Пехота Апокалипсиса - Александр Золотько

Каждый по-своему.

– Один мой бывший сотрудник,– сказал Клеев,– ныне покойный сотрудник, говорил два месяца назад, что Земля напоминает бомбу, которая так или иначе взорвется. Вопрос только в том, в какую сторону ее бросить или под кого подложить.

– Никто так не прав, как покойные сотрудники,– кивнула головой Артуа.– У меня здесь нет ничего, основанного на братских технологиях. У меня нет ни одного средства связи, кроме прямой линии допотопного военного телефона. У меня даже воздух подается из собственных, многократно отфильтрованных запасов. Пока на поверхности будет идти весь это сегодняшний бардак, мы можем в относительной безопасности прикинуть...

Артуа налила в стаканы коньяк, подвинула один Клееву.

– Если мы не можем понять, в какую сторону наши приятели с космической станции собираются бомбу бросить, то давай хотя бы прикинем, под кого мы ее можем подложить.

Глава 8

Гриф не сможет... у него нет выбора... выманить Грифа... заставить его... Гриф...

А что Гриф не сможет? Интересно, подумал Гриф. Кто-то хочет меня выманить, подумал Гриф. Кто-то хочет меня заставить...

Что? Что меня хотят заставить?

Почему никто не хочет просто поговорить, предложить, заинтересовать? Зато подставить, попытаться убить... Хотя, если верить словам, прозвучавшим под утро, хотели убить не его, не он был целью, а Маша.

В Крыму не его пытались убить... Не он был главным... Девчонка... Эта Маша...

Нет, за что можно убить его, свободного агента, Гриф понять мог. И понять мог, и простить... позволить себя убить – категорически «нет». Мысль умереть ни с того ни с сего Грифу не нравилась, а идею, за которую стоило жизнь отдать, он пока, к счастью или к сожалению, не нашел.

Маша, ради убийства которой, оказывается, и было совершено то дурацкое нападение, оказалась первым за последние десять лет человеком, который занял в мыслях Грифа такое большое место.

Это, кстати, тоже странно, подумал Гриф.

Этой ночью он вообще думал много. И даже умудрился заметить очень странную закономерность.

Пока его мысли были направлены на организацию отправки Маши в Понизовку, голова была ясной, мысли – четкими и упругими. Стоило мыслям чуть уклониться, стоило Грифу задуматься хотя бы над тем, что именно заставляет его возиться с девчонкой, кроме элементарной жалости, на него наваливались тоскливое чувство безысходности и болезненное осознание одиночества.

А как только он принимался размышлять о причинах такой смены настроения, сон наваливался с такой силой, что он даже пару раз за ночь поддался, уснул и, проснувшись через десять минут, снова размышлял о том, как именно сможет доставить Машу к ее друзьям и спасти участкового инспектора Николаева Артема Лукича...

И как это будет хорошо... Просто замечательно. И, самое главное, правильно.

Гриф зевнул, встал с кресла и сделал несколько наклонов и приседаний. Поддавшись два раза за ночь, он нашел способ не укладываться баиньки по первому требованию организма.

– Кто ты или что ты такое? – мысленно в который раз за ночь спросил Гриф, подождал ответа и махнул рукой, потеряв в очередной раз к этому интерес.

Проблема первая – как попасть к деревне. Электричка, автомобили вкупе с лыжами и воздушными шарами отпали сразу как транспортные средства фантастические и опасные. Ибо до них еще нужно было добраться.

Обычно Гриф через кольцо проходил на одну из Территорий, а оттуда нормальным транспортом выбирался в нужное место.

Иногда отправлялся через свои кольца, спрятанные вне Территорий. Но ближайшее к Понизовке кольцо было почти в пяти сотнях километров. И это слишком далеко для свободного агента, которого уже пытались убить.

Вообще все уцелевшие свободные агенты засели в своих Территориях и, насколько знал Гриф, сколачивали сейчас подобие ополчений в помощь Вспомогательной службе и для защиты от совсем озверевших «верблюдов».

«Верблюды» собирались в банды, настойчиво прорывались к складам и свалкам, официальные власти вяло пытались конфликты сдерживать, намекали, что готовы ввести полицейские силы для разграничения и недопущения...

И свободные агенты, и «верблюды» эти попытки и предложения игнорировали, а сами начинали понемногу постреливать друг в друга.

На Европейской Территории свободный агент Гепард из «блеска» сжег группу «верблюдов» и схлопотал пулю в голову от находившегося поодаль снайпера. Те, кто гнал «верблюдов» на Территории, могли себе позволить такое соотношение потерь.

Хоть один к ста. Или даже к тысяче.

Грифа в этом всем удивляло только то, что официальные власти все еще выполняют букву Соглашения и Акта о Сосуществовании. Не так чтобы с большим рвением и желанием, но и без вопиющих нарушений Режима Допуска и целостности Внешних границ.

Боль сдавила виски, Гриф поморщился и тихо, чтобы не разбудить Машу, застонал.

Значит, не о том думает он, не о том, а кто-то следит за правильностью мыслей и выражает свое недовольство... и отчего-то уже даже и не прячется. Просто нагло лезет в мозг и лупит наотмашь по нервным окончаниям...

Как же добраться без приключений?

Гриф вернулся в кресло. Еще рано. Рано еще. Еще можно попытаться подремать с часик. Или пока не проснется Маша.

Закрыть глаза и думать. Думать...

Деревня Понизовка. Рядом с ней – Полеевка. Понизовка, кстати, даже ближе к железнодорожной станции «Платформа Полеевка»... Почему так назвали...

Шоссе от областного центра. Было в городе кольцо, было, он сам, лично отправил через него журналистов из Клиники. Кольцо было и исчезло. Вывезли. И, возможно, уничтожили.

Больше колец нет...

Пардон, ошибочка. Не «нет», а «не было». А сейчас – появилось ...лись. Появились.

Еще вчера вечером их там не было. А сейчас...

Полтора десятка колец вокруг деревень. Стоят неподвижно. Одно из них, если верить картинке, вставшей сейчас перед закрытыми глазами Грифа, находится всего в двух километрах от Машиного дома.

Они даже замерзнуть не успеют. Полчаса быстрым шагом. И заодно весело и непринужденно снимается проблема отсутствия у Маши теплой одежды. Спокойно дойдет, накинув запасную куртку Грифа. Да он девчонку просто донести сможет, если нужно.

Все так замечательно складывается. Невероятно удачно.

Ключевое слово – «невероятно».

Откуда там кольца, да еще в таком количестве? Этого не может быть. Незачем собирать кольца в кучу, они, кольца, специально созданы, чтобы сокращать расстояния.

И как раз в тот момент, когда Грифу очень нужно именно в эти места.

Тут еще не включается это его волшебное всевидение. Когда не нужно – пожалуйста, смотри и сквозь стены, и сквозь воду, и даже сквозь время.

А сейчас... сообщило о кольцах возле деревень и затихло.

Не пойду я никуда вслепую, подумал Гриф и решил повторить эту фразу вслух.

Повторил.

Потом сказал, глядя перед собой, что Машу, если понадобится, свяжет. Или, что еще проще, блокирует кольцо на башне, чтобы у Маши даже соблазна не появлялось...

И такая ненависть к самому себе вдруг проснулась в душе Грифа, что захотелось заплакать, упасть на колени и ползти к кровати Маши, чтобы просить прощения.

А вот это уж – дудки. В эти игры мы играть не будем. Не будем.

Мы упрямые. Нам только нужно понять, что нас пытаются принудить,– и никакие внутренние голоса ничего не смогут поделать.

На окне спальни – решетка. Дверь закрывается на ключ.

Гриф встал с кресла, прошел к двери, открыл дверь, вынул ключ из скважины...

Ему не хотелось этого делать. Он не должен был этого делать. Ему отвратительно то, что он собирается сделать... Но он и раньше делал то, что ему не нравилось.

Он не испытывал кайфа, когда сжигал деревни и когда убивал людей. Но делал это, понимая, что так нужно. Что это – наименьшее из зол. Вот и сейчас...

Он вытерпит крики девчонки. Выдержит, даже если у нее начнется приступ. И даже...

Заснеженное поле. Лес, заваленный снегом, сломавшиеся под весом снега деревья.

В километре от леса – деревня. Гриф не был в ней, но уже знал, что это – Понизовка. А вот тот дом – третий от края – дом участкового инспектора. Но это – не важно. Это – потом.

Сейчас взгляд скользнул вправо, к лесу. К дороге, ведущей от Понизовки к трассе.

Машина. Длинномер стоит, увязнув в снегу, водитель топчется возле него, держа в руках лопату. В фургоне – ближайшее к деревне кольцо.

Как-то Гриф не задумывался раньше о возможности такой установки. А идея, в принципе, здравая. Можно, если придется, перебросить незаметно в нужное место любое количество солдат.

Оп-па! Солдат. Именно – солдат.

Лес и длинномер уменьшились, ушли вниз, и стало видно другую машину, почти такой же грузовик, только фургон у него не белый, а синий, и стоит машина, оснащенная кольцом, чуть в стороне. Севернее, понял Гриф. Водитель...

Водитель не стоит с лопатой, водитель сидит в снегу, руки застегнуты наручниками за стволом придорожной березы, возле него стоит человек в бронекостюме и шлеме, а из фургона выпрыгивают-выпрыгивают-выпрыгивают бойцы в такой же броне, ловко и споро разворачивающие какое-то свое оборудование, тубусы, контейнеры, кассеты и блоки.