Христианская традиция. История развития вероучения. Том 2. Дух восточного христианства (600-1700) - Ярослав Пеликан

Однако в самом православном предании Востока и Запада первенство Петра среди апостолов и его отождествление с Римом настолько утвердилось, что его было не так-то просто опровергнуть. "Учение отцов", например, начиналось так: "Слова святого Петра, главы апостолов <взятые> из Клементин" (которые, конечно же, были апокрифическими) [1556]. Для Максима Петр тоже представал как возглавитель всех остальных апостолов и как великое основание Церкви [1557]. Когда произошло столкновение между апостолом Павлом и иерусалимской церковью, его уладили не Павел или Варнава, но "собор апостольский, коего главой и водителем был Мар Петр". Итак, Петр был основанием Церкви, и посему всякий, верующий как он, избежит заблуждения [1558]. Однако в силу своего исповедания для большинства греческих богословов Петр прежде всего был "главою богословов" [1559]. Все именования превосходства ("основание", "твердыня" и "председательствующий апостолам" [1560] подобали ему как богослову троичности. Церковь должно созидать на камне, на том краеугольном камне, каковым является Христос и на коем, в свою очередь, был утвержден Петр, будучи главою учеников Слова — "утвержден святыми и божественными учениями" [1561]. Первенство принадлежит Петру в силу его исповедания, и те, кто вслед за ним исповедует Христа Сыном Бога Живого, становятся причастниками того обетования, согласно которому врата адовы не одолеют Церковь, созданную на камне [1562].

Первенство Рима — это и дар обетования, и результат исповедания. Максим писал, что все признают "его исповедание и веру… в святые поучения отцов" [1563] и во вселенские соборы. Такие речения, как, например, упомянутый стих из Луки [Лк.22:32], "относятся не к Мар Петру и не к апостолам, но к тем, кто занимает его место, сущее в Риме, а также место апостолов" [1564]. Все отдают должное заслугам Петрова престола в деле защиты и определения православной веры и для каждого желанно "согласие в богословии со вселенским архипастырем" [1565], то есть епископом Рима. Рискуя излишне упростить проблему, скажем, что для Востока папа главенствовал среди епископов в силу собственного православия, тогда как для Запада он был и всегда пребудет православным по причине упомянутого главенства. Апологеты Запада ссылались на то, что, когда восточные правители, церковные или светские, противоборствовали истинной вере (как, например, во дни Афанасия, Златоуста и Флавиана) Рим поддерживал православие [1566]. Николай утверждал, что "чрез благословенного Петра, князя апостолов, который устами Господа заслужил право возглавить Церковь, святая Римская Церковь есть глава всех церквей". В вероучении и жизни им надлежит следовать водительству Рима [1567]. Те, кто отстаивал его против греков, доказывали, что его власть распространяется на все церкви, и посему римский понтифик — глава всех епископов, который разрешает все вопросы всех церквей [1568]. Таким образом, все церкви в мире должны взирать на Рим, который уже в некоем особом смысле стали называть "апостольским престолом" [1569].

Поначалу восточные богословы "осторожно именовали свои престолы "апостольскими", так как до конца 5-го века и даже позднее сама "идея апостольства, в общем и целом, еще не стала у них первозначной" [1570]. Обоснование примата Рима ссылкой на Петра имело ограниченную силу. Сам Григорий Великий признавал, что Петр был также в Александрии и Антиохии [1571]. Иногда на это обстоятельство ссылались и восточные полемисты, напоминая, что, прежде чем прийти в Рим, Петр был в Антиохии, и, следовательно, она тоже может притязать на первенство и главенство [1572]. До прибытия в Рим в течение восьми лет Петр был ее епископом, и поэтому, если Рим притязает на главенство, ссылаясь на князя апостолов, то это еще более пристало ей, как, собственно, и Иерусалиму [1573]. Когда в 11-м веке антиохийский патриарх беспокоился о том, "почему великий преемник великого Петра, пастыря Старого Рима, впал в раскол и отъединение от божественного церковного тела" [1574], это, вероятно, в какой-то мере служило выражением такого притязания.

Само наименование говорит, что действительным соперником Старого Рима была не Антиохия, а Новый Рим. Помимо политических, юридических и культурных оснований для этого соперничества идея главенства Рима подкреплялась и вероучительным разногласием. Достиг ли Рим такого положения, потому что его церковь была основана Петром или это произошло потому, что он был столицей Римской империи? В документе, который стал известен как двадцать восьмой канон Халкидонского Собора (451-й год), "Константинополю, сему Новому Риму", даруются особые привилегии наряду с теми, которые имеет Старый Рим, и объясняется все это тем, что Старый Рим занял характерное для него положение в Церкви в силу того, что был столицей [1575]. Позднейшие византийские апологеты и, в частности, богослов и канонист Нил Доксопатр, на основании этого канона утверждали, что "не правы те, кто говорит, будто Рим обрел первенство чести благодаря Святому Петру. Сей канон святого собора гласит, что первенство сие он имеет потому, что в нем императорская власть". Следовательно, Константинополь, будучи Новым Римом, уступает только Старому [1576]. Петр же пришел "в Рим, который в ту пору был имперским городом среди прочих городов" [1577], но который ныне таковым не является. Порой позднейшие византийцы будут утверждать, что сводить Божию благодать к какому-то одному месту — пережиток иудаизма и, следовательно, неправомерно соотносить 18-й стих из Матфея (Мф.16:18) с Римом [1578]. Однако более сильным выпадом со стороны Византии было утверждение, согласно которому "константинопольский патриарх именуется архиепископом Нового Рима, ибо он восприял римские права и преимущества" [1579].

Не ясно, однако, когда именно этот тезис заявил о себе в византийском богословии и церковном праве. Первое недвусмысленно упоминание об этой идее содержится не в греческих источниках, а в ответе папы на обвинения "восточных". Папа Николай заявляет, что греки "похваляясь, даже утверждают, что, когда императоры перебрались из Рима в Константинополь, первенство римского престола тоже перешло к константинопольской церкви и что права церкви римской вместе с императорскими почестями перешли к другой" [1580]. Несмотря на то что в данном случае имеется в виду Фотий и его антиримские послания и трактаты, по-видимому, нет документальных свидетельств, говорящих о том, что тот действительно высказывал нечто подобное. Следовательно, такое "истолкование этого <халкидонского> канона, приписываемое папой грекам, кажется не совсем естественным, поскольку до Николая ни один грек не вкладывал в него столь радикального смысла" [1581]. В том же столетии, только несколько раньше, Никифор утверждал, что унаследовавшие новое именование "ромеев", утверждены на том же основании веры, на котором утверждены представители Старого Рима, так как в Церкви Божией не должно быть никакого "исчисления по предпочтению" [1582]. Для него Константинополь, этот Новый Рим, является "градом, который ныне главенствует и обладает превосходством в силу императорских преимуществ" [1583]. Уже давно сложился обычай говорить о Константинополе как о "святом граде Христа Бога нашего" [1584], а о его патриархе как о том, кто "водительствует оком вселенной" [1585], однако складывается впечатление, что в столкновениях, пришедшихся на 11–12 века, некоторые сторонники идеи Нового Рима действительно стали развивать мысль о том, что Старый Рим отдал свое первенство новой столице.

Ничего подобного апологеты Старого Рима не признавали. В своде святоотеческих речений, составленном в 9-м веке Энеем Парижским, приводилось высказывание одного из предшествовавших пап, согласно которому Константинополь [1586], не имеющий в Церкви даже достоинства митрополии, не может притязать на возвышение, ссылаясь на то, что он — имперский город, так как "сила мирского царства — одно, а наделение достоинством в Церкви — совершенно другое" [1587]. Папа Николай указывал Фотию, что константинопольская церковь по обычаю зависит от Рима в силу его вероучительной неколебимости и крепости [1588]. Именно поэтому он решил не допустить избрания Фотия патриархом и не признать его, прибегая к авторитету, который всегда имели его предшественники [1589]. Согласно Лиутпранду, посетившему Константинополь столетие спустя, Константин действительно основал Новый Рим, однако он же отдал много областей, как западных, так и восточных, Старому Риму [1590]. Посему константинопольская церковь доселе подчинена церкви римской, что явствует хотя бы из того, что константинопольскому епископу дозволяется носить паллий только с разрешения римского папы [1591]. Ко времени столкновения между Старым и Новым Римом, пришедшегося на 9-й век, западный вариант апостольского правления в противоположность восточному недвусмысленно принял вид монархии.