Сибирский. Детектив. Бракованные - Сергей Панч
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После больнички съемочная группа направилась в морг к знакомому корейцу. Он как обещал по телефону к пяти вечера уже все сделал. А именно — уточнил время смерти — 5 вечера. По его словам, после убийства тело находилось на холоде, возможно, на улице, поэтому изрядно закоченело. И уже труп посадили на крыльцо ЗАГСа. Убит с близкого расстояния из ружья. Смерть была мгновенной. Кроме того, найдены следы клофелина, возможно перед смертью его усыпили. Денис поблагодарил Кима и пообещал выдать эту информацию в эфир только в субботу вечером, во время итоговой программы.
— Если вам интересно, молодой человек, мне дали срочное задание. Изучить труп самоубийцы.
— Интересно, — отозвался Денис.
— Много алкоголя в крови, и больше ничего. Отправили записку к графологу. Может он что подскажет.
— Ох, умеете же вы заинтриговать. Мне возвращаться в Москву пора.
— Скорее всего, это самоубийство.
— Неубедительно, — сказал Сибирский, а кореец лишь пожал плечами.
По плану оставалось записать следователя, жену погибшего и какого-нибудь эксперта — криминального психолога. А дальше можно было писать репортаж и улетать домой. Таким образом 27 декабря Сибирский должен быть в Москве, ну или край 28 утром. То есть на свою свадьбу он точно успевает. Эти мысли он уложил в короткое сообщение и отослал неотзывчивой невесте. А сам поспешил в УВД, Кузнецова не любила опозданий. И только мысль о неубедительном самоубийстве капала на темя.
Врачи отказали полицейским. Мать погибшего Олега была не доступна для допроса. Его жена больше ничего не сказала, подруга Дины, которую допрашивал Серов, картину преступления не прояснила. Кузнецова покрутила вирусные ролики, которые были связаны с убийством и пришла к выводу, что кто-то пиарится на хайпе. Отложив все дела, она помчалась домой, где принялась наводить марафет. Свёкр и его молоденькая жена ждали к 19.00. По пути она собиралась заскочить в УВД и усадить журналиста в архив. Муж торчал в интернете, как обычно. Кузнецова погладила ему рубашку и брюки. Сама надела платье распустила свои длинные до попы черные волосы, которые скрывали огромный вырез на спине. Делать макияж она не любила, поэтому использовала лишь тушь и помаду. В этот раз красную.
Джонни перешел на смартфон, он боялся, что Кузнецова зайдет в комнату и увидит его переписку с психологом. Это был третий сеанс. Обсуждали сегодняшний ролик. На жесткий директивный вопрос Джонни никак не мог ответить: даже написать в чате было трудно. «Любит ли он жену? Да или нет». Психолог пыталась зайти с разных сторон выискивая и заставляя Джонни честно ответить на, казалось бы, простой вопрос. Так бы и завершился сеанс безответно, но Кузнецова вошла в платье с распущенными волосами, чтобы поторопить мужа. Он быстро написал: «Да, наверное, люблю» и отключил смартфон.
Кузнецова восхитила и Сибирского. Такой он ее еще не видел. Майорша не была классической красавицей, которая пряталась за ментовской холодной формой. Правильный овал лица, птичий взгляд и чуть скошенный подбородок в служебном образе делали Кузнецову строгой и даже опасной, но в светском облике эти же чуть подкрашенные черты лица создавали ауру кокетства с легким привкусом полной недоступности. Помножив внешность на приличный коэффициент IQ — получалась дама для искушенных интеллектуалов. Сибирский подумал, что Джеймс Бонд или его любимый детектив Харри Холе такой бы увлекся. Тут же словно 25 кадр в сознании пронеслась картина о сексуальной зависимости из галереи художника Ричарда Артамонова, и Денис переключился на слова, которые тараторила майорша. Она торопила журналиста и заставляла того спешить, а не разглядывать ее образ. Денис предложил ей сделать интервью в платье на смартфон, но был послан фразой о том, что муж ждет ее в машине. За спешкой он едва не упустил важный момент. Сибирский похвастался, что взял интервью у матери Олега, но посетовал что не смог найти сотрудника Росгвардии, который приходил накануне к погибшему. Возможно, он является свидетелем, который видел жертву последним.
— А вы его нашли? — без тени сомнений спросил Сибирский, когда они вошли в архив.
Вместо ответа Кузнецова разразилась бранью. С напомаженных губ слетали крепкие слова в адрес всех журналистов планеты. Она костерила их за то, что вмешиваются в расследование, за то, что им плевать на нормы морали, за то, что от их действий могут гибнуть сотни тысяч детей, в том числе и африканских. В этом месте Денис совсем запутался, а Кузнецова приказала немедленно прислать запись интервью с матерью погибшего, развернулась и ушла.
Невольным слушателем этой пламенной речи стала Маргарита Петровна — толстенькая работница архива. Заслуженный библиотекарь МВД подняла свое грузное тело и пошла вдоль стеллажей. Ее голос четкий и громкий диссонировал с внешностью, и лишь когда она исчезла из виду, стало возможным разобрать историю, которую она решила поведать. Оказалось, летописец томского УгРо знала всё и про всех.
— Отец Кузнецовой тоже был полицейским. В 90-ых много чего происходило, но Виталия Евгеньевича все уважали. За то, что умел и взятки не брать, и с братвой честно вести дела.
Денис положил смартфон в карман и внимательно вслушивался в слова сотрудницы архива.
— И был у нас авторитет по кличке Большой. Он тогда конкурировал с Соломоном. В общем, весь город они пополам поделили. Один Кировский район держал и Советский, а другой Ленинский и Октябрьский. А Виталий Евгеньевич у нас в Кировском служил. И был начальником отдела по особо тяжким. Так вот, затеяли эти авторитеты стрелку, как тогда говорили, и Соломон отправил своего племянника. Все вышло из-под контроля и родственничка грохнули. Намеренно. Но и эта смерть не стала поводом для настоящей войны. Наркота. Вот что этих авторитетных людей окончательно заставило начать бойню. Основная точка прибытия в город находилась на Череме, в Ленинском районе, и там всю мзду собирал Соломон, а куш этот, я скажу, уже к середине 90-ых был мама не
