Война и люди - Никита Демин

Немалая заслуга в этом принадлежала командиру корпуса генералу А. И. Гастиловичу. В очень сложных условиях он оперативно руководил войсками, принимал смелые решения, уверенно использовал маневр. Комкор стал настоящим генералом-фронтовиком, зрелым военачальником.

Много героических подвигов совершили бойцы и командиры в боях за укрепленный район Керешмезе. Расскажу только о командире нештатного взвода разведки старшем сержанте Юсупове. О храбрости и находчивости его ходили легенды. Мне довелось несколько раз беседовать с Юсуповым. И должен сказать, что воин этот действительно был разведчиком экстра-класса. Человек как человек. Внешне — обыкновенный: плотный, широколицый, курносый. С виду даже робкий, неповоротливый. Начнет что-нибудь рассказывать — теряется. Только вот глаза выдавали прирожденного разведчика — недремлющие, настороженные. И тело напряжено, как струна.

Помню, во время беседы с ним я часто ловил себя на мысли: вот треснет сейчас у меня под ногой сухая веточка, и Юсупов исчезнет, растворится в кустарнике, как будто его и не было тут вовсе.

Разведчики в шутку называли Юсупова «человеком-невидимкой». Ужом среди бела дня пробирался он в самое сердце Керешмезского укрепрайона, зарывался в каменную россыпь и часами недвижимо лежал, подмечал все, что делалось вокруг, запоминал. Он уходил так же тихо, как и появлялся. И только однажды не выдержал. Место засады выбрал у штабного блиндажа: ждал, не выйдет ли кто. Но фашисты были осторожны. Тогда, уже перед утром, разведчик опустил в трубу штабного блиндажа связку гранат. Знатный переполох поднялся у гитлеровцев! Они оцепили все вокруг. Казалось, ящерице — и той не уйти. А Юсупов выбрался.

Талантливый разведчик со своей группой приносил ценнейшие сведения. Это они подсчитали количество дотов и дзотов на своем участке, точно нанесли их на карту. Уже после взятия города Керешмезе офицеры из штаба фронта, не поверив в точность ранее сообщенных им сведений, вновь пересчитали доты и дзоты. И число совпало. Это Юсупов с группой разведчиков обнаружил обход на одном из участков обороны противника и в самый решающий момент провел там батальон майора Киречка в тыл фашистам.

За Керешмезе Юсупова наградили боевым орденом.

БРАТСКАЯ ВСТРЕЧА

В конце сентября в Карпатах начались сильные дожди. Вступила в свои нрава осень. Надо было спешить с наступлением, тем более что командующий фронтом уже определил дальнейшие задачи корпуса. Нам приказано было наступать в направлении Рахов, Сигет и в последующем на Мукачево, т. е. повернуть на юго-запад. Для выполнения этой задачи необходимо прежде всего прорвать вторую полосу обороны Керешмезского укрепленного района. Она проходила по линии командных высот, полукругом окаймлявших Керешмезе с запада и юга. «Замок» мы сорвали, теперь нужно было открыть «дверь» в Венгерскую долину.

2 октября части корпуса перешли в наступление. 10-я пехотная дивизия и 1-я горнострелковая бригада врага оборонялись с отчаянием обреченных. Пленные говорили, что отряды прикрытия расстреливают всех, кто оставляет свои позиции.

8 октября, подтянув 24-ю пехотную дивизию, противник пытался охватить правый фланг корпуса. Это ему частично удалось. У нас, особенно в 8-й дивизии, сложилась трудная обстановка. Однако полковник Угрюмов своевременно осуществил маневр частью сил на угрожаемое направление. Посадив на автомобили несколько усиленных стрелковых рот, он перебросил их на правый фланг. Заняв господствующие высоты, роты отразили контратаки превосходящих сил противника. Три дня шли здесь бои. Врагу не удалось продвинуться ни на метр. Измотав и обескровив его, корпус пробил брешь во второй полосе обороны. Понеся большие потери, противник начал отходить.

Заняв горные окрестности у Керешмезе, части корпуса двинулись по долине реки Тисса на юг. У города Рахов опять встретили сильное сопротивление. Но соединение обошло город. Это был новый, смелый маневр через горный хребет. 16 октября гитлеровцы были выбиты из Рахова и стали откатываться на юго-запад. 18 октября, преследуя врага, наши части взяли румынский город Сигет в Северной Трансильвании. Не увенчались успехами попытки противника закрепиться на западном берегу реки Терешва. 23 октября части корпуса овладели Хусте и 25 октября вышли на Венгерскую равнину. Карпаты остались позади, но борьба за них еще продолжалась. 1-я гвардейская и 18-я армии еще вели упорные бои — севернее нас, на перевалах. Командующий фронтом, подчинив нам 237-ю стрелковую дивизию, поставил корпусу задачу осуществить бросок главными силами на Мукачево и далее на Чоп. Вспомогательный удар наносили на Ужгород — навстречу войскам 18-й армии.

Корпус шел по Закарпатской Руси. Жители встречали пас как желанных, долгожданных освободителей. Триста лет властвовали здесь австро-венгерские монархи. Триста лет они угнетали, притесняли местное население, старались вытравить из людей все самое дорогое, связанное с понятием Родина. Но слишком крепки и живучи были корни. Многие не забыли русского языка, родных обычаев. Все это передавалось из поколения в поколение: от прадедов к дедам, от дедов к внукам. И обычаи, и непримиримый дух русский, и неистребимая любовь к Родине. Слова «Россия», «Украина», «Советский Союз» произносились закарпатцами со священным трепетом.

Трудно описать тот восторг, ту радость, с какими встречали нас в городах и селах Закарпатья. На улицах звенел девичий смех, звучала русская и украинская речь. Усталых солдат в ротных маршевых колоннах засыпали осенними цветами. Женщины выносили в широкогорлых кринках холодное молоко, девушки подавали на чистых рушниках фрукты и расписные чашки с вином...

...На обочине дороги дюжий батареец могучими глотками опорожнял махотку с молоком. А рядом, запрокинув голову, стояла маленькая пожилая женщина. Она робко гладила темной рукой борт солдатского ватника, в смеющихся глазах светлые слезы радости:

— Господи боже мой! Да неужто и в наши окна глянуло солнышко, неужто и нам счастьичко выпало!

Русь Закарпатская! Рубеж нового и старого мира. Выезжаем в местечко. На пригорке возвышается господский дом. А вокруг хатенки, глядящие в землю, — нищета несусветная. Бойды смотрели на эту картину широко раскрытыми глазами. И в каком же гигантском величии, в какой красоте и блеске вставала перед каждым из них наша могучая социалистическая Родина. Здесь каждый солдат еще раз убедился в превосходстве социалистического строя над капиталистическим, и каждый солдат стал агитатором.

Я был свидетелем, как мой старый знакомый старший сержант Никитин в популярной форме объяснял крестьянам, что такое колхоз.

— Все межи — побоку. Вместо сохи — плуг, вместо быков — трактор. Работаете сообща. Подоспел урожай — между собой делите. По труду. Больше трудился — больше получил. Подходит?

— Да оно так вроде, очень подходит, — мялся высокий мужик в теплой поддевке. — А скажи-ка, парень, го правда, шо в колхозе и жены общие?

— Сказки все это, мужики, — серьезно сказал Никитин. — Имей свой дом, огород, корову, курей и прочее. Никто запрета не делает. Земля общая — это да. И то, чем ее холить да обхаживать, чтобы разродилась, — тоже общее. Вот и все.

— Ну тогда чего ж, — загалдели мужики. — Тогда ничего.

Эта непринужденная агитация, которую считал своим долгом проводить среди местного населения каждый солдат, была частью той большой целеустремленной работы, которую вели в освобожденных городах и селах буквально все коммунисты, комсомольцы, командиры и политработники.

Руководствовались мы постановлением ЦК ВКП(б) от 27 сентября 1944 года «О недостатках в политической работе среди населения западных областей УССР».

ЦК ВКП(б) предложил широко популяризировать основы советского строя, разъяснять населению Конституцию СССР, права и обязанности советских граждан, задачи трудящихся в деле восстановления хозяйства и помощи фронту.

Население освобожденных районов с большим вниманием и волнением слушало наших агитаторов и лекторов. Очень часто выступали и руководящие работники.

Я помню митинг в осеннем Рахове, площадь, покрытую желтыми опавшими листьями. На стенах домов свежие выщербины от пуль и осколков — несколько часов назад здесь еще кипел бой и площадь была пуста. А сейчас она была запружена людьми. Мелькали потрепанные кепки рабочих и ремесленников, старомодные котелки интеллигентов, черные клобуки священников. Затейливым узором п неожиданными красками поражала глаз расшитая одежда горцев — гуцулов.

Люди теснились у наспех сколоченной, обтянутой красным кумачом трибуны. Выступал начальник политотдела 18-й армии Леонид Ильич Брежнев. Он рассказывал о положении на фронтах, о том, как под мощными ударами Советской Армии беспорядочно откатываются на запад гитлеровские войска.