Я тебя заберу - Мария Сергеевна Коваленко

«Да». Когда намекаю, что ему пора домой, соглашается и продолжает сидеть на диване. А когда распахиваю дверь, вместо того чтобы одеться, расстегивает верхнюю пуговицу рубашки.

Никакой логики! Нарушение всех наших правил!

— Я тут голову ломаю: ты оборзел или охренел? — выдаю в конце концов.

Глеб уже ушел спать, так что можно не миндальничать.

— Выбери сама. Я соглашусь. — Шаталов закидывает руки на спинку дивана и расставляет ноги пошире.

Как дома!

— Знаешь, это Спящая красавица после поцелуя очнулась и смирно потопала под венец. Со мной такое не прокатит.

— Понимаю. Тебя нужно драть! Качественно, долго и с душой. — Гад так улыбается, словно я уже на коленях и без белья.

— Мда... Звание «Знаток женской души» уходит другому участнику. — Чувствую себя кошкой, застывшей в дверном проеме. Глупо и бесполезно.

— Прости, в душах я не силен. Моя специализация — тело.

— И долго твое тело будет изображать жертву земного притяжения? — Я захлопываю дверь.

— Если не случится никакого форс-мажора, то... — Марк смотрит на часы, хмурится, будто что-то высчитывает. — До восьми. Глебу к девяти в школу, а у меня в десять совещание.

— Планы как у Наполеона.

— У меня посложнее. — Оценивающий взгляд скользит по платью и останавливается на шее. — Мою Жозефину никакой гильотиной не возьмешь.

— Тяжело тебе... — Так и хочется сказать «бедняжка», но язык не поворачивается назвать Шаталова этим словом.

— И не говори.

— А если серьезно? У нас новые проблемы? — Устав ждать, когда Марк расскажет наконец, что случилось, подхожу к дивану и сажусь рядом.

— Не хочу забивать твою голову всякой ерундой. — Мерзавец тут же устраивает меня на своих коленях и заставляет положить голову ему на плечо.

— То есть член заталкивать можно, а проблемами делиться нельзя?

— Я уже день ничего в тебя не заталкивал.

Наглая ладонь тянется к груди и сквозь ткань по очереди сжимает мягкие полушария.

— Открою тебе страшную тайну, — шепчу я на ухо, с трудом сдерживая стон. — Если женщине не заталкивать ничего сюда… — стучу указательным пальцем по виску, — то со временем она запретит заталкивать и ниже.

— Я так понимаю, ты не на минет намекаешь? — улыбается Марк. Криво. Одним уголком.

— Не заговаривай мне зубы. — Едва касаясь, провожу подушечкой по его губам.

Для слепых есть шрифт Брайля — маленькие выпуклые точки на ровной поверхности. Благодаря им можно прочесть любую информацию. На ощупь. Будто слова — это рельеф.

Жаль, никто не додумался создать такую же азбуку, но не по точкам, а по мужским губам. Чтобы тоже коснуться — и прочесть. Самое сокровенное. Запрятанное так глубоко, что не вытянуть никакими просьбами или угрозами.

— С Кравцовым ты разобрался еще утром. — Безумно хочется пустить все на самотек, не переживать, ни о чем не спрашивать. И все же убираю тяжелую ладонь со своей груди. — Что случилось потом? — Встаю с колен.

— Лиз...

— Просто ответь! Это твое спокойствие... оно вулкан напоминает. Перед извержением.

— Язвой была, язвой и осталась. — Марк дергает меня на себя, сжимает в объятиях. И с обреченностью произносит: — Рогов. Сегодня его люди наведались в гостиницу к Насте и устроили там бардак. Залили красной краской кровать. Изрезали матрас и подушки.

— Боже... — В горле ком.

При мысли, каково беременной женщине видеть такой кошмар, по спине ползет холодок. От шока даже забываю уточнить, что жена Марка делала в отеле.

— Отставить панику. С Настей все в порядке. Кирилл на всякий случай должен был свозить ее к Савойскому.

— Если нужно, я могу сама...

— Тсс, — не дает договорить Марк. — Ничего не нужно. За ней есть кому присмотреть, и ей есть где жить.

— Но если снова кто-то попытается...

— Притормози. — Горячие губы накрывают мой рот. Целуют быстро. Без языка. Словно пламя сбивают.

Самая грязная и одновременно сладкая игра, какую только можно придумать. Голова от нее совсем отключается, и лишь титаническими усилиями последних извилин я догадываюсь о главном.

— Постой. — Выставляю руку вперед. — Ты сказал, что Анастасия жила в отеле. А теперь «ей есть где жить»...

— Давай, сладкая, ты справишься с этой загадкой.

— Ты поэтому не хочешь уходить? Ты отвез ее в вашу квартиру. И планируешь... — Договорить не успеваю.

Нет, Марк больше не закрывает мне рот поцелуями. Даже не прерывает. Вместо него это делает водитель. С извиняющимся «кхе-кхе» он входит в гостиную и ставит у зеркального шкафа два огромных чемодана.

— Марк Юрьевич, как вы и просили, — отчитывается. — Я привез вещи. Анастасия Дмитриевна лично все сложила, от зубной щетки до носков. Вроде ничего не забыли.

Глава 49. Ставка

Не верь тишине перед бурей.

За последний месяц шок стал моим нормальным состоянием. Мало что теперь может удивить. Но чемоданы, собранные женой Шаталова, вводят в ступор.

Не зная, как реагировать, я пару минут сверлю их взглядом. Мычу какой-то бессвязный бред: «Эм-м...», «А-а...» и «Мм...». Пытаюсь понять, куда девать неожиданное приданое и как вообще можно было принести ЭТО в дом.

Но стоит водителю убраться из зоны видимости, Марк берет контроль над моими мыслями в свои руки. Без спроса. Буквально.

Подхватывает безвольную тушку на руки. Поцелуем затыкает рот. И выносит из гостиной.

Чистое варварство! Концентрат наглости!

Отбиться от Шаталова, который атомным ледоколом прет в спальню, оказывается настолько сложно, что первое «Нет» я выталкиваю из себя лишь в кровати. Уже голая, с раздвинутыми ногами и предательски влажная.

— «Нет, я хочу снизу»? Или «нет, буду сверху»? — Марк, конечно же, все понимает по-своему.

— Я не предлагала тебе жить вместе!

Не самый лучший момент для выяснения отношений. Хуже и не придумаешь, но женской гордости плевать на пожар между ног.

— Мы же собирались попробовать. Почему не сейчас? — Мерзавец перекатывает меня наверх и сразу же опускает на член.

Идеальный аргумент. Совершенный в каждом сантиметре. В других обстоятельствах я бы и не мяукнула. Но два чемодана, рубашки и носки, сложенные женой, — эта картина взрывает мозг и тормозит работу извилин.

— Ты меня на свидания обещал водить! — Всхлипываю. — Как нормальную женщину. А не как в прошлый раз!

—