В сумерках времени - Валерий Фурса

– А можешь ты нас сейчас перенести, например, к Ваське?

– Ну, твой Васька для меня полностью абстрактное понятие. Я его не знаю и представить себе не могу. Разве что ты сам достаточно четко сможешь мне его описать. Но можно ведь и на двойника напороться. К тому же, если ты что-то не учтешь в своих характеристиках, то мы можем и не попасть к нему. Потому давай оставим такие эксперименты, и займемся более конкретными и приятными делами. Я за тобой пришел. Все наше сообщество тебя в гости приглашает.

– Куда? Опять на Факру?…

– На Факру! Куда же еще? Только уже на другую. Я ведь говорил, что мы переселились на Селекту. А так как там других разумных существ нет, то мы решили поменять ее название на более нам знакомое и приятное. Теперь она называется Факра. Не будем же мы себя селектитами звать…

– Ну, хорошо! На Факру, значит на Факру! Признавайся только, каких гостинцев с собой брать? А то ты чересчур скромный, и об основном почему-то всегда умалчиваешь.

– Да теперь у нас все свое есть. Мы и сами не понимаем, как раньше о переселении не догадались. Чуть ли не каждый день что-то из других миров домой доставляли. А чтобы самим где-то в другом месте осесть, о том никогда и не думали. Наверное, к родной планете настолько привыкли…

– Вот, вот! Вроде бы умный факр…

– А ты быстро учишься, Виктор. Даже мне той же монетой сдачи дал. Но, наверное, это присуще всем разумным – не видеть бревна в своем глазу. Больше я так шутить с тобой никогда не буду. В чем-то вы, люди, конечно, слабее нас будете, но в чем-то гораздо умнее.

– Ладно, Бар! Давай замнем этот разговор. Ты уж лучше о подарках. Чего с собой брать будем?

Я уже давно понял, что Бар – слишком скромный факр. Может, они все такие? Но я не привык в гости без подарков ходить. Да еще и на другую планету. У нас так не принято. Пришлось своего гостя на хозяйстве оставить, а самому в город, на базар поехать. Хорошо, что Виктор свой пикап никому не отдал. Вместе с ним мы за полдня и управились.

Мой протеже настолько зажегся возможностью пообщаться с инопланетянином, что еле сдерживал свои эмоции. Хорошо, хоть Аленки дома не было. Она как раз к маме в гости поехала. А то и ее пришлось бы с собой брать. Но она вряд ли готова к таким потрясениям. Я ведь хорошо помню, как сам в первый раз с Баром встретился. Для женщины таких впечатлений было бы слишком много. Достаточно и того, что на пейзажи ее несколько раз брали. Она тогда по несколько дней никак опомниться не могла. Хотя Виктор накануне ей все обстоятельно объяснял. А сама она уверяла нас, что все прекрасно понимает.

Хотя Виктор уже много раз слышал мои рассказы о факрах и, в частности, о самом Баре, но при встрече с ним растерялся. Мой инопланетный друг тоже был не в восторге от нового знакомства. Ведь я его не предупреждал о такой возможности. Но когда он узнал, что именно Виктор автор тех картинок, которые так понравились факрам, то готов был расцеловать его.

У факров, оказывается, очень редко встречаются такие таланты. Потому они с чрезвычайным уважением относятся к тем, кто умеет писать картины, творить музыку или заниматься стихосложением. Когда же Виктор показал ему еще несколько десятков своих миниатюр с чудесными пейзажами, то навсегда покорил его сердце.

Я даже сам ничего не знал о существовании этих миниатюр. Виктор теперь писал большие полотна, которые могли бы занять достойное место на престижной выставке, в любой картинной галерее или в частной коллекции. Оказывается, все эти картинки он написал специально для Бара, чем расчувствовал того чуть ли не до слез.

– Но мне нечем заплатить тебе за них!

– А я у вас ничего и не взял бы. Достаточно того, что вы дали Алексеевичу и чем он щедро со мной делится. Вот, если бы вы меня в путешествие с собой взяли…

– Я бы взял… Но ведь у нас даже мой Виктор на улице ночевать вынужден. Ведь таких больших домов, как у вас, мы строить еще не научились…

– Это беда небольшая! Только и того, что вместо одного два Виктора ночь где-то под кустом пробудут. И ему не так скучно, и мне интересно. А я очень-очень хочу на факров посмотреть! Хочется ваши портреты писать. А еще больше хочется в ином мире побывать. Ведь до сих пор Алексеевич мне только Землю показывал…

– А разве ваша Земля не чудесна? Разве она не самая лучшая, что тебе совсем другого хочется?…

– Как по мне, то она действительно самая лучшая. Постоянно жить на другой планете я ни за что не согласился бы. Даже, если бы она лучше Земли была. А вот посмотреть на чужие миры мне очень хочется. Пейзажи инопланетные пописать. Чтобы потом было что вспомнить.

В словах Виктора было столько увлеченности и страсти, столько стремления к чему-то новому, что они не могли не покорить сердце маленького факра. В гости в нему мы отправились втроем.

Кроме Баровой жены нас встретило еще… трое его детей. Почему трое?… Да потому, что теперь факры могли себе позволить такую роскошь. Еды на новой планете им хватало. К тому же, необходимо было осваивать новые просторы. А для этого были нужны новые рабочие руки. Здесь не было необходимости в силовых колпаках над каждым факром, не надо было остерегаться злых вулканов и страшных землетрясений. В своем новом доме факры жили в свое удовольствие. Потому теперь они могли себе позволить путешествовать по другим мирам не с целью поисков еды, а исключительно с целью их познания и изучения.

На новой Факре не было хищных и опасных для своих новых детей представителей флоры и фауны. Их жизни здесь ничто не угрожало. Наоборот, новая планета могла дать им все для счастливого существования на ее просторах.

Я был рад за Бара, за его жену, детей и за все сообщество факров. Меня они встретили как старого друга и были чрезвычайно благодарны мне за подсказку переселиться в новый мир. Старый священник даже прослезился, пытаясь обнять меня. Для этого мне пришлось сесть на землю, так как среди них я был как Гулливер среди лилипутов.

Мой Виктор стоял сначала в сторонке, удивленно посматривая на огромную толпу факров. Они тоже смотрели на него настороженно. Как, наверное, везде смотрят на чужаков. Но длилось это не долго. Достаточно было Бару показать факрам его картины, как море настороженности в их глазах сменилось океаном восхищения и целой Вселенной любви к новому другу.

Бар тогда только три картины себе оставил. Так и сказал – по одной для каждого из своих детей. Все другие были розданы соседям и родственникам Бара.

Растроганный таким отношением к себе, Виктор пообещал написать картины для каждой семьи факров и через какое-то время опять принести их сюда. Если его захотят здесь еще раз увидеть, конечно… Ответом на эти слова были благодарные восклицания факров, уверяющих нас в том, что среди людей Земли они теперь имеют двоих настоящих друзей.