Стрекоза в янтаре. Книга 2. Время сражений - Диана Гэблдон

Он подобрал поводья и пнул ногами своего пони. Вьючное животное охотно продолжило путешествие. Моя собственная лошадь, обрадованная компанией и временным отсутствием слепней, весело зашагала рядом.

– Даже английская жена? – полюбопытствовала я.

Из того немногого, что мне было известно, отношение лорда Ловата ко всему английскому было отнюдь не ободряющим.

– Английская, французская, голландская, немецкая – какая разница? Старый Лис все равно съест за завтраком его печень, а не вашу.

– Что ты хочешь сказать?

Я уставилась на сурового маленького шотландца – в блузе, под грудой спадающих с него пледов он был похож на один из своих тюков. Каждая деталь одежды Мурты, даже если она была новой и хорошо сшитой, тут же приобретала такой вид, словно ее вытащили из кучи тряпья.

– В каких отношениях Джейми со своим дедом?

Я поймала косой взгляд маленьких, цепких глаз, затем голова Мурты повернулась в сторону Бофортского замка. Он пожал плечами.

– Ни в каких. Во всяком случае, до сегодняшнего дня. Парень ни разу в жизни не разговаривал со своим дедом.

– Но откуда ты так много знаешь о нем, если никогда с ним не встречался?

Только теперь я начала понимать, почему Джейми с такой неохотой согласился обратиться за помощью к своему деду. Воссоединившись с Джейми и его лошадью – последняя была довольно сдержанна, а первый раздражен до крайности, – Мурта задумчиво посмотрел на него и предложил: он с вьючной лошадью поскачет в Бофорт, а мы с Джейми насладимся ланчем у обочины дороги.

Восстановив свои силы элем и овсяными лепешками, Джейми рассказал мне наконец, что его дедушка, лорд Ловат, не одобрил выбора сына – ему не понравилась невеста – и потому не счел для себя возможным ни благословить их союз, ни поддерживать отношения с сыном или его детьми. Так было со дня свадьбы Брайена Фрэзера и Элен Маккензи, более тридцати лет назад.

– Хотя я о нем изрядно наслышан, – сказал Джейми, дожевывая кусок сыра. – Как ты понимаешь, человек такого типа производит впечатление на людей.

– Конечно. Престарелый Туллибардин, один из парижских якобитов, преподнес мне немало непроверенных фактов относительно главы клана Фрэзеров, и я думаю, что Брайен Фрэзер, по-видимому, не жаловался на отсутствие отцовского невнимания.

Джейми кивнул.

– О да. Я не помню, чтобы отец много говорил о нем, но относился к нему с уважением. Просто он редко упоминал о своем отце.

Джейми потер шею, где уже начала обозначаться красная припухлость от укуса слепня.

Погода стояла на редкость теплая. Джейми расстелил плед и усадил меня. Визит к главе клана Фрэзеров ни к чему не обязывал, и Джейми надел новый килт военного покроя, а на плечи набросил плед из отдельного куска ткани. Он не так хорошо защищал от непогоды, как старый с поясом, но в случае необходимости его можно было легко накинуть на плечи.

– Я иногда думаю, – задумчиво произнес Джейми, – не был ли мой отец именно таким из-за того, что старый Саймон так обошелся с ним. Тогда я этого не понимал, конечно, и считал, что не так уж необычно для мужчины проявлять свои чувства к сыновьям.

– Ты слишком много об этом думал.

Я снова протянула ему фляжку эля, и он принял ее с улыбкой куда более теплой, чем хилое осеннее солнце.

– Ты права. Но веришь ли, иногда я задумываюсь над тем, каким отцом я буду сам, и, оглядываясь назад, не вижу лучшего примера, чем мой отец. Из того немногого, что он, а иногда и Мурта рассказывали мне, я понял: его собственный отец был совершенно другим, поэтому мой решил все сделать по-иному, раз уж ему представился такой случай.

Я вздохнула и откусила кусочек сыра.

– Джейми, – начала я, – ты действительно думаешь, что когда-нибудь мы…

– Обязательно, – с уверенностью произнес он, не дав мне договорить, склонился ко мне и поцеловал в лоб. – Я знаю это, англичаночка, и ты тоже знаешь. Ты рождена, чтобы быть матерью, и я не собираюсь позволить кому-нибудь еще стать отцом твоих детей.

– Очень хорошо, – сказала я. – Меня это тоже устраивает.

Он засмеялся и, приподняв мой подбородок, поцеловал в губы. Я поцеловала его в ответ и смахнула крошки хлеба, приставшие к щетине вокруг его рта.

– Ты не думаешь, что тебе следует побриться? – спросила я. – В честь твоей первой встречи с дедушкой?

– О, однажды я уже его видел, – небрежно бросил он. – И он видел меня. Ну а что касается моего внешнего вида, пусть принимает меня таким, какой я есть, или будь он проклят.

– Но Мурта говорит, что вы с ним никогда не встречались!

– Ммфм…

Джейми стряхнул с рубашки остатки крошек и слегка нахмурился, размышляя, стоит ли мне рассказывать. Наконец он пожал плечами и улегся в тени огромного куста, положив руки под голову и устремив взгляд в небо.

– Действительно, как ты сказала, мы никогда не встречались. Хотя это не совсем так. Дело в том, что…

В возрасте семнадцати лет молодой Джейми Фрэзер отправился морем во Францию, чтобы продолжить свое образование в Парижском университете и узнать те вещи, которым нельзя научиться по книгам.

– Я отплывал из порта Бьюли, – начал он, кивая на следующую вершину, где узкая серая полоса означала кромку залива Мори-Ферт. – Можно было бы отправиться и из другого порта, например из Инвернесса, но отец купил мне именно этот билет. Он поехал со мной, чтобы проводить, как говорится, в большой мир.

Брайен Фрэзер редко покидал Лаллиброх после женитьбы и, пока они ехали верхом, с удовольствием показывал сыну места, где он охотился и путешествовал, когда был мальчиком и молодым человеком.

– Но когда мы приблизились к Бофорту, он замолчал. Во время этой поездки он ничего не говорил о дедушке.

Я тоже не упоминал о нем. Но чувствовалось, что отец неспроста отправляет меня именно отсюда.

Стая мелких воробьев, копошившихся в низком кустарнике, осторожно приблизилась к нам, готовая подняться и тут же улететь при малейших признаках опасности. Джейми собрал остатки хлеба и бросил их точно в середину стаи. Воробьи взметнулись и шрапнелью рассыпались в воздухе.

– Они вернутся, – произнес Джейми, кивнув в сторону разлетевшихся птиц.

Он положил руку на лицо, будто защищаясь от солнца, и продолжил свой рассказ.

– На дороге, ведущей к замку, послышался звук лошадиных копыт. Мы обернулись и увидели небольшую кавалькаду: шесть всадников и карету. Один из всадников держал знамя Ловата, и я понял, что с ними был мой дедушка. Я быстро взглянул на отца, стараясь угадать, как он собирается поступить. Но он только улыбнулся, быстро сжал мое плечо и сказал: «Пошли на борт, сынок». Спускаясь к берегу, я чувствовал на себе взгляд своего деда. По моим волосам и моему росту он, несомненно, угадал во мне Маккензи. И я порадовался, что надел свою лучшую одежду и не выглядел каким-нибудь побирушкой. Я не оглядывался по сторонам, но старался держаться как можно прямее. Мне было приятно, что я оказался на полголовы выше самых высоких мужчин, собравшихся здесь. Отец спокойно шел рядом со мной и тоже не смотрел по сторонам, но я чувствовал, что он гордится мной.

Джейми улыбнулся, обхватил колени руками и, глядя вдаль, снова переживал ту сцену на пристани.

– Мы поднялись на борт, познакомились с капитаном, встали около поручней, разговаривая о пустяках и стараясь не смотреть ни на людей из Бофорта, грузивших товары на корабль, ни на всадников, стоявших на берегу. Потом капитан приказал отчаливать. Мы с отцом расцеловались, он перепрыгнул через поручни на пристань и направился к своей лошади. Сев на лошадь, он оглянулся. К этому времени корабль уже выходил из гавани. Я махал ему рукой, он махал мне в ответ, повернулся, взял под уздцы мою лошадь и поехал назад по дороге в Лаллиброх. Группа всадников из Бофорта тоже повернула и отправилась в ту сторону. Во главе этой группы я видел своего деда, прямо сидящего в седле. Так они и ехали, мой отец и мой дед, на расстоянии двадцати ярдов друг от друга, и, перевалив за холм, вскоре исчезли из виду. И ни один из них не повернулся и не дал знать другому, что видит его.

Джейми посмотрел в направлении Бофорта.

– Я встретился с ним глазами только раз, – тихо сказал он. – Я подождал, пока отец сядет на лошадь, и повернулся взглянуть на лорда Ловата со всей наглостью, на какую был способен. Я хотел, чтобы он понял – нам ничего от него не нужно и я не боюсь его. – Джейми криво улыбнулся мне. – На самом деле это было не так.

Я положила свою руку на его и погладила:

– А он тоже на тебя посмотрел?

Джейми фыркнул.

– Конечно. Он не отрывал от меня глаз с той минуты, когда я спустился с холма, и до тех пор, пока мой корабль не отчалил. Я чувствовал, что его глаза сверлят мою спину, словно буравчики. А когда я взглянул на него, его глаза, черные, под насупленными бровями, встретились с моими.

– И как он тогда выглядел?

Джейми оторвал взгляд от темного облака, появившегося на горизонте, и посмотрел на меня. Обычное выражение дружелюбия исчезло с его лица, глаза потемнели.