Паутина удачи - Оксана Демченко

Только Лена не разделяла общего тяжелого и мрачного настроя. Она верила, что начпоезда скоро сгинет, а зло, причиненное им, рассеется. Зато о замечательном, погожем и теплом лете останется память. Будет у Сани братик. Или сестренка. Лучше бы, само собой, девочка, о чем Лена повторяла по сто раз на дню, придирчиво выкраивая и украшая распашонки. Хватит в ее нелепой семье беспамятных магов и отъявленных драчунов. Надо вырастить еще одну милую певунью – Беренике в пару.

Король, возвращавшийся с работы мрачнее тучи, слушал, улыбался и начинал мастерить игрушки. Постепенно увлекался, вроде бы успокаивался. Однако стоило Лене отвернуться – смотрел на нее с затаенной болью. Чутье не обещало хорошего, здравый смысл ему вторил. Увы, нынешнее состояние жены делало ее вдвое более беззащитной, и это Король тоже понимал…

Корней дописал и отправил свое письмо в главное управление путей на исходе второй недели сентября и стал ежедневно высматривать паровую дрезину большой столичной проверки. Он до смешного свято верил, что для него удача в конвертах густа и светла.

Меж тем небо затянули низкие осенние тучи. Ветер с севера усердно гнал и намывал их, как илистый тяжелый песок на отмель, – темные, наполненные влагой. Сперва ползущие быстро и заметно, затем все медленнее, тучи перегородили течение воздушной реки и сплошной низкой хмарью стали копиться, напирать, тесниться в русле большого осеннего ветра, влажными пологами ложиться на деревья, вымачивать лист, гноить траву и превращать короткое, как один счастливый вздох, бабье лето в предзимье – раннее, унылое и затяжное. Дни сделались смутными и недолгими, сумерки загустились серым, низким небом без просветов. Состав откочевал с магистральных путей на боковую дугу и там увяз в нудном длинном ремонте всего полотна и насыпи…

Саня сидел теперь над учебниками с утра и до сумерек. В школе столичного колледжа его ждали зимой, после окончания празднования Нового года. Времени оставалось удручающе мало, толщина же малопонятных книг, изученных лишь частично, давила одним своим видом… Конечно, ректор не настаивал на полном освоении того или иного курса, только разве можно остановиться и успокоиться, позволить себе оказаться на экзамене хуже неизвестных «других учеников»? У них-то и учеба идет давно, лет с пяти, пожалуй, и родители состоятельные, и наемные наставники в наличии – репетиторы. И стипендия этим детям не требуется так отчаянно.

– «…Стихийная магия есть способ овладения сокрытыми ресурсами собственного существа человека, – бубнил Саня, бессмысленно глядя в стену и не видя ее. – Основывается она на таланте, упорстве и расчете. Первым этапом овладения этой простейшей, в сравнении с иными, техникой следует считать восприятие базовых стихий, то есть состояний вещества и энергии – тверди, огня, воды, воздуха. За восприятием идет понимание их связей, которое создает возможность исследования магической механики природных явлений. Третьим шагом должно стать постижение допустимых и посильных магу воздействий, формирующих, направляющих, возбуждающих или угнетающих различные потоки стихий…»

Саня встряхнулся, потер гудящую голову обеими ладонями, энергично взъерошив короткий ежик остриженных летом волос. Он ненавидел определения так же отчаянно, как ценил саму возможность учиться и узнавать новое. Течение базовых стихий! Надо же нанизать подряд столько слов. Бессмысленных… Сколько ни учи определения – магом не станешь. В них мертвая теория, высушенная до трухи. А тучи – вот они, над головой. Давят, гнут, неодолимой массой прут со стороны моря. В них так просто ощутить ток темного нисходящего ветра, именуемый магами «нагнетенным фоном стихии воды». Несложно посчитать силу «динамического напряжения потока» и прийти к закономерному выводу: ни стихийный маг-одиночка, ни все маги Ликры, вместе взятые, не одолеют природу, озабоченную немедленной и даже преждевременной сменой сезона. Погода осени предрешена и совершается столь могучей и древней машиной мира, что преодолеть ее силой не сумеет никто. Не поможет и опыт более тонкого воздействия мага-пси, способного убедить население города или ремпоезда, что зима прекрасна, а промозглая осень полна романтики. Людьми манипулировать проще, чем природой.

Остаются за гранью понимания лишь единицы, избранные, те, кто распоряжается удачей… Об их способностях Саня не знал практически ничего, но втайне предполагал, что Марк Юнц может уговорить тучи если не остановить свой бег, то обогнуть важный для ректора район. И там, локально и вполне случайно, благодаря удачному стечению обстоятельств еще месяц-другой простоит великолепно теплая сухая погода. Золотая осень будет отгорать медленно, красиво. Иней станет серебрить багрянец листьев по утрам, наполняя его яркостью оттенков, но не нарушая великолепия цвета и не оголяя кроны прежде срока.

Еще, Саня не сомневался, маг удачи способен развести пути ремонтного поезда и его начальника так ловко и решительно, что ни единый человек не пострадает. Одна беда: нет поблизости подходящего мага! Зато есть тоненькая брошюрка «Течение удачи и опознание ее пиков и провалов». Сам ректор велел беречь ее, листать исключительно аккуратно, сдувая страницы простейшей магией ветра. Редкое издание, номерное – так и указано на обложке. Читать его содержимое разрешается лишь ученикам столичного колледжа. Экземпляров во всей Ликре семьдесят пять, и этот – тридцатый. Получен у курьера под роспись. Почему тонкая книжечка так ценна, Саня не смог понять. В ней нет конкретных указаний по работе с удачей и тем более нет заклинаний либо практических упражнений. Но сам факт важности передачи тонкой брошюры впечатлил будущего ученика Юнца. И он перечитал «Течение удачи» раз двадцать, выучив практически наизусть. Но ничего не понял!

Да, потоки света и тьмы на рельсах – они есть, опознаются и без заумных определений, горохом рассыпанных по страницам. Имеется в книге занятная идея, а точнее вялый и глубоко припрятанный намек на связь густоты и знака удачи с рельефом и типом местности, положением на ней объекта и направлением движения. А толку? Разве что одна мысль: рельсовые магистральные пути в Ликре проложены с учетом рельефа удачи.

Саня бережно погладил обложку и убрал книжечку в кофр. Сам ректор прислал это массивное и удобное книжное хранилище. Спрятанным в нем наиболее ценным записям не угрожали ни сырость, ни замины, ни потертость обложки.

Дверь вагона скрипнула, по коридору простучали быстрые шаги отца. Давно пора! День угас, обрубок рельса прогудел еще два часа назад, в сумерках, отмечая окончание смены. Сейчас за дощатыми стенами царила ночь, беспросветная и холодная. Мама уже дважды разогревала ужин и гремела посудой, ругаясь вполголоса.