией здесь можно было зарядиться на 100 %. Уже через минуту они затерялись где-то в верхней теплой одежде.

Фосфорные стрелки часов показывали без одной минуты восемь, когда Катя спохватилась. Она наспех стала надевать джинсы, однако красавчик ее остановил. Ведущий корпоратива пообещал, что без него вручение премии не начнут.

Исходники/ День 5/ Томск. 26 декабря/Личное-рабочее/ файл 50007

Классические темно-белые выкрашенные густым слоем масляной краски оконные рамы покрылись еле заметным слоем льда. На окнах застыли толстые узоры зимы. Лишь краешек стекла справа внизу был прозрачен и не покрыт инеем. Кузнецова стояла на кухне у свекра возле окна чуть наклонив голову. Она смотрела на улицу. Внизу в черном дворе тускло мерз одинокий фонарь, подсвечивая давно забытые лавки. Серов в ухо докладывал, что допросил мать погибшего Силютина, которая подтвердила слова московского журналиста. Поиск сотрудника Росгвардии продолжается, но пока нет ответа — главу отдела, который отвечает за проверку оружия, недавно скоропостижно отправили на пенсию за непомерную жадность. А новый пока боится каждого чиха и увольняет сотрудников пачками. Кузнецова попросила докладывать в срочном порядке, но сообщениями в мессенджере. Чтобы хоть как-то смягчить начальницу старлей доложил, что с ключами от сейфа едет к погибшему и скоро выяснит на месте ли оружие.

Повесив трубку Кузнецова еще раз взглянула на уличный фонарь, тряхнула большими волосами и пошла к праздничному столу. Глаза Джонни уже сузились, и опытная следовательница поняла, что скандала не избежать. Она еще раз на ушко пообещала не слинивать на работу. Только сообщения. Раз в полчаса.

На столе красовалась бутылка розового шампанского, которую только-только открыли. Иван Андреевич седовласый отец Джонни сидел рядом со своей молодой пухлогубой избранницей Анютой, которая смотрела исключительно на Кузнецову. Так ей было проще. В Джонни она чувствовала врага. И не зря опасалась.

— Знаете костел на Воскресенской горе? Меня там крестили. Мать моя из немцев, они из Алматы сбежали в 80-ые…, — молодая хозяйка пыталась вести хоть какую-то осмысленную беседу.

— Представляешь, мы жили на соседних улицах с ее родителями и даже возможно виделись, — отец Джонни, жених, помогал развлекать гостей. Получалось плохо. — Ты, Женька, правда был только в планах у нас, мы же до переезда в Павлодар там в столице жили.

— А вообще моя бабка хранила документы о крещении еще с 17 века представляете, как родословную. У немцев это в порядке вещей. Но сейчас даже не знаю, стоит ли этим гордиться.

Джонни было пытался что-то сказать, но отец его опередил.

— Знаю, что ты хочешь сказать, что такая родословная проверялась нацистами при вступлении в партию, но параллели тут неуместны.

— Ты на половину, а я на четверть Фишер, так что все норм, отец. Добро пожаловать в семью, — кинул Джонни молоденькой невесте и повернулся к жене. Взгляд смягчился, — Наташка, ты тут одна слишком русская.

— Я это переживу, — сказала Кузнецова и почувствовала, как на между ляжек, куда она положила телефон в отсутствии карманов, все завибрировало. Серов наверняка что-то выяснил, но уходить было нельзя. Атмосфера была настолько горяча, что бенгальские огни, которые молодая избранница разложила возле каждой тарелки, вот-вот должны были заискриться.

— Мои предки по реформе Столыпина переехали из Украины и Поволжья, получили тут по 10 десятин и стали, как нынче говорят, фермерами, а я как отброс в ментов пошла, хотя надо было выращивать картошку. Давай же за это выпьем, — Кузнецова ускорила процесс, и сама схватила бутылку.

Разливая всем по полному бокалу, она заметила, как молодая кокетка, вспыхнув посмотрела на своего престарелого седого избранника, а тот в ответ покачал отрицательно головой. «Запрещает ей пить, красная как рак, жрет прилично — беременная», — мозг полицейского был беспощаден, догадлив и оперативен. «Сию новость надо срочно рассказать, дабы незаметно глянуть в телефон и прочитать сообщение от Серова», — решила майорша.

— Поздравляю, — сказала Кузнецова и подмигнула девушке. Джонни залпом осушил кисляк и вперился глазами в жену.

Майорша махнула бокал почти целиком, хотя это было для нее не характерно. Иван Андреевич занервничал, а его будущая супруга только поднесла стакан и лишь смочила губы. Она не успела оторвать его от губ, когда Кузнецова совершила свою провокацию.

— Девочка или мальчик? — Кузнецова сделала паузу. — Ой, простите. Я же следователь.

Рука Кузнецова потянулась к телефону. Повисла длиннющая пауза. Джонни мял салфетку в руках, бросил ее и начал собираться из-за стола.

— Поздравляю, отец, будешь подгузники менять на старости лет. Ты, наверное, специально концерт устроил, да жена вам все испортила, или не мог решить сам сказать, и специально нас позвал. Да? Нахрена ты нас позвал, ну сидели бы здесь и праздновали со своей …, — Джонни не стал ничего говорить, встал изо стола. — Знаешь, ты как всегда наплевал на меня, на мать, да ты никогда нас и не уважал.

Серов сообщал, что сотрудник Росгвардии Петров приходил к погибшему в 19.00. Однако не застал охотника, о чем сообщил в управление. Однако после опроса соседей выяснилось, что к погибшему приходил другой полицейский в три часа. Серов добавил, что сейчас он смотрит камеры видеонаблюдения. Джонни быстро оделся и Кузнецова последовала за ним.

— Оставайся, ты всегда считала, что надо чтить кровные узы. Но я предпочитаю уважительные отношения с чужими, чем такие с собственным отцом, — Джонни хлопнул дверью.

— Сбегаешь и визжишь как баба, неженка? — выкрикнул его отец, и только сейчас Кузнецова поняла всю подноготную их отношений, всю злость и гнев мужа, всю претенциозность его папаши.

— Оставайтесь, — обратилась Анюта тихим голосом к майорше.

Догонять такого Джонни было бессмысленно. Кузнецова набрала Серова и попросила его заехать за ней. Майорше вдруг стало стыдно за спровоцированный скандал, но она оправдалась тем, что лишь ускорила его приближение. С этими мыслями она отписалась мужу, что поедет на работу и взяла еще бокал шампанского.

— Это пройдет, — кивнула она на дверь. — Ну, так