Невеста рока. Книга вторая - Деннис Робинс

— А теперь ступай к Нан и Джозефу, дорогая. Оставайся с ними и не отказывайся от их опеки, пока я не пришлю за тобой. Это будет тогда, когда вернется его светлость.

— Да, миледи, — еле слышным голосом промолвила Шарлотта.

— И поклянись мне, что никогда не причинишь себе вреда, — торжественно напутствовала ее миледи. — Помни, что дитя, которое ты носишь в своем чреве, не только твое, но и одной крови со мной.

— Да, — прошептала пораженная до глубины души Шарлотта. — Да, миледи.

Когда она направилась к дверям, леди Чейс остановила ее:

— Погоди минутку. Мне нужно кое-что спросить тебя.

— Да, миледи.

— Скажи, ты по-прежнему любишь моего сына?

В ответ — молчание. Шарлотта не знала, что ответить. Но она почувствовала сильнейшее головокружение и тут же закрыла лицо руками.

Леди Чейс все увидела и поняла. И глубоко вздохнула.

— Он убил твою любовь. И меня не удивляет это. Увы, в основании этого брака будет лежать ненависть. Должно быть… Но, Шарлотта, дитя мое, постарайся не допустить этого. Ведь любовью движется все. Любовью, которая побеждает страх и злобу! Разве не так нам сказано в Библии?

— О да, миледи, — проговорила Шарлотта и снова зарыдала. Но, взяв себя в руки, добавила: — Тем не менее трудно любить, когда у тебя больше нет обычного уважения.

Леди Чейс кивнула.

— И все же мы обе должны любить его и помочь ему, ибо он нуждается в любви и поддержке. Тебе, придется подавить свои чувства и стать настолько сильной духовно, чтобы сделать сильным его.

Шарлотта стремительно вернулась к постели миледи, взяла ее руку и с жаром поцеловала дрожащими губами.

— О миледи, это мне нужны силы! Как же я смогу передать их Вивиану?

— Сможешь, ибо я верю в твое мужество. Ты отнюдь не жалкая глупенькая девчонка. Развивай свой собственный характер. Тебе придется зарабатывать не только его благодарность, но и уважение всех его друзей. Только тогда смогу я почувствовать, что ужас и позор содеянного миновали. Ты будешь моему сыну намного лучшей женой, чем большинство девушек из его круга.

— О миледи, вы ангел, — прошептала Шарлотта, — ангел, которого я буду боготворить всю оставшуюся жизнь!

— Нет, Шарлотта, ты не должна никого боготворить, кроме Господа Бога.

В смущении Шарлотта отпустила руку ее светлости.

— Я постараюсь сделать все, что вы желаете, миледи, и искренне молю вас о прощении за ту роль, которую я сыграла в этом несчастье.

— Я сделаю все, чтобы простить тебя. И уже охотно прощаю. А теперь ступай и спокойно жди в размышлениях и молитвах, пока я снова не пошлю за тобой.

Шарлотта колебалась. И еле слышно проговорила:

— Если же он… если же он очень воспротивится вашему решению, то не считайтесь со мной. Думайте только о себе и о нем. О, все, что угодно, миледи, только бы мне не причинить вам горя!

Она увидела, как мертвенно бледное лицо миледи покрылось румянцем. Темные удивительные глаза сверкали страстью и гордостью. И спокойным, властным голосом ее светлость промолвила:

— Я приняла решение и не собираюсь ничего менять в нем. Если ты хочешь мне добра, то успокойся и готовься к тому, что тебя ждет.

Шарлотта всхлипнула и медленно вышла из опочивальни. Выйдя в коридор, она прислонилась к закрытой двери спальни миледи и так стояла какое-то время, пытаясь взять себя в руки. Решение леди Чейс было столь неожиданным и невероятным, что она все еще не могла в него поверить. С одной стороны, она чувствовала огромное облегчение: ей больше не надо бояться, что ее ребенок родится незаконным. Однако ей не хотелось выходить замуж за человека, который не любит ее, и становиться леди Чейс… Она понимала в этот удивительный миг, что носит у себя под сердцем будущее лорда Чейса.

Это страшно пугало Шарлотту. Ее разум словно парализовало.

Она попыталась думать о Вивиане, как это делала раньше, когда в ее снах и мечтах царил Прекрасный Сказочный Принц; когда красивый, очаровательный герой вставал перед глазами простодушной девственницы Шарлотты. Тогда ею овладевал пароксизм любви. Но, увы, сейчас ее сердце и мысли переменились, находились далеко-далеко от этой любви, в них становилось все больше критического по отношению к нему. Ее идол оказался колоссом на глиняных ногах.

Тут она услышала чьи-то шаги. Она отпрянула от двери и увидела Ханну, которая несла медный таз с горячей водой и мягкие, пахнущие лавандой полотенца для вечернего умывания ее светлости. Пожилая женщина встретилась глазами с девушкой. Щеки Шарлотты стали пунцовыми. Лицо Ханны посерело, однако она испепелила Шарлотту суровым взглядом из-под седых бровей и враждебно спросила:

— Ну, как чувствует ее светлость? Верно, ты доставила ей еще какую-нибудь неприятность?

— Нет, Ханна, умоляю, не надо… — прошептала в ответ девушка.

Ханна окинула ее с ног до головы таким презрительным взором, что Шарлотта почувствовала себя еще более виноватой.

— Так, так! — злобно проговорила старая женщина. — Беременна, да еще от хозяина дома! Это единственное, что можно было ожидать от тебя, Шарлотта Гофф.

Однако это были последние слова такого рода, дерзко брошенные Шарлотте Ханной. После этих слов старой служанки, ударивших ее словно плеткой, достоинство и гордость восстали в девушке. Она воззрилась на Ханну, но теперь это был взгляд муки, смешанной с достоинством.

— Вы больше не будете говорить со мной таким образом, Ханна, — промолвила она. — Я знаю, что согрешила, но молить о прощении буду только одного Создателя. Я навечно обязана ее светлости за все, что она сделала для меня с тех пор, как я оказалась в Клуни. Однако если вам еще не известно кое-что, то я просвещу вас. Как только его светлость возвратится сюда, я выйду за него замуж.

— О Господь милосердный! — воскликнула Ханна и чуть не выронила из рук таз и полотенца.

Громко всхлипывая, девушка устремилась вниз по широкой лестнице прочь из дома, а озадаченная Ханна поспешила к своей хозяйке. Когда она попросила ее светлость подтвердить сказанное Шарлоттой, леди Чейс уверенно сделала это. Причем добавила:

— И не надо возражать или спорить со мной, ибо такова моя воля. Шарлотта Гофф — моя воспитанница, и я отвечаю за нее. Пусть все думают, что я сошла с ума, но я решила, что так будет лучше не только для Шарлотты, но и для него.

— Для него? — с изумлением переспросила Ханна дрожащим голосом. — О миледи, но как можно сравнивать ее низкое происхождение с происхождением его светлости?

Леди Чейс усмехнулась на это и ответила:

— Она Божье создание и далеко не низкого происхождения. Подождите немного и увидите, что из нее получится. Ее ум намного превосходит ум моего сына. А характер таков, что я молю Бога, чтобы у его светлости был хоть немного такой же. О, поверьте мне, Ханна, то что я делаю, только к лучшему для всех.

Ханна отчаянно всплеснула руками, затем подошла к окну, чтобы раздвинуть занавеси и впустить немного света в полумрак опочивальни.

«Увы, ее светлость выглядит очень больной, — думала Ханна, возвращаясь к кровати и более внимательно разглядывая выражение лица любимой хозяйки. — Безусловно, она долго не протянет».

Леди Чейс словно прочитала ее мысли.

— Да, мой конец уже близок, но он еще не наступил. И я буду жить, чтобы проследить за тем, как исправляется зло. А вы, Ханна, будучи моей верной служанкой, должны выполнять мои пожелания до самого конца.

Старая женщина шмыгнула носом. Затем начала любовно расчесывать длинные каштановые локоны, уже сильно подернутые серебряными нитями. О, какой страшный позор и несчастье постигли этот некогда величественный и достойный дом, в котором всегда царили счастье и умиротворенность! До какой же степени Ханна ненавидела девушку, виновную во всем этом! Она никогда не поступила бы так, как ее светлость. Как же мать может так сурово осудить своего сына?!

И снова миледи, похоже, прочитала мысли почтенной женщины.

— Это дитя совсем не понимало истинного значения любви. Вам известна степень обаяния и власти над женщинами его светлости. Очень часто я наблюдала, как он пускал их в ход. У бедняжки Шарлотты просто не было выхода. Он словно расставил силки для беспомощной птички, заманил ее туда и жестоко изранил.

— Вы слишком добры, ваша светлость, — пробормотала служанка.

— И вы так же будьте добры к ней, когда я умру, — предупредила Ханну леди Чейс. — Вам придется относиться к ней с почтением и лаской, как к той, кто носит в своем чреве дитя его светлости.

Тут старая женщина залилась слезами, которых так и не смогла сдержать.

— О миледи, что же скажет его светлость, когда вернется домой?

— Я отправила ему телеграмму, и когда он в будущий четверг прибудет в Монте-Карло, она будет ожидать его, — ответила леди Чейс, глядя в окно потухшим взором. — Я приказываю ему немедленно вернуться в Клуни. За три дня на поезде и пароходе он доберется до Лондона. А пока, Ханна, надо сделать так, чтобы ни одна живая душа не узнала обо всем — ни слуги, ни местные жители. Поклянитесь на Библии, что никому не расскажете о действительных обстоятельствах этого брака, когда он произойдет. Я рассчитываю на вашу верность, Ханна.