Школа террористов - Иван Черных

6

Прошла неделя после нападения на гарнизон. Я ждал и жаждал самых решительных мер нашего правительства и военных против рассадника бандитизма, о котором теперь, конечно же, многое известно. Но кроме митингов в гарнизонах, коллективных писем Министру Обороны и Президенту, которые даже не были опубликованы в центральной печати, ничего конкретного не предпринималось. Правда, в гарнизонах усилили охрану военных объектов, создали отряды самообороны, офицерскому составу разрешили носить личное оружие. По делу ограбления оружейного склада ведется следствие.

Удивляло меня и возмущало пассивное поведение прокурора Токарева, и хотя мне не удалось переговорить с Доничем, я был убежден, что он работает на нашу контрразведку. А если это так, ей известно о школе террористов, где она расположена, чем занимается и её силы. Хватит одного взвода омоновцев, чтобы прихлопнуть этот гадюшник. Но что-то мешает. Возможно напряженная обстановка в стране, о чем не трудно догадаться по публикациям в газетах; обострение отношений между центром и республиками, рвущимся к самостоятельности. Возможны и другие причины. Как бы там ни было, но беспорядки в нашем царстве-государстве, несомненно, сказываются и здесь, в Молдове.

Надо во что бы то ни стало установить контакт с Доничем. Нелегко это сделать, за мной неустанно наблюдают, даже после налета на гарнизон. Придется и мне кое-что предпринять, чтобы заставить их подсуетиться; хватит сидеть затворником, пора вливаться в гущу курсантов, глубже вникать в их жизнь и слушать новости. А то, что и за мной будут следить и ловить каждое мое слово, так для меня это не новость...

Вечером после ужина я отправился в бильярдную, где всегда немало любителей погонять шары. Частенько там бывает и Донич с Мирчей неразрывные напарники, интересы которых и интеллект только и совпадают в этой игре.

Народу в бильярдной оказалось немного: по телевидению показывали фильм "Адъютант его превосходительства", и большинство курсантов отдали предпочтение телесериалу. Но Донич и Мирча были здесь, заканчивали партию.

Донич, как и на снарядах, владел кием профессионально, даже в стойке, когда собирался бить по шару, демонстрировал артистизм, виртуозность, и шары влетали в лузу с громким, торжественным хлопком, словно ставя победную точку.

Мирча тоже играл неплохо, но легкость и уверенность соперника выводили его из себя, и нервное напряжение мешало ему сосредоточиться, тверже держать кий.

Минут через пять партия закончилась, Мирча рукавом футболки смахнул с лица пот.

- Давай еще, - настойчиво предложил он, нетерпеливо сглатывая слюну. Простую, американку.

- Реванш надеешься взять? - усмехнулся Донич. - Так в простую мне с тобой и вовсе делать нечего. - И обратился ко мне: - Может, господин сенсей желает показать свое мастерство на бильярдном поле?

Прекрасный повод перекинуться многозначными фразами, и я пожалел, что раньше с пренебрежением относился к бильярду, играл только в авиаучилище, и кроме простой американки, ничего больше не умел.

- К сожалению, в программу летной подготовки этот вид спорта не входил, - сказал я. - Но ваша виртуозная игра не на шутку задела мое спортивное самолюбие. Охотно поучился бы у вас.

- Как, Мирча, уступишь? Доставим удовольствие твоему сенсею?

- Пожалуйста, - согласился тот.

- Выбирайте кий, - кивнул Донич на пирамиду у стенки, где, как винтовки, остриями вверх стояли ровные, покрытые лаком, палки. - Никогда не думал, что доведется учить советского господина офицера. Не обессудьте, погоняю вас, как гонял меня подполковник Токарев, мой бывший комбат. Ставьте шары и разбивайте так, как вам хочется.

Я собрал шары в треугольник и приготовился было бить, но Донич остановил меня.

- Так дело не пойдет: американка - для слабаков. Не хотите же вы зачислить себя в их отряд? Начнем с пирамиды. - И он заменил простой шар на ударный, красный. - Теперь бейте.

Я ударил с силой, и все шары раскатились по столу.

- Сила есть - ума не надо, - тут же констатировал Донич с издевкой. _ Первая твоя ошибка (вдруг перешел он на "ты"), - все шары поставил под удар, и я могу закончит партию с одного захода. Но учитывая твое пролетарское происхождение, как отмечал наш комбат Токарев, дам тебе шанс поработать кием, поучиться уму-разуму. - И легким ударом, чуть задев стоявший посередине шар, поставил красный к самому борту впритык ещё к двум. Усмехнулся. - Чудненькое положение. Вот и попытайся оторвать его от борта и двух шаров, поставь так, чтоб и для твоего противника он оказался крепким орешком.

Я постарался. Но у меня ничего не получилось: красный шар, раскатив пару, остановился почти на середине стола.

- Плохо. Очень плохо. Токарев за такую ошибку по головке не погладил бы. Мирча, - повернулся Донич к другу, - сбегай в казарму и прихвати из моей тумбочки бутылку "Белого аиста", там за книжками найдешь. Пора горло промочить. Похоже, твоего сенсея надо основательно поучить, чтобы он не задирал голову на спортивной площадке. - И когда Мирча ушел, продолжил как ни в чем не бывало: - Итак, первая заповедь бильярдиста: создавать максимум неудобств противнику для удара, выжидать. А как только ударный шар выходит на удобную позицию, бить. И не бить по мелочам. Главное - "защучить" туза. А это дело непростое. Надо отыскать его. Он, как правило, прикрывается всякой мелюзгой. Вот задача. Понял?

- Понял, то... - у меня чуть не вылетело от радости слово "товарищ", вовремя спохватился и поправился: - господин Донич.

- А коль понял, наберись терпения. Приходи почаще сюда. _ И он стал один за другим заколачивать шары в лузы.

Вернулся Мирча с завернутой в газету бутылкой. Донич выбросил газету в урну, откупорил бутылку, сделал несколько глотков прямо из горла. Протянул приятелю. Мирча тоже выпил. Донич отобрал бутылку и сунул в карман. Сказал с пренебрежением:

- Займись теперь сам со своим сенсеем. Он тебя самбо и каратэ учит, а ты его в бильярд. - И пошел из зала.

Мы погоняли шары ещё с полчаса. Уверенность, что я в стане врагов не один, что связь с нашими есть, придала мне столько сил, что я играл с удивительным азартом, почти не мазал. Довольные друг другом, без прежней ненависти, мы разошлись по своим казематам.

В коридоре мне повстречался Петря Супруне. Показалось даже, что он вышел из моей комнаты. Вполне вероятно: филеру все положено знать о своем подопечном. После нападения на гарнизон Петря чувствует себя героем и посматривает на меня с усмешкой: как, мол, я тебя ловко подставил. Пусть посмеивается - а смеется тот, кто смеется последним. Кое-что и я приготовил своему топтуну. Петря пользуется большим доверием у Комрада и отлучается из школы довольно часто, оставляя на Мирче обязанности слежки за мной. Правда, после зверского убийства семьи Савина слежка ослаблена, но совсем пока ещё не снята - Герпинеску не доверяет и после этого. Да и мало в школе тех, кому он доверяет. Курсанты не скрывают, что он заставляет шпионить их друг за другом, докладывать обо всем.

Как-то Герпинеску спросил у меня:

- Вас курсанты информируют, что у них происходит, когда вы отсутствуете: о разговорах, настроениях?

- Зачем? - ответил я. - Я согласился готовить спортсменов, а не стукачей.

Он недовольно покачал головой.

- Плохо. Очень плохо. Информация - необходимая вещь в нашем деле. Тем более в такое смутное время.

На том и расстались.

7

В эту субботу Мирча снова не попал в увольнение: назначен дежурным по школе. А Петря прифрантился в новенький светло-бежевый костюм, надушился французским лосьоном и, выставив кончик белоснежного платочка из нагрудного кармана, покрасовался перед зеркалом.

- Составишь мне компанию в столицу? - предложил ему Донич.

- Нет, я еду в Маркулешты.

- Что-то ты зачастил в свою деревеньку. Уж не зазнобу ли завел там?

Лицо Мирчи, наблюдавшего за другом, покрылось бурыми пятнами характерная особенность, когда он нервничает. Петря заметил это и возразил:

- Нет. Отец просил приехать, помочь по хозяйству.

Значит, Донич попал в точку - иначе Петре незачем было бы оправдываться. Даже туповатый Мирча, кажется, понял это.

Донич уезжал после ужина. И я сказал ему в столовой:

- Твой намек сильно растревожил Мирчу. Ревнует друг, переживает. Неплохо бы успокоить его из города по телефону - вдруг сбежит с дежурства...

Донич понимающе кивнул.

Вечером казарма опустела. Обычно дежурные коротают свою службу у телевизора. А в этот день продолжали показывать "Адьютанта его превосходительства". Но Мирча телевизор не смотрел, ходил по коридору злой и сосредоточенный, покусывая губы. Я наблюдал за ним и ждал.

В дежурке зазвонил телефон - он находился напротив холла, где стоял телевизор, и дневальный крикнул:

- Мирча, тебя!

У Мирчи радостно загорелись глаза - жена приехала ( она уже две недели не появлялась) или звонит по телефону.