«Если», 2009 № 08 - Мэтью Джонсон

— По-твоему, я настолько глуп, что стану поклоняться самому себе? — Витька ткнул пальцем себе в грудь.

— Но… Я же сам видел, как вы протягиваете руки к небу, когда на нем появляется глаз.

Витьки переглянулись и усмехнулись. Видимо, они дивились моей непробиваемой глупости.

— Ты понял? — спросил абориген у туриста.

— Да, — уверенно кивнул тот. — Я пока только не пойму, откуда вас… нас… столько?

— Мультипликатор, — ответил абориген. — Тот, что установлен в основании пирамиды.

— Но я же замуровал проход к нему!

— А мы его снова открыли.

— И сколько вас… нас… сейчас?

— В этой локации во время последнего явления глаза насчитывалось двести тридцать четыре. Без вас двоих, разумеется.

— В других локациях происходит то же самое?

— Полагаю, да. Ведь все мы мыслим одинаково.

— Верно!

Суборов азартно хлопнул в ладоши. И в глазах его появился блеск, который мог означать одно из двух: либо Витька был голоден, либо в голову ему пришла гениальная идея.

— Расскажите мне, что собой представляет это самый мультипликатор? — потребовал я. — И для чего он нам нужен?

— Мультипликатор — это устройство, которое умножает число наноструктур. Он очень помогает в работе с многократно повторяющимися нанообъектами. К примеру, я мог бы создавать вручную каждую травинку этой локации. Но вместо этого я сделал одну и многократно прогнал ее через мультипликатор. Листья на деревьях, насекомые, камни у нас под ногами — все это создано с помощью мультипликатора.

— А теперь с его помощью ты множишь самого себя.

— Я точно такой же нанообъект, как и все в этом мире…

— Зачем? Зачем это нужно?

— Как тебе, должно быть, известно, Нижний мир устроен так, что находящиеся в нем нанореплики испытывают те же чувства, что и люди, живущие в Верхнем мире, — сообщил абориген. — Пройдет некоторое время, и ты захочешь пообедать, — надо сказать, я к этому времени уже зверски хотел есть. — А между тем здесь нет ничего, пригодного к употреблению в пищу. Или, допустим, я оступлюсь, упаду с лестницы и сломаю руку. В Нижнем мире сломанная конечность никогда не срастется. Но для того, чтобы избавиться от этих проблем, достаточно пройти через мультипликатор, который не просто делает копию нанообъекта, но и исправляет все возникшие в нем дефекты. В результате мы получаем две абсолютно новенькие копии первоначального нанообъекта.

Чтобы осмыслить услышанное, мне потребовалось какое-то время. Пока что я понимал лишь одно: в каждой из локаций созданного Суборовым наномира постоянно множилось число его нанореплик. А вскоре, когда голод станет нестерпимым, я тоже начну самовоспроизводиться. Делением. Как какая-нибудь там амеба. Вот только к чему может привести этот процесс бесконечного удвоения нанореплик?

— Ты хоть понимаешь, что наворотил? — с укоризной посмотрел я на своего приятеля.

Сначала — на одного, затем — на другого.

— Видишь ли, дружище, процесс познания невозможно остановить. Если бы этого не сделал я, это сделал бы кто-нибудь другой. Это как с атомной бомбой. Конечный результат все равно был бы тем же.

— Уверен?

— На сто десять процентов. Может быть, не сегодня, так завтра. В крайнем случае, послезавтра та же самая мысль пришла бы в голову кому-то другому.

— Но тогда это было бы без меня… А что нам делать сейчас?

— Я… — Витька-абориген запнулся и посмотрел на своего двойника. — То есть, конечно, мы создали ситуацию, удивительную во всех отношениях. Мы создали новый мир, новую вселенную, населенную разумными существами. Наш внешний облик— это лишь видимость. На самом же деле наша природа — биологическая и механическая одновременно. Мы нанороботы, созданные на основе фрагментов искусственных ДНК, которые задают не наследственность, а пространственную структуру нашей механической оболочки. То есть по своей природе мы принципиально отличаемся от существ Верхнего мира…

— Быть может, смысл существования человека как раз и заключался в том, чтобы создать новый тип носителя разума, который придет ему на смену! — вставил другой Витька.

— Я тоже думал об этом, — согласился абориген. — Если так, то благодаря нам люди выполнили свое предназначение. А значит, могут уйти.

— Куда? — растерянно брякнул я.

— Со сцены истории, — ответил Витька.

— Я полагаю, не только человек, но вся породившая его природа близится к своему концу, — добавил другой. — В нашем мире биология не нужна.

— Более того, она становится помехой, препятствием на пути совершенствования разума.

И вот тут-то я начал кое-что понимать. Вернее, до меня начал доходить смысл того, о чем легко и непринужденно болтали эти двое.

— Постойте… О ком идет речь?

— О нас с тобой, дружище, — улыбнулся мой Витька.

— Но ведь мы там, — я не очень уверенно указал пальцем на небо.

— В Верхнем, как вы его называете, мире.

— Совсем недавно ты убеждал меня в обратном, — усмехнулся он.

— В том, что ты настоящий, подлинный ты находишься здесь. А там, — он повторил мой жест, — неизвестно что.

— Да, конечно, я сейчас здесь… Но ведь и там, наверху…

Я почувствовал, что окончательно запутался.

Кто я? Где я нахожусь? Что представляет собой реальность? Моя реальность… Та, в которой я существую!

Я посмотрел на людей — или кем они были на самом деле? — сидевших, ходивших, стоявших вокруг. Их было не менее тридцати. Не могу сказать, что каждый из них с интересом прислушивался к разговору, но, несомненно, все они принимали в нем участие. Потому что все двойники или, если угодно, нанореплики Виктора Суборова мыслили одинаково. Они представляли собой единое целое. И их уникальное сообщество все время пополнялось. Все время… Гештальт-организм — вот как это называлось в книгах, которые я читал…

— Я знаю, в чем твоя проблема, — подошел ко мне один из аборигенов. — Ты чувствуешь себя одиноким. Ты еще не проголодался?

— Нет, спасибо, — я сделал шаг в сторону от доброхота.

— Он прав, — обратился ко мне Витька в туристской экипировке, пока единственный в своем роде. — Нам с тобой нужно пройти через мультипликатор.

— Тебя здесь и без того слишком много, — заметил я.

— Меньше, чем хотелось бы, — ответил один из аборигенов.

— А сколько вас должно быть?

— Нас, — деликатно поправил меня другой абориген. — Теперь мы вместе.

— И от этого, дружище, уже никуда не деться, — добавил третий.

— Нас еще слишком мало, — грустно вздохнул четвертый.

— Слишком мало, — согласился с ним пятый.