Враг - Джулиан Мэй

– Как случилось с Фелицией.

– И с Эйкеном, – согласилась она. – Обоим стали доступны вершины метапсихического искусства, однако пришли они к этому разными путями. Например, Фелиция стала оперантом через сильнейшее душевное потрясение, через нестерпимую боль – все это похоже на то, что я испытала, общаясь с Супругой Корабля Бредой. А вот Эйкен… Это действительно загадка! Я уже говорила, что порой встречаются личности с исключительно высоким скрытым потенциалом, способные сами по себе, без всякой посторонней помощи, сбросить путы обыденности и вознестись в метапсихические выси. Ясно, что до вторжения галактических рас все люди, ярко проявившие себя в области телепатии и телекинеза, были самоучками. Как только мы оказались вовлеченными в Галактическое Содружество, мы стали зависеть от специальных программ, методик, которые пришельцы привезли на Землю. Стали меняться подходы к обучению – конечно, они стали эффективнее, но это были не наши подходы. Например, в основу воспитания детей и овладения ими метафункциями было положено телепатическое взаимодействие между матерью и заключенным в ее чреве плодом. Подобная связь характерна для одной из галактических цивилизаций, у нас же она куда менее заметна, однако все инструкции исходили только из этого положения.

Минанан коротко рассмеялся:

– Обладание золотым торквесом значительно упрощает ход всего процесса.

– Проще не значит лучше, – резко возразила Элизабет. – Если детям удалить ноги и вживить их тела в самые расчудесные автомобили, то детям не надо будет учиться ходить.

– Ты, конечно, права, – произнес тану, опустив голову, – я никогда не задумывался над этим. – Тыльной стороной ладони он смахнул пот с бровей. – Однако как я устал. Боюсь, ты не очень-то довольна мной. Силенок у меня не хватает, сам чувствую. Мы вовремя закончили с этим сегментом, иначе я бы мог сорваться.

– Ты просто молодец! – похвалила Элизабет Минанана. В то же время она осторожно проверила узким метазондом его разум. То, что она увидела, ошеломило ее. Она сама испытывала крайнюю усталость, но рыцарь, не умевший экономить энергию, постепенно расходовать психосилу, находился, что называется, при последнем издыхании. Цифры на часах, висевших в детской, показывали, что они уже восьмой час занимались ребенком.

– Тебе действительно пора отдохнуть, – предложила Элизабет. – Мы и так многого добились.

– Не стоит напоминать мне, мужчине, об отдыхе! – Минанан резко поднялся с кушетки и поглядел на спящего ребенка. – Откровенно говоря, я чувствую себя так, будто мне пришлось в одиночку вступить в великое сражение. А ведь мой маленький противник тоже был один.

– Разум у детей куда менее уязвим, чем у взрослых. Это необходимое условие для их выживания.

– Ладно, я готов продолжить, пусть нам даже еще сутки не придется сомкнуть глаз, – заявил Минанан с кривой усмешкой.

– Минанан… – Элизабет поколебалась, потом положила ладонь на его руку. – Лучше всего, если мы немного подождем. Хотя бы три дня.

Его белесые брови поползли вверх, в глазах сверкнула тревога.

– Что-то не так?

– Да, но твоей вины здесь нет, – ответила Элизабет. – Ты один из самых лучших целителей, которых я знаю. Но работа дьявольски трудна. Сконцентрировать на такой долгий срок всю волю, внедриться в чужой разум таким узким лучом…

– Ах ты, маленький разбойник! Взял и одолел такого опытного вояку, как я, – обратился к спящему ребенку Минанан. Потом он спросил, кинув в сторону двери: – Может, позвать Мэри-Дедру?

– Рано. Я хочу еще раз проверить те отделы мозга Брендана, с которых мы начали лечение. Спокойной ночи, Минанан. Спасибо.

Когда он ушел, Элизабет вернулась к маленькой кроватке, где спал малыш, и мысленно обозрела цепи, передающие возбуждение из центра сбора и перекодирования информации. Боль временно прекратилась, но можно ли было считать мальчика здоровым? Температура еще очень высока, вот и на шее около торквеса появились новые волдыри. Слава Богу, что Брендан родился таким крепким, выносливым, но нависшая над ним смертельная опасность еще не миновала. Средство, которое она использовала, было подобно дубине – она перекраивала функциональные цепи, невзирая на частности. Встроенная ею новая конфигурация каналов, проводящих возбуждение, являлась не более чем схемой. Молодой мозг еще должен свыкнуться с ней, освоить – процесс трудный и длительный.

Жаль, что у Минанана силенок не хватило, посетовала Элизабет. Можно было действовать смелее, решительнее…

Ребенок спал. Крепкий малыш! Как упорно он борется с ненавистным торквесом! Нет чтобы освоиться с ним, подпасть под его власть… Мы упрямые, своевольные… Где ты видела других детей? Видела! Сколько их было, не выдержавших, уступивших якобы полезному действию торквеса. Полезно-то оно полезно – здесь спора нет – но во благо ли? Не прерывает ли искусственное вмешательство развитие естественных метапсихических способностей? Возьмем Эйкена Драма. На первый взгляд – невинный юнец, однако хватка у него оказалась мужская. Как резко он отказался от торквеса, помнишь? Как быстро освоил все секреты мастерства! Как ему это удалось? Эйкен тогда даже не догадывался о своей скрытой силе, а когда потребовали обстоятельства, он очень быстро стал самым могучим оперантом в Европе. К сожалению, его нельзя было привлечь к лечению Брендана – даже для короля это было бы трудное испытание. Он до сих пор не может оправиться от поединка с Ноданном.

Элизабет опустилась в кресло, посидела, подумала. Легкий прохладный ветерок обдувал ее обнаженные плечи. Скорей бы кончалась надоевшая жара, все вокруг ждало очистительной грозы. На мгновение она отвлеклась от ребенка, обвела мысленным взглядом окрестности – точно, на перевалах сгущаются облака, в наэлектризованном воздухе чувствуется запах озона. Гроза вряд ли поможет Брендану, но позволит ей самой обрести долгожданное вдохновение. Тогда будет легче продолжить борьбу с черным торквесом, разобраться в себе, поразмышлять о наследстве, оставленном Бредой.

Ветерок усилился, пошевелил волосы, от удовольствия она закрыла глаза.

– Чудесно, – прошептала Элизабет.

– Очень рад. Я с большой радостью устроил здесь небольшую грозу в твою честь, однако расстояние слишком велико.

Вздрогнув от неожиданности, Элизабет резко обернулась, посмотрела по сторонам и замерла. В распахнутое настежь окно она увидела Марка Ремиларда, с ласковой улыбкой наблюдавшего за ней. На этот раз голографический эффект, создаваемый церебральным генератором, был потрясающим. Человек за окном казался совершенно реальным, вплоть до игры мускулов под черным трико. Правую руку он поднял ладонью вперед – характерное приветствие, распространенное в Галактическом Содружестве.