Два ужасных мужа - Галина Куликова

– Вы что, с ума сошли? – разгневался Силуян. – Какими еще секретами?

– Альтернативными энергоносителями! Которые находились в железном ящике!

– С чего вы взяли, что это именно энергоносители? – Было ясно, что колесики в голове Силуяна вращаются с бешеной скоростью, но пробуксовывают.

– Потому что мы следили за вами, а вы приехали сюда их воровать!

– А с какой стати вы за нами следили? – продолжал недоумевать писатель.

– Вы в квартиру Артура Швыряева незаконно проникали? Проникали.

Эльвира тихо охнула.

– И не отпирайтесь, у нас свидетель есть. Вы Артура вазой по голове стукнули? Стукнули. Может, он от этого и умер, а?

– А вам какое дело до Артура? – собственническим тоном спросила Эльвира.

– Да, какое вам дело? – поддакнул насмерть перепуганный Силуян.

Новость о свидетеле, который видел его в квартире Швыряева, сразила его наповал.

– Артур доводился племянником Василию Кузьмичу, – ответил Гнутый. – Мы решили в его смерти разобраться, начали собирать информацию и сразу вышли на вас и дамочку вашу. Пошли по следу, и тут выяснилось, что убили не только Артура, но и друга его, Бориса Санина. Это тоже вы постарались?

– Мы никого не убивали! – воскликнул Силуян, но голос его предательски дрогнул. – Зачем нам?..

– Ребята интересовались альтернативными энергоносителями, которые вы пообещали продать американцам, – охотно поделился своими догадками Гнутый. – От Артура с Борисом вы избавились, а потом рванули сюда, могилу раскапывать. Только ничего у вас не выйдет!

– У них уже ничего не вышло, – напомнил Илья.

– Дедушки бредят, – бросила Эльвира, потрясая руками в наручниках. – А вы все и уши развесили. И вправду верите в то, что мы американские шпионы?

– Неважно, во что они тут все верят, – стоял на своем Гнутый. – Я-то правду знаю. И сделаю все, чтобы вас отдали под суд. Впрочем, ваша судьба меня сейчас не волнует. Надо у Тимура забирать ящик, а то упрет его куда-нибудь за границу и продаст.

Тася поняла, что еще немного – и они все переругаются. Но пока у них был общий враг, следовало держаться вместе.

– Семен Виссарионович, – сказала она елейным голосом. – Вы бы рассказали нам какие-нибудь интересные случаи из своей жизни. Здесь тоскливо и страшно.

– Не бойся, дочка, одолеем супостата, скоро выберемся отсюда.

– Интересно, как? – истерически квакнул Юлий. – Вы и тогда обещали, что мы будем на свободе, а вышло только хуже.

– Есть у меня думка одна, – интригующе бросил Гнутый. – Но загадывать не будем, лучше подождать. А пока и вправду расскажу-ка я вам лучше кое-что из своей биографии. Глядишь, время пройдет, а там и… В общем, молодежь, слушай. Это как раз будет тема, к случаю подходящая, – про всякие сокровища фашистские. В сорок пятом наша часть вела здесь тяжелые, кровопролитные бои с немцами. Я был пацан, сын полка. Однополчане старались беречь меня, при каждом удобном случае отсылали в тыл или оставляли при штабе. И служил у нас такой полковник, фамилия – Летун. У него приказ был – спасать от уничтожения и грабежей всякие ценности, которые находились на освобожденных нашими войсками территориях. Все то, что фашисты награбили в разных странах, особенно в СССР. Музейные экспонаты, коллекции, картины, скульптуры всякие. Кроме того, стояла задача – разыскать все, что связано с ракетными разработками немцев, а также и что другое, полезное для нашей страны.

И вот прикомандировали меня к Летуну, потому как он жаловался, что людей не хватает. Ведь немцы свезли в Восточную Пруссию много чего, здесь отличные условия для хранения были. Ох, и насмотрелся я тогда! Раскапывали мы разрушенные дома, подвалы. В старинных зданиях чего только не находили. Действительно, кладов было закопано и замуровано видимо-невидимо.

Все без исключения пленники против воли навострили уши. Тема была животрепещущей. Тем более речь шла именно об этих местах.

– А откуда вы про них узнавали? – подогрела интерес слушателей Тася.

– По-разному бывало. Когда саперы находили, когда местные жители, кто еще оставался, показывали. Но чаще – своей смекалкой доходили. Я тоже несколько раз отличился. Как-то нашел сейф на чердаке. Замаскирован так, что ой-ой. Но я глазастый был, шустрый, углядел, что стены здания почему-то разной толщины. Расковыряли мы это место – стоит бронированный сейф. Когда вскрыли – аж в глазах зарябило! Золото, драгоценности всякие сверкают. Приехал специалист, сказал, что там одних бриллиантов на несколько миллионов. Меня потом полковник Летун наградил ценным подарком.

– И что же подарил? – поинтересовался Копейкин. – Бриллиантовый перстень?

– На кой мне перстень? Подарил часы «Победа», они мне долго потом служили, я очень гордился. Тогда часы у мальчишки были редкостью, мне все завидовали, когда я демобилизовался и приехал в Москву.

– Взяли бы лучше пару брюликов, все больше пользы, – сказала Эльвира.

– Что значит – взяли? – возмутился Гнутый. – Это сейчас люди все себе хапают, даже чужое. А у нас с этим было строго. Могли и под трибунал за мародерство.

– Да брось ты, Семен, – неожиданно заговорил Василий Кузьмич. – Я читал, как наши доблестные командиры машинами и вагонами барахло себе домой отправляли. Не все поголовно, конечно, но ведь такое было.

– Солдаты тоже не брезговали, часики-колечки-вилочки в вещмешках увозили. Разве не так? – решил отомстить Гнутому Силуян.

– Ну, было, конечно, – неохотно подтвердил Семен Виссарионович. – Но мы с этим боролись. Летуна потом с должности сняли, он генералу, фамилию уже не помню, несколько контейнеров с вещами из одного замка отправил. И потом вагон пропал, для музея предназначенный, а в том вагоне ехали картины и церковная утварь. Но утварь ладно, религиозный пережиток. Зато там были царские цацки – всякие ожерелья, подвески, чуть ли не корона.

– Погорел Летун, долетался, – констатировал Илья.

Тасе не нравилась его дурацкая ирония, она сама слушала деда с большим интересом. И представляла, каково было мальчишке на войне.

– Погорел, хотя мужик был деловой, хваткий, – согласился тот.

– А сами вы что же – неужели за все время вообще ничего на память не взяли? – спросила Тася.

– Ничего! – гордо заявил Гнутый. – Принципиально ничего не брал, хотя иногда очень хотелось. Мальчишка ведь. Видел удивительные шахматы, из ценного металла сделаны. До сих пор иногда снятся.

– Лучше бы взяли, – проворчал Силуян. – Может, добрее были бы.

– Уж ты бы наверняка прикарманил, и не только шахматы, – парировал Гнутый. – Мне совесть не позволяла брать чужое.

– Семен, а как же тот пейзажик? Ты мне сам говорил, что привез из Германии, – подначил его Василий Кузьмич.

– Ага, значит, ничто человеческое нам не чуждо, сувенир на память все-таки остался, – засмеялась Эльвира.

– Ну, это совсем другая история, – не смутившись, продолжил Гнутый. – Там ведь что произошло? Война едва закончилась, и наши ребята помаленьку очищали территорию от остатков немецких войск. Как-то поймали нескольких фрицев. Как обычно – оружие, ремни, документы у них забрали, но расстреливать не стали, привезли в штаб. Мало ли, кто мог там оказаться. Вон, Гиммлер удирал из Берлина в форме солдата. Но наши контрразведчики уже тогда просчитали такие варианты, поэтому задержанных всегда тщательно проверяли. В основном это были солдаты вермахта, не эсэсовцы. Но вот один оказался какой-то шишкой, его в контрразведку фронта отправили на следующий день. Я даже видел, как его увозили – злой такой был, дай автомат – положил бы всех до одного.

И тут навстречу наш старшина идет, смеется. Я ему: «Иван Михалыч, ты чего, письмо из дома получил?» А он: «Да немец, которого сейчас увезли, насмешил. Сначала в сапоге у него обнаружили какие-то бумажки, их смершевец забрал и понес переводчику. Но фриц вот еще чего отчебучил. На теле ухитрился спрятать кусок холста. Когда его в баню отправили, он пытался этот холст тайно передать пленному немцу, который у нас там все моет и убирает. Мы решили – документы, а оказалась картина маленькая, пейзаж. Представляешь, какой любитель живописи выискался?» Я у старшины тогда и спрашиваю: «Может, холст ценный, из музея?» Я ведь тоже навидался, как пленные перстни и золотые цепочки глотали. «Нет, – объясняет старшина. – Летун эксперта прислал, тот говорит – работа средненькая, автор неизвестный, вероятно, бюргер какой-нибудь малевал. В общем, выбросили на помойку».

Мне любопытно стало, пошел смотреть. Картинка, в общем, ничего – горы, луг, небо в сиянии. Понравилась она мне, да и все равно никому не нужна, пропадет. Я ее и прихватил с собой, подумал – дома рамку сделаю, над диваном повешу. Опять же – память останется. Сейчас она у меня висит в садовом домике, на участке. Вот так, и никаких сокровищ.

– Интересная история, – вздохнула Тася. – Может, еще что-то расскажете? Какие самые ценные находки у вас с полковником Летуном были?