Антология современной швейцарской драматургии - Андри Байелер

ЯНА. Можно мне попробовать? Да? Можно? Что скажешь?

КАРЛ. Конечно.

Она откусывает большой кусок. Потом еще один.

ЯНА. Вот это да, правда, вкусный. Неудивительно, что ты так наворачиваешь.

ЭЛЕН. Как тебя зовут?

КАРЛ. Карл.

ЯНА. Карлуша. И сколько же тебе лет, Карлуша?

КАРЛ. Восемнадцать. (Откашливается.)

ЭЛЕН. Сколько-сколько?

КАРЛ. Восемнадцать.

ЯНА. Такой молодой, а уже один в большом городе. Проказник ты этакий.

ЭЛЕН. Слушай, Карл. Мы сейчас идем на озеро. Хотим еще немножко поплавать.

ЯНА. Мы уже надели бикини.

ЭЛЕН. Пойдешь с нами?

ЯНА. О да. Пойдем с нами. Будет весело.

ЭЛЕН. Ну, не красней. Это потому, что она сказала «бикини»? С этого момента мы будем говорить только «купальники».

ЯНА. Мы уже надели купальники.

ЭЛЕН. Пойдем с нами, Карл. Пожааааалуйста.

КАРЛ. Да можете говорить «бикини». (Откашливается.)

ЭЛЕН. Что ты сказал?

КАРЛ. Да можете говорить «бикини»

ЯНА. Вот ты козел.

ЭЛЕН. Такая свинья. Пойдем отсюда.

ЯНА. Тьфу, Карл. Мы уходим. Тьфу, тьфу.

ЭЛЕН. Тьфу.

Они выходят.

На улице. Карл следует за ними, соблюдая безопасную дистанцию.

ЯНА. Он идет за нами.

ЭЛЕН. И так было понятно. Не оборачивайся. Если обернешься, он умрет.

ЯНА. А сейчас он смотрит на твою жопу.

ЭЛЕН. Нет, на твою. Твоя жопа покруче моей будет.

ЯНА. Зато у тебя сиськи лучше.

ЭЛЕН. Думаю, он скорее от сисек прется.

ЯНА. Или от изнасилований.

ЭЛЕН. Само собой.

МАМА. Есть вещи, которые мама не хочет знать. В тот день, когда я обнаружила у Карла первый прыщик, я поручила моему жалкому подобию мужа положить ему на подушку пачку презервативов. На этом вопрос был исчерпан. Что он делает с презервативами, мне все равно. Вполне вероятно, что он с ними ничего не делает, и презервативы разлагаются в ящике, пока не наступит день, когда он трахнет какую-нибудь негритянку, пьяный и одуревший из-за отсутствия секса. Но такого внука я не признаю.

У озера. Элен и Яна загорают, лежа на полотенцах. Карл прячется за кустом в отдалении.

ЭЛЕН. Что он там делает?

ЯНА. Кажется, дрочит.

ЭЛЕН. Вообще ничего не видно.

ЯНА. Его штуковина точно не больше картошки фри.

ЭЛЕН. Позовем на помощь?

ЯНА. Зачем? Мне вообще не мешает.

ЭЛЕН. Я думала, мы хорошо проведем время. А он тут дрочит.

ЯНА. Что ему еще делать.

ЭЛЕН. Бедный жирный Карлуша.

ЯНА. Сейчас кончит.

ЭЛЕН. Кто знает, может, уже кончил.

ЯНА. Иногда это случается быстро.

ЭЛЕН. Вот он.

ЯНА. Он уходит.

ЭЛЕН. Куда же он?

ЯНА. Карлуша. Жирный Карлуша. Куда ты идешь?

ЭЛЕН. Видимо, проголодался.

ЯНА. Как быстро уходит.

Карл приходит домой. Мама ждет у входа. В руке у нее письмо.

МАМА. Поглядите. Бестолковый сын идет домой. Очень вовремя, чтобы его как следует отлупить. (Шлепает его по попе.)

КАРЛ. За что?

МАМА. Раньше я могла побить по-настоящему. Теперь у меня нет сил, мне нужно собираться с духом и вечно подтирать за тобой.

КАРЛ. Давай без сцен, мам. Я устал.

МАМА. Если бы ты устал так же, как и я, ты бы даже подняться не смог. Жизнь — это тяжелая работа. Я знаю, для тебя это загадочное слово, сродни каким-нибудь рудникам. Но только тот, кто работает, пожинает плоды своих трудов. Какие труды, такие и плоды. Тот, кто ежедневно лежит в ванне, закончит свои дни в канаве. И так далее.

КАРЛ. Хватит уже этих поговорок.

МАМА. Я могу продолжать часами. Я могла бы написать об этом книгу. Самый настоящий бестселлер.

КАРЛ. Я знаю.

МАМА. Это письмо я обнаружила сегодня утром в почтовом ящике. И прочитала его с величайшим ужасом. Ты знаешь, что там написано?

КАРЛ. Да.

МАМА. Там написано, что мой сын — свинья. Жестокие слова. Особенно для матери, собиравшей в груди всю свою силу, чтобы сладкое, сладкое молоко матери сделало его крепким, здоровым человеком. У тебя есть что сказать в свое оправдание?

КАРЛ. …

МАМА. Я не хочу этого слышать. В любом случае санкции точно последуют. Какие именно, нужно еще подумать. Я пыталась колотить тебя. Я слишком слаба для этого. Зато твой психиатр наверняка найдет нужные слова.

КАРЛ. Спасибо, мама. Я могу идти?

МАМА. Это уже слишком. Я обыскала твою комнату, сложила и связала все порножурналы в одну стопку. Вот они. В качестве первого наказания и для укрепления здоровья ты будешь поднимать эту увесистую стопку пятьдесят раз в день. И начнешь прямо сейчас.

КАРЛ. Не сейчас. Я устал.

МАМА. Ты начнешь сейчас. Или я позову с крыши отца.

КАРЛ. Нет.

МАМА. Муж.

КАРЛ. Хорошо.

МАМА. Спустись с крыши. Карл дерзит маме.

КАРЛ. Я все сделаю. Я все сделаю. (Он поднимает стопку порножурналов.)

МАМА. Быстрее. Выше. Я задерну шторы.

МАССИМО. Сто лучших анекдотов о растениях. Я заказал только что. Потому что даже грустный клоун иногда должен веселиться, иначе он выглядит угнетающе. Мне бы хотелось сто лучших анекдотов о животных, в том числе потому, что животные, как мне кажется, смешнее растений, но этой книги не осталось на складе. Я позвонил и спросил у дамы, когда им привезут анекдоты о животных. Она в ответ: «Этой книги у нас не будет больше никогда». Выдержала паузу. И добавила: «Причем только для вас».

В гримерной. Сандра сидит перед зеркалом. Ее волосы растрепались из-за ветродува. Выглядит как замороженная. Толстая Дора ползает по полу.

ДОРА. Скажи, ты не видела Лизи?

САНДРА. Кого?

ДОРА. Лизи. Она уползла. Может, ей не понравилась еда. Или погода. Тут так часто идет дождь.

САНДРА. Да. (Еле слышно всхлипывает.)

ДОРА. Ты не видела мои очки?

САНДРА. Нет.

ДОРА. Их я тоже не могу найти. Плохо.

САНДРА. Да, очень плохо.

ДОРА. А что за ветер был до этого? Как вдруг налетит. А я только подумала, сегодня наконец-то хорошая погода. Сегодня надену летнее платье. А тут этот ветер. Сейчас снова пойдет дождь?

КАРЛ. Я смотрю наверх и вижу ее. Медленно, но абсолютно уверенно она идет по канату. Вдруг дует сильный ветер и срывает у женщин среди публики шляпы. Все летит вверх тормашками, но она, будучи в эпицентре бури, абсолютно уверенно идет вперед. Но она не улыбается. Она выше этого. Тот, кто так высоко, совершенно не обязан улыбаться, он должен просто идти, и идти, и идти.

Карл ждет Сандру. У него в руках цветок. Появляется Сандра. Она его не замечает и быстро проходит мимо.

КАРЛ. Послушай. Послушайте!.. Извините.

Сандра ушла.

Появляется толстая Дора.

ДОРА. Позволь спросить, может, этот цветок на самом деле предназначается мне?

КАРЛ. А?

ДОРА. Я знала это. Я видела тебя из окна. Толстый мальчик с цветком в руках. Неужели? Я не верю своим глазам. Я никак не могла найти туфли, но сейчас я обулась, я здесь.

КАРЛ. Извините. Но вы вся позеленели.

ДОРА. От волнения. Я без сил. Скорее дай мне понюхать цветы. Их аромат оживит меня. (Берет цветы. Нюхает. Падает в обморок.)

КАРЛ. Ой-ой… Что с вами? Вы как? (Склоняется к ней. Трясет.) Очнитесь, пожалуйста. Цветы предназначались совсем не вам. Они для другой. Эй, кто-нибудь, помогите мне!

Никто не отзывается. Он медленно приближается к ее губам. Закрывает глаза и начинает делать искусственное дыхание. Спустя какое-то время Дора приходит в сознание.

ДОРА. Ты можешь остановиться. Мне лучше.

Рядом с ларьком-закусочной. Сандра ест хот-дог. Из-за угла появляется Психофриц. У него тоже хот-дог.

ФРИЦ. Приветики.