Изгнанник (LExilé) - Жюльетта Бенцони

— Так как я размышляю над этим уже довольно долго, я знаю, куда ехать. И ребенок не будет слишком далеко, мы сможем проследить за кормилицей. Ребенок исчезнет, а мы посмотрим, что произойдет здесь.

— Я тебе и так могу сказать, что произойдет: ужасная драма! Твоя сестра начнет плеваться огнем, она будет кричать так громко, что ее услышит вся Нормандия. Более того, она обвинит отца в том, что он избавился от новорожденного!

— Естественно! — довольный тон Артура шокировал его брата.

— Ты и это предусмотрел? Но это же ужасно!

— Вовсе нет! Так как отец окажется абсолютно ни при чем, он не допустит, чтобы его обвиняли в похищении. Отношения между ними снова ухудшатся. Насколько я знаю Лорну, она недолго это выдержит. Уедет, хлопнув дверью.

Адам недоверчиво посмотрел на Артура и с пессимизмом покачал головой.

— Ты не можешь знать, как она поступит в такой ситуации. Женщины, они как самки у животных: когда они становятся матерями, все меняется. Я не говорю, что твоя идея плоха, но я в самом деле боюсь, что все закончится катастрофой.

Артур не сразу ответил брату. Он размышлял, вид у него был недовольный.

— Возможно, — согласился он спустя несколько минут. — Но если все повернется очень плохо, мы всегда сможем вернуть этого младенца. Видишь ли, главное — это помешать свадьбе.

Его голос мгновенно изменился. Это уже был не голос подростка, но голос страдающего мужчины:

— Если бы я знал, что Элизабет уедет отсюда и больше не вернется в этот дом, я бы тоже уехал. Я никогда не смогу жить здесь без нее!

— Но именно это ты и делаешь уже несколько месяцев, — логично заметил Адам. — И потом уже давно решено, что Элизабет выйдет замуж за Александра де Варанвиля. Правда, Варанвиль недалеко...

— Это меня никогда особенно не беспокоило, — сказал Артур с коротким презрительным смешком. — Элизабет никогда не выйдет замуж за этого красавчика.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю, и все! Может быть, потому, что я этого не хочу. Он ее недостоин. Даже король, если на то пошло, не будет ее достоин! — со вздохом закончил он.

Когда Гийом довел Лорну до двери в ее спальню, он поклонился ей и пожелал спокойной ночи. Он намеренно вел себя грубовато, чтобы она не предложила ему войти. Но ничего подобного не произошло. Лорна лишь привстала на цыпочки в своих атласных туфлях и коснулась его губ легким поцелуем, слишком быстрым, чтобы он успел оттолкнуть ее, но достаточно умелым, чтобы по его спине пробежала дрожь. Но молодая женщина не стала его удерживать и вошла к себе.

Пока Китти раздевала ее, она дала камеристке несколько четких указаний.

— Как только ты услышишь мой стон, сразу же иди за господином Тремэном. Других не беспокой. Скажешь ему, что ты не можешь меня успокоить и что я требую его присутствия.

— Боже мой! Что вы еще надумали?

— Не волнуйся! Делай так, как я тебе говорю. Сегодня ночью я, наконец, займу место, которое должно быть моим... Нет, не эту ночную рубашку, а муслиновую! И не забудь подушить меня... в нужных местах!

Уложив Лорну, Китти вернулась в комнату, смежную со спальней мисс Тримейн. Там она совершила ночной туалет и стала ждать. Прошли добрых три четверти часа, когда она, наконец, услышала условленный сигнал. Китти набросила на плечи шаль и тихонько постучалась в спальню Гийома. Он открыл дверь.

— Это мисс Лорна, сэр! Она в ужасном состоянии! Не могли бы вы зайти к ней?

— Позовите Белину! Она все сделает лучше, чем я.

— Но мисс Тримейн требует вас. Умоляю вас, идемте со мной!

Гийомом снова овладела подозрительность, он колебался, когда услышал крик Это был почти вой, заполнивший дом. У Китти волосы встали дыбом. Кричала определенно Лорна. Не раздумывая более ни секунды, Гийом торопливо отправился в ее спальню. Китти поспешила за ним, а двери спален открывались одна за другой. Крики раздались снова.

Когда они ворвались в спальню Лорны, они увидели, что та прижалась спиной к задернутым бархатным портьерам, бледная как полотно, с искаженным от ужаса лицом. Теперь она кричала, не переставая. Понимая, что произошло нечто из ряда вон выходящее, Китти подбежала к Лорне. К камеристке присоединилась и Белина, которая никогда крепко не спала. Женщины попытались уложить мисс Тримейн в постель, но та яростно отбивалась, крича:

— Только не в кровать! Только не в кровать! О нет! Только не этот ужас!

В пылу схватки ее тончайшая ночная рубашка разорвалась, обнажив ее тело. Заметив, что мальчики и Джереми Брент тоже вошли в комнату, Гийом подтолкнул их обратно к двери.

— Вы здесь не нужны! Отправляйтесь спать! Господин Брент, я должен попросить вас об услуге. Возьмите лошадь на конюшне и поезжайте за доктором Анбрюном.

— Но вы же знаете, что мисс Тримейн отказывается от его услуг. Его присутствие может лишь усугубить...

— Делайте то, что я вам говорю! И быстро!

— Я поеду! — прервал их диалог Артур. — Я лучше езжу верхом, чем он, и поскачу быстрее! Он не хочет вызвать неудовольствие Лорны, поэтому может нарочно задержаться в дороге! — с насмешкой добавил подросток.

Не прошло и пяти минут, как ночную тишину нарушил звук галопа. Тем временем, по приказу Гийома, Лизетта и Белина приготовили одну из гостевых спален. Туда перенесли Лорну, бьющуюся в страшной истерике. Разбуженная криками Клеманс Белек спустилась на кухню, чтобы согреть молока, которое очень хорошо помогало справиться с такими припадками, и вскипятить побольше воды, необходимой для родов. Они могли начаться в любую минуту. Стоны Лорны, которые сменили ее дикие крики, могли быть вызваны и схватками. На кухне Клеманс увидела Потантена, который тоже спустился вниз. Мажордом только прислушивался к суматохе, но не вмешивался. 

Раздувая огонь, пока госпожа Белек наполняла большой чайник, Потантен заулыбался. И это поставило в тупик его старую подругу.

— Вы находите этот переполох забавным, Потантен? — спросила она. — Лично я с удовольствием осталась бы в постели. От этого дождя моя поясница снова дала о себе знать...

— Я думаю, что госпоже Аньес тоже не спится! Признаю, я был несколько удивлен тем, что после отъезда нашей малышки она больше не появляется. Думаю, это было связано с тем, что господин Гийом и мальчики устроили для англичанки нечто вроде карантина. Госпожа Аньес, должно быть, выжидала, ловила удобный момент, чтобы проверить, выдержит ли она такое.

Клеманс выпрямилась, вытерла руки о передник, потом с гримасой потерла поясницу.

— Клянусь моей святой покровительницей, как же противно стареть! Просто ржавеешь изнутри... И с чего это вы взяли, что покойная госпожа Аньес имеет какое- то отношение к этому происшествию?