Финикс. Трасса смерти - Боб Джадд

— Значит, ты уже привык к этому?

— Привык? Друг мой, я наслаждаюсь этим. — Он раскинул руки, как будто намеревался обнять весь город, блистающий огнями в темноте там, внизу. Льдинки позвякивали у него в стакане. — Ну же, решай, Форрест. Хочешь наслаждаться прелестями жизни или же предпочитаешь взлететь на воздух, чтобы твоя голова валялась в сточной канаве?

— Скажи мне, Бобби, как ты смог привыкнуть к мысли, что можно выбить мозги человеку за то, что он не то сказал, или потому, что у его жены есть двоюдродный брат, который хочет отнять у тебя работу? Это как-то не сочетается с понятием этики.

— Нет никакой этики, Форрест. Положение человека определяется исключительно тем, какие услуги он оказывает друзьям и чем они отвечают ему. Поддерживай баланс в свою пользу — вот и все, очень просто.

— А как тебе удается примириться с тем, что четырнадцатилетняя наркоманка рожает умственно неполноценного ребенка, и это по твоей вине — из-за наркотиков, которыми ты торгуешь, чтобы иметь возможность лишний раз выпить?

— О, ради Бога, брось эти моралистические лекции, Форрест. Никто ведь никого не принуждает. Если не снабдим их наркотиками мы, это с удовольствием сделают другие. А если ребята не получат наркотики, они найдут себе что-ни-будь другое.

— А как это ты додумался взорвать человека в его автомобиле?

Бобби поставил стакан, взглянул на меня, а затем опустился на свой желтый диван.

— О Боже, Форрест, ты действительно не понимаешь самых элементарных вещей. Я так же не причастен к этому, как и ты. — Он встал, подошел к столу и сел в свое импозантное кожаное вращающееся кресло. Затем поставил пустой стакан на зеленую мраморную доску стола, наклонился над ним, положив на него сильные, поросшие рыжеватыми волосами руки. — Тебе не приходило в голову, что в наших характерах есть что-то общее? Я думаю, ты занялся автомобильными гонками не только ради того, чтобы иметь какую-то работу. Я мог бы быть простым юристом в какой-нибудь захудалой корпорации, а ты — заурядным теннисистом. Но вспомни о той буре чувств, которая охватывает тебя, когда ты мчишься по самому краю и лишь мгновение отделяет тебя от катастрофы. Ты понимаешь, о чем я хочу сказать, — мне хорошо знакомо это ощущение. Однако давай что-нибудь съедим.

— Бобби, — сказал я, — я рад бы разделить с тобой трапезу, но я обещал Салли повести ее поужинать.

— Ты сукин сын! — объявил он.

По дороге в отель я зашел в бар и позвонил Салли.

— Форрест, — сказала она, — я думала, что ты хоть на время оставишь меня в покое.

— Я просто хотел услышать твой голос и узнать, как у тебя дела. Не могу ли я чем-нибудь помочь тебе?

— Я рада слышать твой голос, Форрест, потому что я тоже думала о тебе, и я хотела бы попросить тебя об одолжении.

— Что я должен сделать?

— Отстань от меня.

Глава 32

В детстве, когда мы жили в Норфолке, в холодной Восточной Англии, мать, бывало, говорила мне: «Встань на вершине холма в ясную ночь, — и пусть твой разум остынет и успокоится. И тогда, пока весь остальной мир погружен в сон, ты увидишь, как движутся звезды».

Я всегда думал, что она выдумывала. В холодном Норфолке не было холмов.

Моя мама, мой ушедший друг! Мы так никогда близко и не узнали друг друга, никогда не жили вместе достаточно долго, чтобы стать друзьями, пока я был маленьким. А когда вырос, был слишком занят — гонял свой автомобиль «Формулы-3» по всей Европе. Ее темперамент уроженки Дикого Запада был чужд нравам Англии. Сельские аристократы Норфолка в ее присутствии поджимали губы, как будто боялись, что она вдруг выхватит шестизарядный револьвер. За глаза ее называли грубиянкой. Ее рассказы и развевающиеся рыжие волосы вызывали у них чувство неловкости и тревоги. Я слышал вздох облегчения, когда она выходила из комнаты.

Но теперь, стоя на вершине голого холма, на ее земле, я понял, что она была права, когда говорила о звездах. Они, одна за другой, возникали на востоке, и их бесчисленные скопления перемещались у меня над головой. На небе, раскинувшемся над пустыней, не было луны, не было никакого светила, которое могло бы помочь — обнаружить присутствие другого живого существа. Здесь не было автомобилей и домов. На горизонте вырисовывались зубчатые очертания горных цепей, подчеркивающие кривизну земли, царила ночная тьма, и были видны мириады звезд, плавно скользивших по небу, по мере вращения земли у меня под ногами.

Земля и звезды двигались со скоростью света, а я застыл в неподвижности. Не переключился на самую малую скорость, а совсем застыл. Я вспоминал, каким я был три недели тому назад, выряженный в пупырчатые сапоги и ковбойский костюм. Великан на просторной земле, стремительно движущийся к своей цели. Сейчас в этой роли выступает Форрест Эверс, бывшая знаменитость, бывшая звезда «Формулы-1». Покажи же публике свой ковбойский шейный платок, Форрест. Пройдись в своих классных сапогах из страусовой кожи, подражая походке ковбоя. Покажи всем, как ты танцуешь под аккомпанемент выстрелов из настоящего шестизарядного револьвера.

Ближайший холм был собственностью моей матери и ее подарком мне. Но теперь он больше мне не принадлежит. Я потерял его и не смогу больше вернуть обратно.

А Салли не желает со мной разговаривать!

Черт побери, а я ведь думал, что знаю ее, знаю, чего она хочет, на что надеется. Я думал, что, подобно персонажу из ковбойских фильмов, возникну здесь на фоне сияющего неба Запада верхом на белом коне — и счастливый финал мне обеспечен. Я думал, что мы с Салли вытесаны из одной глыбы, и что чувство нашей близости возникло задолго до того, как мы родились.

Как я глубоко ошибался!

А список моих заблуждений можно продолжить. «Команда Формулы-1» — еще одна злая шутка, которую сыграли со мной. Ее ведь на самом деле даже не существует. Единственное, чего я добился, так это раздразнил акул. Я обнаружил крупную партию наркотиков в Сан-Диего, и никто даже не удосужился проверить это. Или, может, они проверили и обнаружили только кучу плохо упакованного силикагеля?

Вот такие здесь танцы! И я сделал еще только первое па.

Это была тяжелая неделя для человека, который привык мчаться по гоночному треку со скоростью сто семьдесят пять миль в час, который считал, что добивается успеха, оставляя всех позади.

Я выждал еще три дня после разговоров с Бобби в его офисе и с Салли по телефону, когда она велела мне отстать от нее.

Как я уже говорил, в первый день в газетах «Финикс сан» и «Сан-Диего рипортер» не было никакой информации о скандале с наркотиками на военно-морской базе. Решительно ни, чего, ни слова. Но ведь в действительности все это было. Но кто я такой? С точки зрения звезды в небе — ничто, вроде букашки на кактусе. Если хотите получить настоящее представление о своих размерах во Вселенной, встаньте на вершину холма на рассвете и понаблюдайте, как движутся звезды, проплывая над вашим крошечным бренным телом. Может быть, тогда вы уясните подлинные пропорции.

Три дня я провел в прогулках, пробежках, упражняясь на спортивных снарядах. Так и не обнаружив в газетах никаких сообщений о крупном скандале с наркотиками, я позвонил Кларенсу Хармону — полицейскому из Финикса.

— Похоже, никто так и не заинтересовался моей находкой в доках Сан-Диего.

— Эверс, — сказал он, — ради Бога, чего вы ждете от меня? Если хотите моего совета, то раз и навсегда забудьте об этом. Пусть этим занимаются профессионалы. Я провинциальный полицейский и пытаюсь только удержать свою задницу и задницы своих ближних над поверхностью земли.

— Это похоже на работу землекопа.

— Я говорю вам это независимо от того, что я сам думаю об этой истории. В любом случае, я не могу вам ничем помочь. Это дело лежит за пределами моей юрисдикции.

— Барнс думал иначе.

— Да, возможно, Барнс думал иначе. И может быть, именно поэтому они взорвали его. Мы арестовали этого подонка, который подложил динамит под машину Барнса, и он теперь сидит, ожидая суда. Большего я сделать не могу.

— С кем еще из отдела борьбы с наркотиками я мог бы поговорить?

— Вы уже говорили с ними. Если у вас есть еще что-нибудь, они выслушают вас. Но, так или иначе, ничего вам не скажут.

Они не выдают никакой информации, а только проверяют ее. Послушайте, Эверс, если вы не удовлетворены тем, что отдел борьбы с наркотиками находится в ведении Министерства юстиции, вы можете написать Генеральному прокурору — не знаю, кто сейчас занимает этот пост. Изложите ему все — время, даты, имена, и кто знает, может быть, через полгода к вам постучится чиновник прокуратуры и начнет снова расспрашивать вас о всяких подробностях этого дела. Но все это вне пределов моей компетенции.

Я слышал по телефону, как он ерзает в своем кресле, постепенно горячась.