Гендерное общество - Майкл Киммел

способны определить различие, верно? А может, и не всегда. Вспомните испуг в популярном

фильме Нейла Джордана «Грязная игра» («The Crying Game»), когда зрители и главный герой

фильма одновременно видят, что Дил, женщина, в которую влюблен герой, является на самом деле

мужчиной. И помните всеобщую реакцию, когда в «Тутси» Дастин Хофман показывает, что

Эмилией Кимберли был на самом деле Эдвард Кимберли; или бродвейскую пьесу «М.

Баттерфляй» о мужчине, который жил с «женщиной» в течение более тридцати лет, не понимая,

что «она» была мужниной! Вспомните недавнее чувство всеобщего замешательства и тревоги,

вызванное Мэрилин Мэнсон, и чувство испуга и отвращения, испытываемое мужчинами, которые

платят проституткам-трансвеститам за оральный секс и затем обнаруживают, что «она» — на

самом деле «он». Такая ситуация замешательства часто служит сюжетом комедии. Причем

наблюдателю гораздо важнее знать, кого он видит — мужчину или женщину, чем тому, за кем

наблюдают. Поклонники телевизионной программы «Жизнь в субботний вечер» («Saturday Night

Live») вспомнят неоднозначный персонаж по имени Пэт. Люди, которые общались с Пэт,

постоянно стремились вывести его (или ее) на чистую воду и узнать его (или ее) «сущность», в то

время как Пэт беспечно отвечал(а) на все их вопросы и избегал(а) любой риторической западни.

Конечно, все это — всего лишь продукты СМИ. В реальной жизни такой «переход» намного

труднее и намного менее распространен. Но одна из причин, почему мы имеем в своем

распоряжении такой парад столь неоднозначных характеров, состоит втом, что для нас

исключительно важна уверенность в нашем с вами тендере. Без этого мы словно теряем

социальную опору, и над нами нависает угроза своего рода «гендерного головокружения». В этом

состоянии дуалистические концепции, которым мы доверяем, как основам нашей социальной

действительности, оказываются намного более расплывчатыми, чем мы верили или надеялись20.

Можно сказать, что наши понятия о тендере словно поставлены на якорь в зыбучих песках. Так,

социолог привела пример своей встревоженное™ из-за половой неопределенности продавца в

компьютерном магазине:

«Человек, отвечавший на мои вопросы, был не то продавцом, не то продавщицей. Я не могла

определить, женщина это или мужчина. Что я стремилась увидеть? 1) На гладкой коже не было

171

лицевых волос, но некоторые мужчины имеют мало или вообще никаких лицевых волос (в

зависимости от расы — коренные американцы и чернокожие мужчины часто не имеют

лицевых волос). 2) Что касается груди, то он/она был или была в свободной рубашке,

свисавшей с плеч. И, как, к стыду своему, знают многие женщины, чья юность пришлась на

начало 1950-х гг. и которые вынесли из-за этого немало страданий, — достаточно часто

женщины бывают плоскогрудыми. 3) Его/ее плечи были слишком маленькими и округлыми

для мужчины, но широкими для женщины. 4) Руки — длинные и тонкие пальцы, суставы,

немного крупноватые для женщины, но маленькие для мужчины. 5) Голос — средний

диапазон, невыразительный для женщины, несколько повышенные тона, но непохоже на гея.

6) Его/ее обслуживание — не было никаких признаков, которые помогли бы мне понять, что я

того же или другого пола. Не было даже никаких признаков, что он или она знает, как трудно

поддается категоризации его/ее пол, и при этом я старалась не выдавать свою

заинтригованность, чтобы не смутить его/ее, когда мы говорили о компьютерной бумаге. Я

так и не узнала пол этого продавца, и то, что я осталась без ответа, меня, как детище

определенной культуры, встревожило»21.

Трансвеститы и любители носить одежду другого пола демонстрируют искусственность

тендера. Тендер — это представление, нечто вроде игры в переодевание, с помощью которой,

успешно манипулируя признаками, символами, поведением и эмоциями, мы стремимся

убедить других в нашем успешном следовании нормам мужественности или женственности.

Или он может быть способом игры с конвенциями успешного усвоения тендерных норм, как,

например, эксцентричные выходки баскетболиста Денниса Родмана".

Наоборот, транссексуалы, прошедшие операцию по реконструкции гениталий, часто

восстанавливают право анатомии на статус главного означающего тендерной идентичности,

как будто мужчина не может быть «настоящей» женщиной, если у него есть пенис, а женщина

не может быть «настоящим» мужчиной, если пениса у нее нет. Часто трансгендерные люди

или транссексуалы демонстрируют набор подчеркнуто ген-дерно маркированных черт своего

недавно восстановленного

* Деннис Родман — известный американский баскетболист, шоумен и поп-звезда, известный своими скандально-

эксцентричны ми перформансами, в том числе и с переодеванием в женскую одежду. — Прим. ред.

172

биологического пола. Транссексуал «мужчина-женщина» часто становится

гиперженственным, этакой пассивной куколкой; транссексуал «женщина-мужчина» может

стать настойчиво и даже агрессивно мужественным.

Люди, которые любят носить одежду другого пола, знают эту ситуацию лучше, или, точнее,

знают ее с другой стороны. Как «социал-конструкционисты», они знают, что успех бытия в

качестве мужчины или женщины просто означает умение убедить других, что вы именно тот

человек, каким хотите выглядеть. Спросите Рю Поля*, который, кажется, с такой легкостью

путешествует между двумя полами. (Я говорю «кажется» намеренно, так как «ему», вероятно,

требуется не меньше времени, чтобы достичь совершенства в представлении себя в качестве

«мужчины», чем для выступления в качестве «женщины».) Или спросите Эдисон Лэйнг",

мужа и отца, который проводит приблизительно 80% времени в женской одежде и 20% — в

мужской. «Мы не должны жить в тендерной клетке», — заявляет он22.

Большинство из нас находит существование в пределах этих «клеток» чрезвычайно

успокаивающим. Мы обучаемся с раннего детства, как выполнять тендерные функции, и это

знание остается с нами фактически всю нашу жизнь. Когда нашей тендерной идентичности

угрожают, мы ударяемся в преувеличенную демонстрацию гипермужественности или

подчеркнутой женственности. А когда наше понимание тендерной идентичности другого

нарушается или смещается, мы начинаем беспокоиться, и очень сильно. «Мы так инвестируем

себя в то, чтобы быть мужчинами или женщинами, что, если вы не поддаетесь легкому

определению как мужчина или женщина, многие зидят в вас некоего монстра», —

прокомментировала эту ситуацию Сьюзен Страйкер, которая является транссексуалом

«мужчина-женщина». Ежегодно многие транссексуалы становятся жертвами убийств или

нападений23.

Об интереснейшем случае «Агнес» сообщает Гарольд Гар-финкель. С Агнес психиатр Роберт

Столлер и социолог Гар-финкель впервые встретились еще в конце 1950-х гг. Хотя

Рю Поль — комик-трансвестит, выступающий в образе женщины-певицы. — Прим. ред.

Элисон Лэйнг — писатель и общественный деятель, один из лидеров трансгендерного движения (объединяющего

людей, чувствующих себя представителями иного пола, чем врожденный биологический, но не собирающихся

изменять свой пол хирургическим путем), председатель Международного фонда гендерного образования (IFGE).

— Прим. ред.

173

она казалась очень женственной женщиной, у нее был пенис, который она расценивала как

биологическую ошибку. Агнес «знала», что является женщиной, и вела себя по-женски (а

также требовала, чтобы с ней обращались как с женщиной). «Я всегда была девочкой», —

объявила она своим интервьюерам и охарактеризовала свою раннюю детскую социализацию

как бесконечную травму, вызванную необходимостью участвовать в мероприятиях для

мальчиков, таких, как спортивные состязания. Так как гениталии не были «существенными

признаками ее женственности», Агнес вместо этого демонстрировала весьма заметную грудь

и постоянное самоощущение женщины. «Свои женские чувства, поведение, выбор

компаньонов и т.п. она никогда не изображала как вопросы решения или выбора, но

рассматривала как нечто данное, как естественный факт», — пишет Гарфинкель. (Кстати,

когда Гарфинкель говорит об Агнес, он, как и я, использует женское местоимение, хотя био-

логически Агнес обладала мужскими гениталиями24,)

Таким образом, чтобы понять, как мы «делаем» тендер, нужно сделать видимыми

перформативные элементы идентичности и иметь соответствующую аудиторию. Все это

также открывает невообразимые возможности для социального изменения, и Сьюзен Кесслер

указывает в своем исследовании «межполовых людей* (гермафродитов) на следующее: