Основатели кланов I: Исход - Рэндалл Биллс

– Центр, генерал де Шевалье… генерал… Мне кажется, он… мёртв. Генерал мёртв, сэр.

Андрей внимательно следил за отцом, когда тот вновь взял и поднёс микрофон ко рту. Ни малейшего замешательства.

– Майор Болсон, я вас не понял. Повторите.

– Центр, де Шевалье убит. В данный момент я являюсь старшим по званию офицером здесь и прошу немедленной поддержки. Тут такой ад, которого свет не видел.

– Сомневаюсь, майор. Но я, похоже, вас неправильно понял. Вы можете подтвердить свои слова?

Опять этот нейтральный тон. Как будто он в совершенно спокойной обстановке объясняет подчиненному, что тот сделал неправильно и как ему все исправить.

– Черт побери, центр! От его меха ничего не осталось! Его просто нет, понимаете вы? Какого вам ещё подтверждения? Понятия не имею, как им это удалось, но вся местность выглядит так, словно Амарис лично перепахал его ракетометом «Эрроу-IV». От командной роты почти ничего не осталось. Это было незаметно, но они, должно быть, отметили генерала системой захвата цели. Я клянусь вам – как минимум половина залпа угодила в его «Вархаммер». Там… попросту больше ничего нет.

Тишина разлилась по палатке, словно долгая зимняя ночь по кладбищу. Когда холод пробрал его до костей, Андрей, и без того мёрзший, обхватил себя руками. Серое лицо отца едва не сломало его окончательно.

Сгорбленный старик почти незаметно начал меняться. Казалось, масса тела генерала увеличилась, он вдруг стал выглядеть более прямым и массивным, чем до сих пор, отметины, оставленные на нем временем облетали с него, словно вторая кожа. Голубые глаза Керенского, выражавшие до сих пор лишь безразличие, сверкали все ярче, пока не засияли подобно прожектору меха. Огонь, все более и более затухавший в последние несколько лет, возгорелся вдруг с невиданной доселе мощью. Впервые за долгое время Андрей увидел в глазах своего отца генеральское выражение.

– Центр, что мне делать? – Андрей и большинство других офицеров смешались, когда тишину вдруг нарушила передача. Метаморфоза, происходящая с генералом, заворожила их всех.

– Вы будете делать то, чему вас обучали, солдат. Удерживайте вашу позицию и подавляйте любое сопротивление. Подкрепление в пути.

Голос генерала не имел более ни малейшего сходства с тем, который Андрей привык слышать от своего отца.

Это не мой отец. Не великий генерал.

Это не был состарившийся человек, обживший тело его отца. На сердце у Андрея потяжелело, когда он обнаружил в отце сходство с Николаем в его худшей ипостаси. Настолько невероятно бесчувственный. Он несколько раз сглотнул, однако не смог избавиться от горького привкуса страха.

Генерал медленно опустил микрофон и обернулся к окружающим его солдатам. Он заглянул каждому в глаза, кивнул, убеждаясь во внимании и лояльности каждого. Когда их взгляды встретились, Андрей попытался отыскать в глазах генерала признаки его отцовской привязанности к нему. К своему разочарованию, не нашел. Как будто отец перестал существовать в этом человеке.

Его место занял гнев.

Андрей с испугом сообразил, что раньше такой всплеск чувств отца казался ему чуждым. Сначала смерть его жены, едва не сведшая его с ума. Потом – бесконечные проблемы колонистов, которые не давали ему вздохнуть свободно, даже когда ему очень требовался заслуженный покой. Как будто достойный когда-то восхищения человек со смертью своего старейшего друга генерала де Шевалье оборвал все нити, связывавшие его с прошлым.

– Солдаты. Я признаю, что сделал ошибку. Мне казалось, я сделал свою часть дела и могу, наконец, переложить ответственность, которую нес столько лет, на других. Похоже, я ошибся.

Несмортя на горькие мысли, признание генерала немного улучшило настроение Андрея. Неужели он меня услышал? Неужели великий генерал вернулся? Андрей попытался избавиться от сомнений, которые он испытывал, глядя на чужое лицо и слыша чужой голос своего отца.

– Эти люди обвиняют меня в том, что я отступился от Мечты. Но мы не поднимали оружия и не убивали тех, кто всего лишь выполнял свой долг. Один раз я уже был вынужден смотреть на то, как распадается Звёздная Лига, стал свидетелем, как правители Великих Домов предали память мужчин и женщин, отдавших свои жизни в битве против узурпатора. Как они уничтожили союз и кинулись воевать друг против друга, – генерал вновь оглядел собравшихся. Несгибаемость и вновь обретенная мощь в его голосе тронули сердце каждого.

– Никогда больше! – эти слова могли сдвинуть горы. Генерал-майор Тиллэм сделал шаг вперед:

– Сэр, каковы будут ваши приказы? – в голосе его звучало восхищение, которое всегда беспокоило Андрея. Когда он наблюдал поклонение, сфокусированное на одной личности, ему становилось не по себе, какой бы замечательной эта личность ни была.

– Немедленно мобилизовать все подразделения. Подготовьте и распространите открытое обращение, разъясняющее всем другим мирам Пентагона и колонистам, живущим на них, обстоятельства убийства военнослужащих СОЗЛ. Я сформулирую личное обращение, в котором сошлюсь на генеральную директиву 137, ещё сегодня пополудни. До четырнадцати-ноль-ноль у меня на столе должны лежать планы полной блокады так называемого городского сектора Катай. И вот ещё что: генерал, мы должны позаботиться о форте Брайана. Сломите всякое сопротивление.

Хор утвердительных голосов ответил генералу, однако один-единственный протест перекрыл все подтверждения. К его ужасу, все присутствующие повернулись к Андрею – только сейчас он понял, что громкое «нет!» выкрикнул именно он.

Генерал сфокусировал на нем сверкающий взгляд и когда он начал говорить, то казалось, его слова вылетают прямо из ада:

– Что вы сказали, солдат?

Андрею хотелось спрятаться от этого взгляда, но он собрал всю свою вновь завоеванную силу. Он подумал о Дане и своих друзьях, перед его внутренним взором встал подполковник Суркаи. Ответственность.

– Почему вы хотите блокировать Катай? – к удивлению Андрея, его голос даже не дрожал.

– Сектор представляет угрозу безопасности нашего города. Мы не должны позволять им держать нож у нас за спиной.

– Генерал, то, что некоторые гражданские в этом секторе замешаны в бунте, ещё не значит, что все тамошнее население – ренегаты. Я уверен: многие из тех, кто там живет, так же возмущены происходящим, как и мы.

– И почему же они тогда не возмутились, не дали о себе знать?

Андрей открыл было рот, однако ничего не ответил. В самом деле, почему нет?

– Вот именно, майор.

– Но это же не приведет ни к чему, кроме дальнейших бунтов и беспорядков! – попытался Андрей зайти с другой стороны. Это же чистейшее безумие!

– Все граждане будут поставлены в известность о наших действиях. Однако сначала мы должны восстановить собственную безопасность и безопасность жителей этого города, прежде чем мы позаботимся об иных планетах. Никаких репрессий не будет.

Андрей почти физически почувствовал недоговоренную последнюю часть фразы.

– Никаких репрессий, пока эти люди оставляют вам выбор.

Колючие глаза пробуравили Андрея и, казалось, вывернули его наизнанку.

– Конечно же.

– Но тогда мы говорим о совершенно гипотетической возможности. Конечно, против введения чрезвычайного положения будут устраивать демонстрации протеста. Получается, мы движемся к неизбежной катастрофе! – Последние слова Андрей произнес повышенным тоном. Проклятье, я не могу иначе! Он огляделся вокруг себя, отчаянно надеясь увидеть поддержку, однако был горько разочарован.

Генерал глядел на своего сына так, словно видел перед собой особо отвратительного жука, который только что вылез из-под камешка.

– Я думаю, мои приказы были вполне однозначны, майор. Если вы чувствуете себя не в состоянии выполнить задание, вы можете быть освобождены от своих обязанностей.

Слова отца сокрушили последнее сопротивление и Андрей едва не рухнул на колени. Он вздохнул ещё глубже, хотя ноздри его дрожали. Кто ты такой, черт тебя побери?

– Вы не можете этого сделать со мной, сэр.

– Не могу? Охрана! – ответил генерал, повысив голос настолько, что стоящие перед входом охранники должны были его услышать. Старик вновь сфокусировал взгляд на своем сыне, подняв брови, словно хотел дать Андрею последний шанс самостоятельно распорядиться своей судьбой.

Я не могу в этом участвовать. Я просто не могу. На моих руках и так слишком много крови. Андрей опустил взгляд. Когда он через некоторое время опять взглянул на генерала, он уже знал: большая часть его отца исчезла, отмерла под гнетом страданий, долгой и тяжёлой жизни, отнявшей у генерала всё. Ещё Андрей понял, что у него нет ни малейшего шанса остановить кровопролитие.

Но он не даст превратить себя в орудие – операция состоится без его участия. На этот раз он пойдёт своим путем – так, как ему это уже удалось сделать в отношении Николая.