Пристань надежды - Лилия Фандеева

профессии нет, одна с дитем. Но ненадолго ее хватило, полгода всего в деревне продержалась. Мы с Наташей решили оставить Митю у себя, она согласилась. Все сделали по закону, пенсию сделали, опеку. Больше убитой горем вдовы мы не видали. Через год и Степановну постигло горе. Доставили ее Лешку, как нашего Саньку. Вот с тех пор она помогает нам, а мы помогаем ей. Вместе легче. Митяй в 88 в школу пошел, сразу у нас, потом на центральной усадьбе, а как восьмилетку окончил, поступил в техникум на механика, как я значит. Хороший мальчишка был, работящий. Каждое лето приезжал помочь деду.

– Почему был? – спросила Надя и сама испугалась своего вопроса.

– В 2000 году пропал, как в воду канул. В милиции сказали, диплом получил, а больше его никто не видел. Был бы жив, не бросил бы деда с бабой. Он же видел, что у нас здесь все эти годы происходило. Нет, не бросил бы нас Митька.

Потап Петрович замолчал, и Надя не решилась продолжать разговор, когда он заговорил опять:

– Дочка Анюта на три года младше брата. Характер был хуже не куда. Балованная, самовольная и настырная, но красивая. После восьмого класса поступила в училище на швею. К Саньке на свадьбу приезжала, а так наездами нас не баловала. Жила в общежитии, работала на фабрике. В 85 прислала письмо, мол, замуж вышла. Мы с матерью порадовались, хотя не по-людски как-то поступили. Да только неправдой все это было. Сожителя себе нашла из бандюков, вот и все замужество. Это уж потом выяснилось, через пару лет, когда его осудили, а ее схоронили. Была семья, и нет семьи. Трудно родителям хоронить своих детей, внуков терять. Ради кого живу, для чего существую, зачем небо копчу?

– Бог не дает непосильных испытаний. У Вас две женщины, Вы за них в ответе. И Митяя не хороните раньше времени. Надежда умирает последней.

Перед своим отъездом, Надя поблагодарила пожилых людей за помощь:

– Доберусь до дома, поговорю с мужем, может, решим вопрос с вашим переездом. Точно не обещаю, но постараюсь. Сколько стоит билет на автобус?

Петрович, молча, протянул ей пятьдесят рублей.

– Спасибо. А это Вам, – сказала Надя, протягивая ему, пять тысяч. – И не спорьте, они Вам нужнее. Про билет я спросила специально, чего я там буду светить деньгами. Адрес мой у вас есть, будет нужна помощь – обращайтесь.

Прощались они по-родственному. Назаровы не особо надеялись на помощь Нади, но кому не хочется помечтать. К тому же они были рады, что их одиночество было скрашено присутствием Нади 10 дней и они, как смогли, помогли девочке. Потап Петрович отвез Надю к автобусу. На ней был ее костюм и почти пустая сумка. Оплатив проезд, она заняла место в хвосте салона. Сумку она повесила через шею и плечо, помня о паспорте и деньгах. Она прикрыла глаза и мечтательно улыбнулась. « Приеду на вокзал, самое позднее, часа через полтора со всеми остановками, с вокзала на такси, ключи есть у соседки Юли. Всего час тридцать, потерпи Егорка», – думала она. Местность, по которой ехал автобус, была ей незнакома. Раньше она никогда не была на правом берегу реки, в этом просто не было необходимости. Она, то дремала, прикрыв глаза, то рассеяно смотрела в окно. Вскоре она увидела мост через реку, а за ним золотой купол местной церкви, стоящей на пригорке. Автобус проехал мост, въезжая на окраину ее города. «Сейчас проедем промзону, и через десять минут будем на автовокзале», – успела подумать она до того, как услышала скрежет металла и увидела, что автобус заваливается набок. «Нет!» – закричала она, прикрывая живот руками.

Автобус перевернулся на бок и съезжал, скользя по насыпи. Он напоминал гармошку, которая собрала в себя две третьих салона. На задних сидениях, а их осталось всего три ряда, людей не было. Пожилые люди, напоминали цветные мешки, сваленные в небольшую кучу. Надя тормошила каждого, пытаясь понять, живы ли они, и помогая подняться пришедшим в себя пассажирам.

– Родные мои, надо выбираться. Вы все взрослые люди, на уговоры и утешения нет времени, давайте по одному, без паники, по очереди в заднее окно. Выбрался первым, принимайте остальных по цепочке и бегите, ползите подальше, пахнет бензином, взорвемся. Быстрее.

Взрыв раздался, когда она уже выбралась из автобуса последней и, как казалось ей, почти бежала, когда почувствовала удар по голове и осела на землю, проваливаясь в небытие. Очнулась она быстро. Попробовала встать. Ноги держали, но слабо, а волосы были мокрыми и липкими. На коленях, а потом на четвереньках она стала подниматься по некрутой насыпи, даже не оглянувшись назад. Выбравшись на дорогу, она потеряла сознание. Автобус догорал, когда приехали пожарные и машины скорой помощи. Раненных забрали в больницу, их было восемь человек и Нади среди них не было. Никто не знал, сколько пассажиров было в автобусе на момент аварии. Кто-то выходил, кто-то заходил по маршруту, много было и транзитных пассажиров. Спросить было не у кого. Водитель погиб на месте сразу, как и пассажиры передних мест, после столкновения с груженым КамАЗом, выехавшим из-за поворота промзоны.

На календаре была дата 2 июня 2001 год. Это был не ее день. Оставайся Надя на месте, ее бы нашли уже через полчаса. Сбитая с толку, не помня ни, кто она, ни что случилось, она видела впереди дорогу, и ее тянуло туда. Ее костюм, хотя и пострадал сильно, дорогое белье и пустая сумка сыграли тоже против нее. Никому не пришло в голову, что женщина в таком наряде может поехать в автобусе с селянами и списали все на ограбление. Трагедия произошла на территории города Солнечного, а прибывшие, на помощь местным, оперативные сотрудники из другого района, понятия не имели, что женщину с похожими приметами и одеждой разыскивают, как пропавшую третью неделю. Надю отвезли случайные люди в ту же больницу, куда доставили в травматологию раненых после аварии, но на полчаса раньше. После осмотра, она провела всего несколько часов в хирургии, где наложили швы на голове и теле, лишив ее при этом части волос, и перевели в гинекологию, опасаясь за состояние ребенка. Три дня ее не беспокоили. Получая уколы и капельницы, она, практически, все время спала. Сохранение ребенка было для докторов на первом месте. Угрозу преждевременных родов удалось остановить. С мамочкой дело обстояло сложнее. Травма головы, глубокие порезы и ушибы были не самым страшным. Страшным было то, что она не помнила, а удивительным то, что ее память,