Римская рулетка - Игорь Чубаха
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Пойдем искать тараканов. – Сделав приглашающий жест, Андрей решительно зашагал вверх по лестнице.
От безысходности Теменев вскользь порадовался тому, как удобен для решительной ходьбы его пиджачно-малиновый наряд. Хромин-старший поспевал следом, подобрав подол тоги, словно торопящийся в игорный дом священник.
– Думаешь, не найдем? – дружелюбно допытывался он. – Вот и видно, что там ты только «предъявите документы» и умел. Да будет тебе известен негласный закон составления инспекционного акта. Четыре нарушения на объекте можно обнаружить всегда. И неважно, что это за инспекция: пожарная, санитарная или по защите детей. Во всех стандартных бланках оставлено четыре пункта для нарушений и замечаний, и уж поверь мне, даже в пустых четырех стенах опытный чиновник найдет своих тараканов. Я даже ничего не говорю про этих леопардов. Я, по случаю вашего открытия, закрываю на них глаза.
Андрей обеими руками пихнул сводчатые двери, и шум обрушился на них: дробный перестук шарика, скачущего по барабану, пение подшипников волчка, дружные стоны и вздохи игроков… Если закрыть глаза, можно было подумать, что здесь разом пытают, а то и насилуют представителей знатнейших фамилий. Вот кто-то сквернословит, призывая на голову крупье гнев всего населения Страны мертвых, что по ту сторону Стикса, вот кто-то, дергая обладателя крупного выигрыша, смиренно просит у него полтинник на счастье, а тот ищет глазами официанта, чтобы заказать всем нектара из розовых лепестков, но в буфете есть только кислое молодое вино.
В тускло освещенном воздухе плавали кольца дыма, точно какой-то много путешествовавший патриций уже достал кальян и принялся дымить бетелем, а может быть, и бангом, купленным за бешеные деньги в Персии. Но все это тонуло в криках, словно взбесилась толпа теодолитчиков, замеряющих рельеф местности по разноцветным цифрам на землемерной линейке:
– Шестнадцать, черное!
– Двадцать один, красное!
– Ставок больше нет, свободные граждане Рима!
Айшатка хороша. В желтых, слегка растрепанных бантах, она циркулировала между столами и орудовала своей мухобойкой, ловко отгребая в сторону дырявые монетки, вексельные поручения и записки с назначением свидания за кузницей. Она перегибалась через стол, чтобы сдвинуть фишку или закрутить крестовину рулетки, и вот уже тянулись жадные плебейские руки, чтобы посягнуть на неприкосновенность бесстрастного арбитра игры. Тянулись и патрицианские, ибо давно известно: после двух выигрышей и четырех поражений в любом игроке умирает и честь, и достоинство, и родовая гордость, а просыпаются исконные инстинкты, всосанные Ромулом и Ремом из вымени небезызвестной волчицы.
Но загребущие руки оставались ни с чем, Айшат уже рулила у другого стола, оправляла перекрутившуюся юбку, подмигивала Святославу, лихорадочно подсчитывающему выручку на абаке, и кричала задорным голосом пионервожатой:
– Делайте игру, господа!
На какое– то мгновение Дмитрию Васильевичу померещились сигаретные окурки в никелированных пепельницах, яркие щиты с рекламой провайдеров Интернета и бейджи на лацканах квадратнолицых охранников. Он помотал головой, видение пропало, остались только распаленные игрой седобородые мужи и безусые отроки в тогах и пеплумах. Они лезли с коленями на столы, пихались плечами и безостановочно кричали:
– Айшат! Айшатка!! Две на черное, пять на вторую дюжину! Вячеслав! Славка! Перстенек поменяешь?
– По курсу возьму, – внушительно отвечал доцент-историк, лихо орудуя аптекарскими весами, – Минус пять процентов за оценку.
Столик перед ним был завален геммами, стразами и ритуальными серьгами оракулов.
– Слава! – негромко, но значительно позвал без пяти минут сенатор Рима Хромин.
Брат взглянул на него мельком, но узнал сразу:
– Погоди, погоди, Дим, я сейчас не могу, у меня тут… – В одной руке он держал весы, другой пересчитывал фишки, поэтому жесты, выражающие крайнюю занятость, совершал головой. – Ты походи тут пока, поиграй, посмотри… Через полчаса они рассосутся, поговорим… Ну куда лезете, гражданин? Я же говорю, динарии временно не принимаем! Потому что у персов сейчас смена властвующих династий, все претензии в Вавилон!
Растерявшийся санинспектор сделал пару шагов к своей нареченной супруге, но Айшат уже сама его заметила и, ловко бросив шарик на загремевшую бронзу, кинулась навстречу, чмокнула в щеку, радостная и улыбчивая:
– Ты чего долго-то так? Видишь, это все Андрей, зря вы с ним ругались, он классный. Слушай, я убегаю, ты погуляй тут пока… Фишки есть? Подойди к Славке, он тебе даст четыре штуки… Только не уходи никуда, слышишь? А то опять денешься куда-нибудь… Поздравляю, поздравляю, приходите к нам еще, не забудьте оплатить налоги с выигрыша в государственную казну, ставки налога выбиты на мраморной плите у входа.
Последнее она сказала уже обалдевшему от счастья Юлию, пробирающемуся к кассе с грудой перламутровых фишек. Где-то в толпе плясал танец далекой Галлии, а может быть, и Галиции двухметровый проконсул по рынкам Галлус. Его русая борода колыхалась. Он только что поставил на зеро и сорвал банк.
– Вот именно такие вещи я и подразумевал, – холодно сказал Хромин Теменеву. – Весьма предосудительно.
Азарт неподсуден, – развел руками управляющий казино и постарался состроить по возможности лас-вегасовскую улыбку: угодливость и угроза, карамель и цианид в равной пропорции. – Как заметил еще в поэме «О природе нравственности и зрелищ» великий Кандид Рубий…
– Да какая, к дьяволу, нравственность, – отмахнулся инспектор от законодательной власти. – Какой азарт? «Азарт» – это кондитерская фабрика. А вот вентиляция у вас в зале установлена из рук вон плохо, отдушины в стене ведут в соседнее помещение, postmortem curatio, то бишь мертвому припарки. Освещенность столов люкс на двадцать ниже нормы, у персонала через год будет близорукость. Вам нужны очкастые крупье? Потом, этот фавн на потолке. Мы, понимаете ли, боремся с венерическими заболеваниями, а вы тут что вешаете? Где у вас листок санпропаганды? Где гражданская оборона, в конце концов?
Андрей поглядел на супостата оценивающе. Так смотрит крупный мафиози на частного сыщика, выложившего перед ним козырную дактилоскопическую карту. Бить подсвечником при людях не годится. А чем же в таком случае бить?
– Не спуститься ли нам для беседы в менее шумное место?
– Давно бы так, – обрадовался Хромин. Взял положенные четыре перламутровых квадратика, небрежно кинул на тринадцать, красное и, не дожидаясь приглашения, сам безошибочно раздвинул шторы в том проеме, где вместо слепой статуи с гулким скрипом приоткрывались дубовые створки черной лестницы. Айшат поглядела вслед мужу и названому брату.
– Ставок больше нет, – сказала она задумчиво.
Они спустились на полтора витка лестницы, когда шум сверху заметно ослабел, и Хромин заговорил вполголоса:
– Мне плевать на твой бордель, товарищ лейтенант, и дело касается скорее тебя самого. Ты думаешь, что хорошо устроился. На самом деле, может быть, через неделю, а может быть, завтра за тобой придут не трепачи из сената и не придурки из оппозиции. Кое-кого в городе Риме очень интересует оружие, которое может убивать людей на расстоянии девятиграммовыми кусками свинца цилиндрической формы. А я совершенно случайно знаю одно такое оружие, более того, мне известен тот единственный на сегодня житель Вечного города, которому по долгу службы был выдан табельный пистолет. У тебя обычный «Макаров», ведь правильно?
Лестница закончилась, они спустились в подвал, где Андрей давеча распорядился оборудовать винный погреб. В период владения домом весталками тут занимались странными вещами, у бывалого лейтенанта мороз прошел по спине при досмотре коллекции хлыстов, плетей и кожаной одежды, смахивающей на упряжь для кобыл-мазохисток. Всю эту дрянь рабы-шабашники сложили в углу сырого гулкого помещения с низкими арками, проходя под которыми Андрей нагибался.
В землю уже врыли штук шесть амфор такого объема, что какой-нибудь философ мог бы поселиться со всей семьей. Простенки, где лепилась белая нежная плесень и попискивали крысы, Андрей распорядился заложить кирпичом, но к открытию казино рабы не поспели и обещали прийти завтра со свежим известковым раствором. Старый уж больно быстро схватывается, коринфский гипс держит намертво.
– Я на тебя зла не держу, – продолжал Дмитрий Васильевич, опытным взглядом пересчитывая крыс и отмечая глубину заложения амфор с алкогольной продукцией. – Я тебя предупреждаю, потому что мы, может быть, в детстве в одно кино ходили, а здешней публике этого не понять. Ты – человек умный, квалифицированный, поэтому завтра пойдешь и кинешь свой шпалер в море, да? Мы-то с тобой понимаем, что патронов здесь достать неоткуда, и поэтому пистолет твой никакое не супероружие, а так – два-три дохлых наемных убийцы. Но местным властям это невдомек. И вот тебе мое деловое предложение. Не в море, а? Попробуй довериться кому-нибудь из старых знакомых, пользующихся здесь авторитетом и влиянием, кому-нибудь, чей дом вряд ли обыщут. Кому-нибудь, с кем ты вместе ходил в кино.