Невеста рока. Книга вторая - Деннис Робинс

— О миледи, что же скажет его светлость, когда вернется домой?

— Я отправила ему телеграмму, и когда он в будущий четверг прибудет в Монте-Карло, она будет ожидать его, — ответила леди Чейс, глядя в окно потухшим взором. — Я приказываю ему немедленно вернуться в Клуни. За три дня на поезде и пароходе он доберется до Лондона. А пока, Ханна, надо сделать так, чтобы ни одна живая душа не узнала обо всем — ни слуги, ни местные жители. Поклянитесь на Библии, что никому не расскажете о действительных обстоятельствах этого брака, когда он произойдет. Я рассчитываю на вашу верность, Ханна.

— Вы можете полностью во всем рассчитывать на меня, миледи! — воскликнула старая служанка.

Тогда леди Чейс откинулась на подушки. Она чувствовала себя невероятно усталой. Когда Ханна снова занялась ее тяжелыми пышными волосами, она провалилась в сон.

Глава 11

Следующие три дня Шарлотта провела в постели. За ней заботливо ухаживала Нан, которая вместе с мужем все еще не могла прийти в себя, потрясенная известием, что их приемная дочь вскоре станет леди Чейс. Тем не менее Нан, как и Ханна, была очень надежным и верным человеком, и они обе держали рот на замке. Нан никому не обмолвилась даже словечком о том, что случилось. Джозеф продолжал работать на территории замка. Нан все время оставалась дома. А Шарлотта, изможденная и очень усталая, большую часть суток спала. В первые месяцы беременности ее мучила тошнота, которую она с трудом переносила. И она никак не могла свыкнуться с мыслью, что очень скоро встретится лицом к лицу с Вивианом, страшно боясь этого момента. Она даже не осмеливалась представить себе, что он скажет.

Когда наконец леди Чейс послала за ней, девушка была настолько напугана, что Нан пришлось с помощью лести и грубости долго убеждать ее отправиться в замок.

И вот наконец она, скорее мертвая, чем живая, встретилась со своим бывшим возлюбленным. Они стояли около леди Чейс, которая возлежала на диване в будуаре. Шарлотта бросила на Вивиана быстрый испуганный взгляд, ей показалось, что ее сердце прекратило биться. Ее охватила страшная слабость, и она опустилась в кресло, нервно сжимая руки.

— Умоляю, простите меня, ваша светлость… — начала она.

— Все хорошо… не надо волноваться, — ласково проговорила миледи. — Итак, мой сын поставлен в известность обо всем случившемся, и я объявила ему о своих намерениях. Завтра будет публично заявлено о вашей помолвке. Я немедленно устрою свадьбу, объяснив эту поспешность тем, что состояние моего здоровья весьма прискорбно. Пусть думают, что я, перед тем как умру, желаю увидеть своего сына в счастливом браке. Ведь доктора говорят, что моя кончина не за горами.

Услышав эти слова, Шарлотта вскинула голову и с глубоким сочувствием посмотрела на свою любимую покровительницу, не найдя нужных слов.

Лорд Чейс стоял рядом, молчаливый и нахмуренный. В круизе по Средиземноморью его лицо покрылось сильным загаром, но сейчас оно стало желтовато-серым. В эти минуты он был совершенно некрасив. Вне себя от гнева и досады, он, повернувшись к Шарлотте, с яростью посмотрел на нее.

«Предательница!» — словно говорил его взгляд.

Однако он не произнес этого вслух. Напротив, на его губах появилась кривая улыбка, и он тихо сказал:

— Надеюсь, что ты чувствуешь себя неплохо, Шарлотта.

Девушка не ответила. Она не могла говорить. Вместо этого раздался голос с дивана, четкий, спокойный и холодный. Ничто не показывало истинных страданий, которые сейчас испытывала Элеонора Чейс.

— У Шарлотты очень сильное недомогание, Вивиан, — сказала миледи. — Но серьезных причин для беспокойства нет. Вскоре она оправится. Однако ей требуются твои забота и участие.

Вивиан скрестил руки на груди. Сейчас он совершенно упал духом, и в его внешности не было обычного hauteur[25] и дерзости. Когда в Монте-Карло он получил телеграмму от матери, то предположил, что речь идет о ее внезапной болезни и поэтому его вызывают в Клуни. Но когда, добравшись домой, он узнал, что Шарлотта беременна от него, а матери все известно, он был потрясен. Больше всего его поразил ультиматум леди Чейс. Ему даже в голову не могло прийти, что мать встанет не на его сторону, а на сторону Шарлотты. Конечно же, потом подумал он, это еще одно проявление безумного идеализма с ее стороны. Он произносил громкие слова, потом говорил что-то бессвязное, возражал, протестовал, словом, пытался вывернуться в течение двух часов. Он не женится на этой потаскушке, кричал он. Он не собирается с самого начала втаптывать в грязь свою жизнь, жизнь человека его круга. Да кто воспримет Шарлотту в качестве его жены? Да что он такого совершил, в конце концов… разве так не поступало до него множество здоровых молодых людей из благородных семейств?

Но леди Чейс упорно твердила одно и то же:

— Шарлотта для меня как дочь. Она станет тебе достойной женой. И если некоторое время тебе будет трудно с этим смириться, то вспомни, что это — гораздо меньшее наказание за содеянное, чем ты заслуживаешь. Однако Шарлотта будет твоей женой, и когда-нибудь ты станешь гордиться ею. Тебе придется предоставить ей эту возможность. Мне стоило бы напомнить тебе, что хотя ты и родился спустя два года после моего замужества, ты был семимесячным. Почему бы Шарлотте не последовать моему примеру? И люди ничего не истолкуют неверно.

Тут Вивиан вышел из себя и стал омерзительным. Он говорил такое, что леди Чейс в ужасе закрыла уши и глаза. Плотная завеса материнских иллюзий окончательно рассеялась, ибо теперь она увидела сына во всей его красе; она даже не подозревала, что он таков.

Однако ни крики, ни угрозы разъяренного молодого человека никоим образом не изменили ее решения. Она была непреклонна, убежденная, что поступает совершенно правильно. Правда, ей пришлось сообщить о своем решении сэру Гарри Коделлу, крестному отцу и соопекуну Вивиана.

Немного жестоко по отношению к юноше, — так выразился генерал в ответном письме, когда она сообщила ему о своих намерениях.

Тогда миледи снова написала генералу.

А как же насчет девушки, которая носит в своем чреве моего внука? Разве не будет жестоким по отношению к ней, если она никогда не увидится с отцом ребенка?

Генерал был стар, болен и не расположен вступать в пререкания по этому поводу. Он обожал Элеонору Чейс еще с тех пор, когда она была совсем молодой девушкой, а он — командиром ее мужа. Не уверенный, что она поступает правильно, он, однако, уступил ее желанию.

Так Вивиан лицом к лицу столкнулся с важнейшим для него обстоятельством: если он не женится и не признает ребенка, то будет лишен денежного содержания. А тех денег, которые он должен будет унаследовать в свое совершеннолетие, едва хватит, чтобы расплатиться за кутежи. Клуни останется его, но тут тоже возникала одна сложность — он не имеет права продать замок. Это означало для него настоящую нищету. Пока леди Чейс жива, всем управляет она. А она заверила его, что создаст ему крупные неприятности, если он не искупит зла. Однако если он женится на Шарлотте, то миледи подпишет все чеки, которые он предъявит. Позже миледи покинет Клуни и отправится с Ханной и слугами в уединенный дом (если будет жива!), а Вивиан станет хозяином замка.

Молодой человек скрежетал зубами. Его загнали в угол, он понимал это и теперь, как загнанная крыса, огрызался. Он даже попытался заявить, будто не уверен, что ребенок Шарлотты от него.

— Ты же знаешь, что это ложь! И если ты повторишь ее, Небеса поразят тебя громом. Ну как, можешь ли ты вновь заявить об этом, но положа руку на Библию?

Вивиан пробормотал, что он не может поклясться в чем-нибудь.

— Потому что знаешь, что именно ты ответственен за состояние Шарлотты, — спокойно проговорила леди Чейс.

Ханна неоднократно на цыпочках подходила к ней, опасаясь, что сердце миледи не выдержит напряжения этой мерзкой сцены. Но каждый раз Элеонора отсылала ее.

— Бог даст мне силы увидеть, как восторжествует справедливость, — повторяла она при этом.

Один раз во время спора Вивиан раздраженно спросил у матери:

— Значит, будущее этой гнусной девчонки для вас важнее моего?

— Не более и не менее, — был ответ. — Раньше я любила тебя всей материнской любовью, глубоко и беспредельно, и гордилась тобою более всего на свете, но твой недавний поступок разбил мне сердце. Я умру в горьком разочаровании, но оставлю тебя только этой несчастной девушке, которая станет твоей женой, и Создателю.

Никогда еще Вивиан не слышал таких беспощадных слов от своей нежной и любящей матери. Он тут же замолчал. Потом пробормотал извинение:

— Простите меня, милая матушка, я просто потерял голову.