Золотые крылышки для Нила фон Вальтера[СИ, с словарем] - Анастасия Самсонова

И вскоре Гроб как будто слегка приободрился. Разговор незаметно перешел к Нилу и его отношениям с Анжелой. Солдаты оказались в этом вопросе любопытней деревенских кумушек. Ведь Нил не любил говорить об этом, а треп журналистов — всего лишь их догадки, фантазия и ничем не подтвержденные слухи. Другое дело — рассказ двух свидетелей, так сказать непосредственных очевидцев и участников тех событий.

Бойцов интересовали малейшие подробности, и Леви с Льюисом добросовестно пытались их вспомнить. Этой темой заинтересовался даже Гроб, который выглядел уже не так удрученно, как в начале вечера. Все-таки приятно осознавать, что кому-то не повезло больше чем тебе. И кто-то мучается еще сильнее. Ну, а уж если этот кто-то еще и твой начальник — тем более! В такой ситуации трудно удержаться от злорадства. Пусть и легкого, несерьезного…

Анжела с восторгом разглядывала красивый величественный особняк в псевдоготическом стиле: четыре этажа и стрельчатые окна-эркеры, а под самой крышей, у водостоков — задумчивые горгульи, как у Noterdam de Paris.

Просто удивительно! От всего здания и окружавшего его сада веяло завораживающей стариной, нерушимыми традициями и едва уловимым налетом богатства.

Хотя, если присмотреться, можно было заметить и почти невидимые на первый взгляд признаки упадка: облупившуюся кое-где на горгульях краску, необходимость давно подстричь кусты и деревья в саду, отсутствие штор на окнах верхнего этажа. Но признаки эти были столь искусно замаскированы, что заметить их мог только искушенный взгляд хозяина или его соседей-богачей. Что же касается Анжелы, то она была просто восхищена всем, находящемся вокруг. Слегка запушенный сад? Ну, так это — новое веянье моды. Сейчас дизайнеры тратят уйму времени, что бы добиться именно такого эффекта. Облупившиеся горгульи? Значит очень старинные! Страшно подумать, может, и впрямь с Собора Парижской Богоматери!

Она нерешительно сделала несколько шагов по широкой дорожке, выложенной разноцветными мраморными плитками так, что от их сочетания ясно был виден узор в виде витиеватых латинских букв: маленькой 'f' и большой 'V'. Буквы переплетались, образуя тонкий орнамент, бегущий к красивому крыльцу.

Сделав еще несколько шагов, Анжела остановилась. Она сама не могла понять свою нерешительность, ведь давно уже не девочка! Однако у нее было точно такое же ощущение, как перед ее первым интервью, или, что еще хуже, как перед очередной выволочкой отца-святоши.

Так, надо взять себя в руки и начать работать! Ну и что с того, что она не видела фон Вальтера с того заседания! Подумаешь! Главное, сейчас не напортачить! Никаких выступлений и сор! Если вести себя спокойно, все будет в порядке.

Подойдя к большим дверям, девушка нажала на старомодный звонок.

'Дон-бом-дон-дон! Дон-бом-дон-дон!' — пронесся мелодичный звон по дому. Через минуту дверь распахнулась и перед Анжелой возник немолодой уже дворецкий. Подтянутый и худощавый человек с сединою на висках и блестящей лысиной, одетый в черно-красный форменный костюм, на отворотах и манжетах которого был вышит все тот же орнамент из латинских 'f' и 'V'. Сума сойти! Живой человек-слуга! И это в то время, когда уже везде используют только роботов!

— Что вам угодно, мисс? — вежливо поинтересовался он.

— Я к Нилу фон Вальтеру, — ответила Анжела.

— Вам назначено?

— Да! — решительно солгала она, поскольку не сомневалась — в противном случае ее тут же выкинут вон.

— Прошу вас, — дворецкий пошире распахнул дверь, пропуская девушку в огромный прохладный холл.

Анжела поспешила войти, пока ее обман не открылся. Следом за ней с легким жужанием вплыла голографическая камера, скрупулезно фиксируя все происходящее вокруг. Дворецкий недовольно покосился на камеру.

— Сэр Нил не любит, когда его снимают без разрешения, — предупредил он Анжелу, но та решила не обращать на это внимание.

Она очень надеялась, что ей удастся заснять материал, который после небольшого монтажа будет отвечать требованиям Большого Тома. Для этого ей нужно ничего не упустить, а что самое главное, как можно дольше говорить с Нилом, черт бы его побрал!

Они прошли через череду роскошных комнат и, наконец, дворецкий распахнул последние двери.

— К вам мисс Бенет, сэр! — доложил он.

На небольшом диванчике с гнутыми ножками, откинувшись на спинку, сидел темноволосый молодой человек и… курил сигарету!!! Такую длинную и тонкую, зеленоватого цвета. И это в то время, когда всем давно известно насколько это опасно!

— Кто-кто? — приподнял он красиво очерченные брови.

— Мисс Бенет, — невозмутимо повторил дворецкий.

Нил сделал знак, который можно было принять за милостивое разрешение впустить гостью. И посторонившийся слуга пропустил Анжелу вперед, закрыв за ней дверь.

— Какой сюрприз! — промурлыкал Нил, оглядывая ее с макушки до носков туфель, — Чем обязан?

И Анжела неожиданно для себя почувствовала, как все внутри у нее перевернулось от звука его голоса и блеска голубых глаз. Первый раз в жизни она взглянула на него не как на влюбленного мальчишку или средство достижения цели, а как на привлекательного мужчину. Взглянула и тут же поняла, почему все ее приятельницы сходят по нему с ума. Кажется, только теперь она по-настоящему разглядела его волевое лицо, пронзительно голубые глаза и натренированную фигуру. И впервые почувствовала ту непередаваемую силу притяжения, которой славились все фон Вальтеры. Это настолько оглушило ее, что она встала как вкопанная, не находя в себе сил пошевелиться.

Что-то не так… что-то в нем изменилось. Это был уже не тот Нил фон Вальтер с которым она познакомилась почти три года назад. Тот Нил был симпатичным, но в общем-то простым парнем, восторженно ловившем каждое ее слово, каждый ее взгляд. Парнем, неуклюже делавшим ей глупые комплименты и дарившим цветы. А потом, с замиранием сердца выслушивавшим ее небрежный отказ прокатиться, сходить на вечеринку, или зайти в кафе.

Этот же Нил фон Вальтер был совсем другим… незнакомцем, уставшим от тысяч поклонниц и восторженных почитателей. Знаменитым на всю Солнечную Систему офицером, и человеком ежеминутно ходящим по лезвию бритвы. Мужчиной, способным соблазнить женщину одним своим взглядом, одним изгибом бровей, и что самое главное, прекрасно об этом знающим и привыкшим воспринимать такое положение дел, как нечто само собой разумеющееся.

— Ты уснула? — спросил он, медленно выпуская струйку табачного дыма изо рта, — Может тогда тебе лучше прилечь? — указал он на диванчик напротив, — Поверь, так намного удобнее.

Анжела покачала головой, но сделав несколько шагов все же присела на край диванчика напротив. Нил молча сделал еще одну затяжку и перевел взгляд на камеру позади ее правого плеча. В ту же секунду в глазах его вспыхнуло недовольство.

— Так зачем же ты пришла? — повторил он свой вопрос уже более нетерпеливым тоном.

— Я-я, — сглотнула едва пришедшая в себя после недавнего открытия Анжела.

— Ну, не я же, — фыркнул, он.

— Мне надо с тобой поговорить, — произнесла она давно заготовленную фразу.

— Это о чем же?

— Я-а хотела попросить у тебя прощение, — неуверенно выдавила она.

— За что? — мягко улыбнулся Нил, словно она извинялась за случайно пролитый чай.

Будь на месте Анжелы Габи с бабушкой и Марго, или 'Л в кубе', они несомненно поняли бы, что это его спокойствие — всего лишь затишье перед бурей. Уж они-то наверняка услышали бы отдаленные раскаты грома в этом мягком голосе и ничего незначащих словах. И конечно же попытались бы как можно быстрее успокоить Нила или, что еще лучше, держаться от него подальше. Но Анжела ничего этого не заметила, хотя ее и очень удивил его вопрос.

— Так за что ты хотела попросить прощения?

— За все, — отозвалась она.

— Ах, значит все и оптом! — усмехнулся он, — Но мне, все-таки, хотелось бы уточнить, золотце, — в голосе его появилось ехидство, он крепчал, перейдя наконец едва ли не в крик, — за что именно ты просишь прощения! За то, что ворвалась сюда без приглашения! За то, что опять хочешь воспользоваться мной для повышения своего рейтинга! Или за что-то еще?!

Анжела, не ожидавшая такого, обомлев, боялась сказать и слова. Это было похоже на обрушившийся ураган, или цунами. Причем не только по своей силе, но и по неожиданности и разрушительности.

— Дай-ка подумать, — с сарказмом продолжал Нил, — за что же еще ты могла бы попросить у меня прощение? — в глазах его вспыхнул бешенный синий огонь.

Он вскочил, нависнув над ней и не спуская с нее яростного взгляда. Анжела, боясь пошевелиться, сжалась на диване, ожидая, что он вот-вот ее ударит.

— За загубленную жизнь, — почти прошипел ей в лицо Нил, — разбитые мечты…