В сумерках времени - Валерий Фурса

– Неужели тебе действительно не страшно, Женька?

Васька никак не мог успокоиться. Хоть сто грамм ему наливай.

– Это потому, что тебе чуть ли не впервые приходится самому черновую работу выполнять. Раньше ты только нас на такие дела посылал. А сам сидел дома, и ждал с моря погоды. Или со своими бабами на острове где-то кайф ловил. Не дрейфь! Надо же когда-то начинать! А для первого раза попроси Алексеевича накапать тебе грамм пятьдесят. Это тебя немного взбодрит.

Ты посмотри! Будто мысли мои прочитал. Придется и вправду налить. Чтобы не ныл и не мешал нам. А то он со своими страхами больше навредить может, чем помочь в чем-то. В таком состоянии на его помощь нам не приходится рассчитывать. Возможно, лучше даже было не брать его с собой? Но нам надо было как можно больше рассеять внимание нашего возможного противника. Так что, бойся – не бойся, а ити тебе в неведомое вместе с нами! А чтобы у твоего страха глаза немного меньше стали, то я тебе таки налью немножко…

Так, с рюмкой в руках, Васька и ступил свой первый шаг в Золотую долину. Хорошо, что хоть водку выпить успел. А то мог бы и захлебнуться от неожиданности.

– Ги-ик!..

– Тихо, Васька! Не гикай! – легеньким толчком попробовал вывести его из оцепенения.

А Женька тем временем мне на лес показывает. И на кусты вблизи нас. Ваську мы туда чуть ли не на руках отнесли. Думали, что придется его как-то из шокового состояния выводить. Но он довольно быстро сам оклемался. Сам на землю в кустах залег. Еще и мое внимание на ближайшие деревья обратил.

Это же надо! Женька сразу увидел. Даже Васька, хотя и чересчур напуган был, но и он тот шалашик заметил. А мне он только теперь на глаза попался.

– Он в речке купается, – показывает мне Женька. – Если согнемся, то он нас и не заметит. А мы тем временем к его шалашу доберемся. Если там пистолета не будет, то на берег выскочим. Голый, он в любом случае более сговорчивым будет…

– Голова! – похвалил я Евгения. – Не понимаю только, за что тебя Бинтом окрестили. Могли бы что-то поинтересней придумать.

– Ну, это длинная история. Когда-то расскажу. А сейчас – айда за мной! Только, чтобы без шума!

Пистолет был под одеждой опера. Снятый с предохранителя, он был готов к немедленному действию. Но длительная робинзонада хозяина явно усыпила его бдительность. Никакими словами не передать выражение его лица, когда он увидел нас на берегу. Да еще со своим пистолетом.

– З-здравствуйте в-вам! – все же собрался с силами на какое-то слово. Но так и остался стоять по шею в воде, растерянно переводя взгляд с одного лица на другое.

Хорошо, что хоть говорить не разучился. А это значит, что не так уж много времени здесь прошло. Хотя бороду отрастить успел. Но не такая она у него и длинная.

– Вылезай из воды! А то простудишься.

– Если вы меня хотите убить, то можете тут и кончать.

В его голосе было столько обреченности, что мне его даже жалко стало. Но я вовремя вспомнил, что он меня не пожалел бы.

– Хотя ты и порядочная сволочь, но убивать тебя мы не собираемся. Надеюсь, у тебя было достаточно времени, чтобы понять, какой ты человек и для чего живешь на белом свете.

– Имел достаточно, – всхлипывая, проговорил грозный когда-то опер, медленно выходя на берег.

– Только без глупостей! – Женька направил на него пистолет, одновременно отступая немного в сторону. – Наш друг предупредил, что ты человек ненадежный. Потому я цацкаться с тобой не буду. А поведешь себя по-человечески, то и мы тебя не обидим. Хотя хорошего отношения ты и не заслуживаешь.

Опер нехотя вышел на берег, все время испуганно посматривая на нас и стараясь незаметно глянуть на свой шалашик.

– Не волнуйся! Богатств твоих трогать не собираемся. Тут этого добра – целые горы. Так что, всем хватит. А если наш разговор пойдет нормально, то заберешь их с собой и с ними домой вернешься.

– Куда – домой? Я здесь уже два года. Женушка моя сладенькая уже давно меня из квартиры выписала и другого мужа себе привела.

– Не знаю, насколько тебе это понравится, но в том лесу, откуда мы сюда отправились, еще и пяти минут не прошло. Так что жена твоя даже обед тебе приготовить не успела.

Если бы я сказал, что я багдадский халиф, то он удивился бы куда меньше. У него даже нижняя челюсть отвисла. А вид у него был настолько комичным, что даже цирковой клоун позавидовал бы.

– Ч-что?

– Ты все хорошо услышал. Я потому и оставил тебя здесь так надолго, ибо хотел, чтобы ты снова человеком стал. Ведь там, в отделении, в твоих глазах только золотые монеты светились, да камни-самоцветы отзеркаливались. Ни умом, ни любовью к ближнему там и не пахто. В тебе люди защитника видеть хотели, а ты сам стал грабителем с большой дороги. За несколько килограмм металла ты готов был убить. Только бы тот металл себе забрать.

Он обреченно склонил голову, не решаясь взглянуть мне в глаза.

– Слушай, ты, лох ментовский! – не сдержался и вступил в разговор Женька. – Лично я тебя собственными руками порвал бы. Только хозяин запретил. Так что, не выкорячивайся. Хватай свои находки и чеши отсюда, пока у меня терпение не лопнуло.

– Успокойся, Николай!

Я специально назвал его другим именем, помня, с кем дело имеем. Тем более, что в Женьке опять проснулся Бинт А мне не хотелось, чтобы он снова потерял свое человеческое лицо. Теперешний Евгений нравился мне куда больше, чем прежний отморозок Бинт.

– Но смотри, ментяра поганый, если вздумаешь о ком-то из нас вспомнить, а, тем более, вякнуть кому-то, я тебя шлепну.

– Да вы что? Того, что я здесь пережил, на три жизни хватит. Вы, – это уже ко мне, – можете спокойно прийти в отделение, и мы все, как надо оформим. Оформим как передачу вами найденного клада государству.

– Нет уж, уволь. Может ты и исправился, но лучше я с тобой больше встречаться не буду. Если не ты сам, то твои коллеги или начальники…

Васька все время стоял рядом с нами и молчал. Он уже полностью успокоился. Только презрительно кривился. Будто нос к носу с чем-то очень омерзительным столкнулся. Неожиданно он подхватил меня под руку и отвел немного в сторону.

– А ты до сих пор, наверное, удивляешься, гадаешь, почему это я бандюком стал? – тихо спросил меня. – Вот именно из-за таких, как этот ментяра! Они меня когда-то, еще пацаном сопливым, в КПЗ забрали и отлупили там, как сидорову козу. Видишь ли, от меня тогда водочным духом несло, а они учуяли. Но я ведь не трогал никого! После работы по сто грамм с друзьями выпили, и я как раз домой возвращался. А этим кулаки почесать хотелось. Ненавижу их всех!

– Успокойся, друг! Мне их тоже любить не за что. Хотя меня и не бил никто. Сейчас мы его отсюда отправим и своими делами займемся.