Кремлевский опекун - Александр Смоленский

Вырвавшись из череды неожиданно нахлынувших высоких эмоций, Лев опять переключился на жизненную прозу. Интересно все же, во сколько обойдутся Духону услуги защитников? Есть ли здесь предел? Тем более это надо принимать в расчет, если имеешь дело с государственной машиной. Хотя Бахтин, Мацкевич тоже были людьми своеобразными и стандартные расценки в данном случае могли оказаться совершенно неуместными, Багрянский был уверен, что, сложись обстоятельства не так, и тот и другой готовы были работать и за символическую плату, и просто – за идею. Время! Именно оно самый жестокий фактор. Сколько продержится сам Сироткин? Когда сломается Настя?..

– В любом случае совсем скоро откроется реальная возможность перевести процесс в совершенно иную плоскость, – вдруг вслух произнес Багрянский.

– Вы о чем? – уставилась на него Марина.

Лев поймал себя на мысли, что только что ретранслировал слова Бахтина, сказанные им несколько дней назад при обсуждении планов, когда вся команда, собравшись на совещание, поняла, что времени в обрез.

– Так, можно сказать, мысли вслух.

На какие-то мгновения Багрянский вообразил себя адвокатом, «забыв» сообщить своей спутнице, что лишь повторяет мысли Бахтина.

– Поскольку обвинение неизбежно упрется в объективные трудности, им надо придумывать что-то новенькое. Иначе Бахтин вынудит суд обсуждать не столько степень виновности подсудимого, сколько правомерность его привлечения к уголовной ответственности.

Журналистка посмотрела на Багрянского еще с большим уважением.

– Это я вам лишь пересказываю мысли нашего академика юриспруденции, с которым вы, кажется, так жаждали познакомиться, – нашел в себе силы признаться Лев.

Прозвучало ревниво и неубедительно.

– Что еще вам рассказывал господин Бахтин?

– Это не столь важно. Тем более скоро сможете сами у него спросить. «На самом деле как раз это было весьма важно. Молодец все-таки Бахтин, когда на том „плановом“ совещании предугадал действия обвинения».

«Со стороны наших противников не исключены и даже вероятны всевозможные провокации, вплоть до прямого давления или на Сироткина, или на Уфимцеву, – предположил тогда он. – От этой публики, стоит ей хоть самую малость прищемить хвост, можно ожидать всякого. Но и мы в течение нескольких дней найдем весомые аргументы, позволяющие окончательно дискредитировать весь этот процесс, попахивающий средневековой инквизицией».

– Лично мне жаль девушку, – с грустью, совершенно не присущей профессиональному цинику, каким он был на самом деле, признался журналистке Багрянский.

– Что вы имеете в виду?

– Видите ли, Мариночка, адвокат вовсе не уверен, что ее психика выдержит подобную нагрузку. И этим может воспользоваться обвинение.

– Что же можно предпринять?

– К сожалению, Бахтин здесь бессилен. Он не может и не вправе изолировать ее от судебного процесса, забрать, например, из дома Добровольского. Разумеется, на законных основаниях.

– А на незаконных?

– Это будет немедленно использовано против Сироткина и линии защиты в целом. Разрушит всю стратегию.

Марина сочувственно взглянула на Багрянского, понимая, что его гложет. Ему явно, как и его друзьям, очень не хотелось оставлять ни Настю, ни Димку в эпицентре начавшейся схватки с неизвестным и коварным противником. Но если Сироткин был под судом и тут уже ничего нельзя было поделать, то хотя бы с Настей, может, удалось бы что-то придумать. Ее уже и так использовали как удобную приманку. Почему бы не предположить, что версия о ее изнасиловании тоже входила в чью-то стратегию?

Во всяком случае, до тех пор пока не станут ясны подспудные механизмы, приводящие в движение судебную мясорубку, возможно всякое.

– Представляете, Мариночка, не прошло и десяти дней, как предсказание Бахтина сбылось. Обвинение все же нашло веревку, чтобы накинуть ее на Сироткина. Надо же придумать?! Она не сознавала, что, простите, трахаться плохо. А он, видите ли, этим воспользовался. Вы, Мариночка, еще раз простите, надеюсь, знаете, что трахаться – это плохо?

– Не шутите так, коллега, а то даже не знаешь, что ответить. В одном случае непременно можно угодить в категорию дур. В другом случае – в категорию девочек по вызову.

– Я предпочел бы категорию всё понимающих девочек. Вас это устроит?

– Меня устроит, что вы поможете взять интервью у Бахтина! – парировала журналистка.

– Вот вы и сделали свой выбор, милая. А даст Бахтин вам интервью или нет, я не знаю. Это зависит от вас, коллега. Он взрослый мальчик. Даже старше, чем я. Хотя жена у него молодая. Вот познакомить вас – это пожалуйста.

Всю обратную дорогу в Дом культуры Багрянский и журналистка шли молча. Нежно взяв своего спутника под руку, Марина уже, возможно, размышляла о будущем интервью, а Багрянский гадал, как будут разворачиваться события дальше.

Надо подсказать Духону, чтобы комиссию медиков-экспертов возглавил доктор Табачников. А что? Главврач Европейского медицинского центра. Как раз хорошо, что не психиатр. Зато авторитет! А если начнут артачиться, Бахтин предостережет противников обращением в Европейский суд. Только так!

Вечернее заседание суда началось с того, что защита вновь потребовала к свидетельскому креслу опекуна детей, подполковника в отставке Добровольского.

– Что так? – вяло поинтересовался прокурор Гришайло. – Неужели теперь у защиты появились новые аргументы? Случайно не те, о которых упомянули в СМИ?

– Придет время, уважаемый Виталий Титович, узнаете.

Но судья Зуева категорически возразила против вызова этого свидетеля.

– На сегодня, полагаю, всем хватит потрясений, – веско и безапелляционно она отвергла предложение Бахтина. – Давайте завтра начнем с этого. Или того лучше – послезавтра. А пока предлагаю обсудить ряд накопившихся процедурных вопросов, в том числе и критерии созываемой комиссии.

Глава 14 Командировка

– Насколько я понимаю, Борис Фиратович, вы здесь и без нас справитесь, – подводя вечером итоги прошедшего дня, заметил Духон. – А мы с Левушкой завтра с утра рванем в Москву. Там нас ждет месье Пьер Тьерри. Да и Мацкевич, наверное, зарылся в архивной пыли...

– Это точно, на данном этапе нам здесь делать больше нечего, – с легкой желчью поддержал Багрянский, чуточку ревнуя своего друга к Мацкевичу и французу. Ему тоже хотелось быть в курсе московских событий. Вдруг что-то проскочит мимо его любопытных ушей.

Когда утром адвокат спустился к завтраку, друзей и след простыл. Но зато за столом, как всегда хлебосольным и аппетитным, его ждал Корниенко, который важно сообщил, что ему велено опекать Бахтина и не давать ему скучать в свободные часы. А посему первое же предложение – отправиться за грибами, как только позволит время.

– Недурная идея, – согласился Борис Фиратович. – Кстати, зачем ее откладывать на потом? Пусть моя коллега, Катюша Черняк, порулит без меня, тем более что рулить особо пока не придется. Заодно и этот «колобок» Гришайло поволнуется: мол, какую гадость ему готовят.

Бахтин с ума сходил по грибной охоте. Об этом знали его приятели и знакомые. Наверняка Духон сам попросил своего управляющего сделать адвокату такой замечательный подарок.

Помимо того что это была хорошая зарядка его бодрому, но, увы, уже давно не молодому телу, Бахтин мечтательно видел, как вернется домой, в Москву, с запасами замечательных грибов. Возможно, даже белых и даже хорошо просушенных.

Двумя днями позже Багрянский и Тьерри, вальяжно развалившись в креслах самолета, летели в другую страну, в город Ашхабад. Выпив перед взлетом двойную порцию виски и закрыв глаза, Лев вновь и вновь думал о том, какая же огромная сила заключена в общности человеческих интересов. Эта сила способна подтолкнуть друг к другу абсолютно разных людей, несхожих по менталитету, социальному положению, жизненным принципам, образованию, традициям.

Вернувшись с Валдая в Москву и клятвенно побожившись жене, что в ближайшее время больше не уедет ни в какую командировку, он с ужасом услышал, что вновь предстоит собираться в дорогу. На сей раз с милым его сердцу Пьером Тьерри. Что несколько подслащало пилюлю.

Пьер последние дни безвылазно жил на Рублёвке, в доме Духона, наслаждаясь чистым воздухом чудесного соснового леса, прекрасной картинной галереей Александра и чтением книжки «Укрепрайон “Рублёвка”», которую его русские приятели написали про эту самую богатую и скандальную улицу России.

– Между прочим, мой дорогой французский друг, послезавтра вы летите в Ашхабад, – заявил Александр с порога, когда Тьерри встретил их со Львом в дверях. – Самолет прилетит из Вены, чтобы не было никаких сюрпризов. С вами будет Багрянский, так что в Ашхабаде не соскучитесь.

– Почему в Ашхабад? Соседка семьи Орловых, если мне не изменяет память, говорила про Ташкент, – растерянно произнес Пьер. – Вы что? Нашли старушку?