Крик души - Сьюзен Льюис

Кристин поглядела на Дэвида.

— Вообще-то, мы как раз обсуждали это, когда вы приехали, — ответила она. — Я не думаю, что нам нужно ему сообщать, потому что завтра он снимает рекламный ролик и все уже оплачено: работа осветителей и актеров, даже аренда помещения… Все зависят от Спенса, поэтому он никак не сможет приехать сюда сегодня вечером.

Миссис А. перевела взгляд на Дэвида, и тот заметил:

— Он всегда говорил, что хочет быть с Никки во время родов. Именно поэтому он отказался снимать серию «Чисто английских убийств» и организовал все так, чтобы у него было несколько недель в запасе, независимо от того, родится ребенок раньше или позже срока. Так что, думаю, мы должны ему сообщить.

Миссис А. посмотрела на Никки, которая как раз спускалась по лестнице.

— Как ты хочешь поступить? — спросила она, догадываясь, что Никки, наверное, слышала их разговор. — Это твой ребенок, и, значит, решение принимать тебе.

Никки беспомощно посмотрела на нее.

— Я не знаю, — ответила она, — то есть я, конечно, очень хочу, чтобы он приехал, но Кристин права, он не может оставить всех без режиссера, а сейчас уже слишком поздно, чтобы искать нового.

Очевидно, решив пока не высказывать собственное мнение, миссис А. кивнула:

— Хорошо. Идем со мной к машине. Дэвид, сходи наверх, чтобы удостовериться, что Никки ничего не забыла.

— Например? — испуганно воскликнул он.

— Я схожу, — вызвалась Кристин, закатив глаза. — Иди проверь, заперт ли черный ход, а я догоню вас на улице.

Десять минут спустя миссис А. уже вела машину по короткому пути к церкви Пресвятой Девы Марии в Редклиффе, стрелки очистителей двигались по стеклу в почти бесполезной попытке обеспечить видимость. Никки сидела, сжимая мобильный телефон в одной руке, а другой рукой держалась за напрягшийся низ живота.

— Я буду эгоисткой, если позвоню ему? — задумчиво спросила она. — Ему придется отложить то, что он сейчас делает, а ведь Кристин права…

— Кристин, конечно, имеет право на свое мнение, — перебила ее миссис А., — но я думаю, что ты должна позволить Спенсу самому решать, хочет ли он приехать.

— Я знаю, что он хочет. Вот только…

Когда она замолчала, миссис А. посмотрела на нее, а затем резко ударила по тормозам, поскольку желтый свет светофора сменился красным.

— Будут и другие рекламные ролики, — сдержанно заметила она. — А вот первый ребенок бывает только один.

Никки посмотрела на зажатый в кулаке телефон.

— Ну, если так посмотреть… — прошептала она, но прошло еще несколько минут, прежде чем она набрала номер Спенса.

— Привет, — наконец радостно отозвался он. — Я как раз собирался тебе звонить. Как дела?

Никки нервно сглотнула, пытаясь подавить отчаяние. Она так ждала этого момента, и вот все пошло не так, как надо.

— Я еду в больницу, — сообщила она, глядя в запотевшие окна и видя, как ее отражение проезжает по офисам и ресторанам района Вэлш-Бэк. — Я рожаю.

— Что?! — взорвался он. — Ты шутишь? Этого не может быть.

— Я знаю, но это правда. Прости…

— Ник, это чертовски неудачный момент.

— Я не виновата, — закричала она. — Я не просила его появляться на свет прямо сейчас.

— Но ты ведь знаешь, какой завтра день. Я не могу приехать к тебе сегодня вечером…

— Ничего страшного, — ядовито заметила она. — Не нужно. Я просто сообщаю, что твой ребенок уже в пути и что в следующий раз, когда мы будем разговаривать, ты, наверное, уже будешь папой.

— О Ник, что ты со мной делаешь, — простонал он. — Я понимаю, что ты злишься, но пойми, если бы у меня была хоть какая-то возможность…

— Я только что сказала тебе, что ты не обязан приезжать, — рявкнула она. — Миссис А. со мной, мы прекрасно справимся и без тебя.

— Я знаю, что справишься, но дело не в этом. О Боже, Ник, ты ведь не затаишь на меня обиду, правда?

— Нет. Я понимаю, что ты должен остаться там. Я просто подумала, что ты захочешь знать…

— Конечно, я хочу знать. Я хочу быть там. Просто я никак не могу сейчас подвести Дрейка. У ролика бюджет в четверть миллиона, и…

— Мне пора, — перебила она его. Нажав на кнопку «отбоя», Никки откинула голову и крепко зажмурилась: острая боль второй схватки становилась нестерпимой.

— Не забывай дышать, — мягко напомнила ей миссис А. — Ты не забыла захватить свой план родов[8]?

— Он у меня в сумке, — с трудом произнесла Никки.

— Какое обезболивающее ты решила выбрать?

Никки полувздохнула-полурассмеялась.

— Что бы я ни выбрала, этого явно будет недостаточно, — объявила она. Она посмотрела на свой телефон: тот опять зазвонил. — Это он, — сказала она, нажала на кнопку приема и стала слушать, что ей говорит Спенс.

— Никки, пожалуйста, попытайся понять. Ты знаешь, как важен Дрейк для нашего будущего…

— Все в порядке, — перебила его она. — Я тоже не хочу, чтобы ты подвел его. Только обещай мне, что не станешь выключать телефон, и я позвоню, как только у меня будут новости.

— Конечно. Если это — единственная возможность для меня быть с тобой, придется нам ограничиться ею.

Нажав кнопку «отбоя», она откинулась на сиденье и стала спокойно смотреть на потоки дождя, которые затуманивали кромешную тьму и заливали дороги мерцающей светом водой. Люди, сгорбившись под зонтиками, бежали к автобусным остановкам, заскакивали в двери или выбегали из них: промокшие, расстроенные, желающие как можно скорее добраться домой. На самом деле она их не замечала, потому что думала о Спенсе и отчаянно пыталась не огорчаться из-за того, что он не приедет. Впрочем, это было тяжело: ей становилось почти плохо при мысли о том, что кто-то другой (Дэвид, или Кристин, или даже миссис А.) возьмет малыша Зака на руки до того, как такая возможность появится у его отца. Он должен был быть сейчас с ними, и все же она понимала, почему это невозможно.

— Думаю, ему сейчас очень тяжело, — заметила она миссис А.

Миссис А. успокаивающе сжала ее руку.

— Спенс уже большой мальчик, он справится, — сказала она. — Сконцентрируйся на ребенке, потому что у меня создается впечатление, что он немного сильнее торопится присоединиться к нам, чем я думала.

ГЛАВА 8

Было три часа ночи. Никки так устала и расстроилась, что не знала, что с собой сделать. Все инстинкты, которыми она обладала, требовали начинать тужиться, но акушерка продолжала говорить ей, что этого делать не следует, иначе она порвет себе шейку матки, а возможно, даже повредит ребенку.

Во время затишья, когда это желание становилось не таким нестерпимым, она начинала дремать, но ее снова будила такая боль, какую она ни за что не хотела бы испытать снова. Все ее тело ниже талии словно разрывали голыми руками. Она жадно вдыхала кислород, хватала ртом воздух, словно утопающий, перед тем как пойти ко дну, и так сильно сжимала руку Дэвида, что боялась, как бы не переломать ему кости.