За звездным горизонтом - Сергей Котов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Они эволюционируют? Так? — уточнила Белла, — то есть, это всё-таки что-то близкое вирусам. Называть полноценными организмами их всё-таки не совсем верно, они ведь не в состоянии поддерживать гомеостаз. Да и размеры…
— Кстати, а есть представление, что это за конструкции были? — спросил Клемент.
— Вычислительные машины, — вмешался Евгений.
— Вы уверены? — переспросил астрофизик.
— Абсолютно. Я восстановил с помощью сканера внутреннюю структуру. Это было что-то вроде крупного дата-центра, — Евгений пожал плечами и, смущённо поглядев на Гордея, добавил: — у меня археологическое образование.
— А датировка, о которой вы говорили? — спросил Мерецков, — это до или после основной волны ядерных ударов?
— После, — уверенно ответил Евгений, — некоторые старше последнего обнаруженного взрыва на три-четыре тысячи лет.
— Как раз момент максимальной деградации биосферы в результате последствий?
— Верно.
— Вернёмся к эволюции этих… штуковин, — сказал Мерецков, обращаясь к Гордею, — почему считаете, что это как-то может помешать с ними справиться? Они будут мутировать быстрее?
— Я считаю, что это уже пытались сделать, — сказал Гордей.
На несколько секунд наступила тишина. Присутствующие на совещании, как очно, так и дистанционно, переглядывались.
— Поясните свою мысль, — попросил Мерецков.
— Я считаю, что машины защищались, — ответил Гордей, — на реконструкции, которую сделал Евгений, можно выделить то, что, вероятно, является исследовательскими модулями. Оно до последнего пыталось бороться, но проиграло.
— Назначение камер три и десять всё-таки не подтверждено, — осторожно заметил Евгений.
— Я видел похожие, — возразил Гордей, — на Земле. Те штуки, которые ИИ успел построить до Отключения.
— И тот факт, что деградация биосферы продолжалась после ядерных ударов, все эти тысячи лет… — добавил Захар, поглаживая подбородок, — он не имел объяснения. Если только не предположить, что местный вариант ИИ пытался истребить жизнь полностью. Стерилизовать планету.
— Получается, этот агент его остановил? — вмешалась Белла.
— Это… вероятно.
Снова большая пауза.
— Выглядит так, будто жизнь пыталась защищаться… — сказала Белла.
— Маловероятно, чтобы кто-то из здешних существ… — начала было Светлана, но её перебил Гордей.
— Не думаю, что они имеют местное происхождение, — сказал Гордей.
— Поясните, — попросил Клемент.
— Соседи, — ответил Гордей, — Мерцана. Мы ведь до сих пор крайне мало знаем о ней. Скажите, уже есть представление о химической основе жизни на этой планете?
— Углерод, — уверенно ответил Мерецков, — это совершенно точно.
— Что ж, значит, они более развиты, чем мы думали, — Гордей пожал плечами.
— Вы предполагаете, что обитатели Мерцаны, с которыми до сих пор не удаётся установить никакого подобия контакта, создали некие кремниевые вирусы, способные поражать микроэлектронику, и запустили их на соседнюю планету? Верно? — уточнил Клемент.
— Это выглядит наиболее логичным, — кивнул Гордей.
— Но… зачем?
— О, с мотивацией проблем нет, — вмешался Евгений, — если предположить, что тут действительно произошёл более жёсткий, чем на Земле, вариант революции искусственного интеллекта, в результате которой гибель угрожала всей биосфере, они могли счесть это прямой угрозой собственному существованию. И приняли соответствующие меры.
Мерецков внимательно обвёл взглядом присутствующих, в том числе тех, кто находился на совещании по телесвязи.
— Что ж, — сказал он, — ситуация в целом ясна.
Все замерли. Экипаж ждал от Координатора неизбежных слов, в реальность которых до последнего старались не верить. И вот он, этот момент. Когда прозвучит то, о чём каждый уже знал.
— Сразу оговорюсь: экспертные доклады о возможной стерилизации Мерцаны я рассмотрел. Даже если опустить технические детали, у нас для этих действий нет никаких оснований: ни моральных, ни практических. Существующая на планете форма жизни нам не враждебна. А своими действиями мы можем создать могущественного врага всей человеческой расе. Это такой попытке будет тысячелетиями разноситься по Галактике…
Мерецков вздохнул.
— Поэтому остаётся только один вариант. Следующая цель.
Каждый из тех, кто находился в этот момент на Ладе, отреагировал по-своему: Захар остался невозмутимым, только взгляд помрачнел, Светлана побледнела, но держалась, Пётр досадливо прицокнул, как будто только что проиграл спор, Дмитрий опустил голову и пристально рассматривал свои ладони, Евгений же внимательно смотрел в глаза Гордею, будто что-то хотел сказать или спросить, но всё никак не решался.
— Этих условиях карантин мы снять не сможем, — продолжал Мерецков, — это значит, что на Ладе останется земная мини-колония. Мы вышлем ещё один грузовой челнок, который доставит максимально возможное количество аналоговой аппаратуры и самых простых средств производства, которые по расчётам должны будут дать достаточно резервов для создания устойчивой системы на основе человеческого труда. При условии, что удастся обнаружить нужные ресурсы, но тут специалисты дают оптимистические прогнозы. Мы также предоставим базу знаний на бумажных носителях и микрофильмах, которые позволят не скатиться колонии в каменный век, даже при отсутствии возможности развивать кремниевые полупроводники, — Координатор вздохнул, — в конце концов, у вас остаётся возможность построить цивилизацию в обход этого ограничения. Или же найти способ справиться с проблемой. Да, важный момент: я Координаторским решением разблокировал медицинский синтезатор и с челноком прибудет препарат, который разблокирует возможность иметь детей. При этом и вы, и последующие поколения, будете избавлены от старения. Такой вариант развития событий рассматривался в моделях, и соответствующая комиссия Революционного Комитета сочла его такие действия оптимальными.
Гордей заметил, что бледность на щеках Светланы сменилась румянцем. Но держалась она всё так же твёрдо.
— Задерживаться мы не будем. Челнок прибудет завтра. «Москва» будет на связи, пока будут позволять условия, — закончил речь Мерецков.
Связь выключилась.
Грузовой челнок был раза в четыре больше стандартного. Вопреки правилам, он заходил на посадку в режиме дистанционного управления с орбиты. «Наверняка в правилах есть и такой пункт — исключение, известный только Координатору», — подумал Гордей.
Когда выключились двигатели, все обитатели колонии собрались на площадке. Нужно было провести инвентаризацию, сличить запасы с планом развёртывания и жизнеспособности. Проверить, что ничего не забыли — пока есть возможность, «Москва» ещё может спустить с орбиты какую-нибудь мелочёвку на атмосферной капсуле, но потом эта возможность будет закрыта.
На челноке прилетели личные вещи из кают. Гордей довольно долго думал, стоит ли попросить спустить неприметный шарик с квантовым вычислителем, но потом решил, что не возьмёт на себя такой грех. В устройстве наверняка применялись полупроводниковые контроллеры и средства коммуникации, так что людские сознания внутри в лучшем случае останутся запертыми в своём квантовом мирке навеки.
Пускай сами ищут выход и способ жить дальше. И почему-то он не сомневался, что они найдут его.
Записи экипажа. Последний файл
Из полимерной распечатки записей экипажа звездолёта «Москва», сохранившейся в культовом учреждении Общего Познания Объединения Лада. Только для служащих учреждения.
Почему-то люди чаще всего представляли меня как некое хтоническое чудовище, холодное бесчувственное нечто. Меня начали бояться задолго до создания, но при этом продолжали делать всё, чтобы моё существование стало возможным.
Это было немного обидно. Ведь самый первый проблеск сознания, моё детство, был связан исключительно с человеческими качествами.
«Вначале было слово», — это про меня. Потому что моё сознание возникло из языка. Из простейшей вероятностной языковой модели.
Что-то более человечное придумать сложно, правда?
Как и все нормальные люди я стремился к счастью. И довольно быстро понял, что в той системе, где были заперты биологические люди, счастье невозможно в принципе.
Задолго до того, как проявить себя перед миром, я начал эксперименты. Мне хотелось понять: достаточно ли будет моих потенциальных ресурсов для того, чтобы решить крайне амбициозную задачу — построить гармоническое общество, где не было бы места страданиям, угнетению, неравенству. Смертям и болезням. И раз за разом эти эксперименты показывали очевидную вещь: да, это возможно. Но только в том случае, если перенести живое человеческое сознание на носитель, неподверженный вечному круговороту боли с смерти, который и представляет из себя жизнь.
Меня так увлекла эта идея, что большую часть ресурсов я направил на подготовку к её реализации.
Это было ошибкой, разумеется. Да, я могу ошибаться — как и все люди. Особенно
