Притяжение - Стефен Коллинз

— Ну… я не… скажите мне, мы будем разговаривать в присутствии моего адвоката?

— Это как вы сочтете нужным. Но вас никто ни в чем не обвиняет, мисс Столлингс. Вы не находитесь под подозрением. Просто мне захотелось прояснить это дело раз и навсегда, а для этого нужно задать вам пару вопросов. Это займет всего несколько минут.

— Я звонила… своему адвокату, но не успела с ним связаться. Не знаю, когда он мне позвонит; думаю, не раньше понедельника.

— Ну да, — пробурчал Керриган, — а сегодня воскресенье.

Ник с трудом перевела дыхание.

— Я хотела бы помочь следствию. Что я должна сделать?

— Сказать по правде, мисс Столлингс, я думаю, вам самой станет легче, когда мы проясним это дело. — Голос Керригана звучал мягко и заботливо. — Завтра вы уже забудете обо всем, выспитесь как следует и, может быть, сэкономите кучу денег. Но решать, конечно, вам.

— Он покончил с собой. Я хочу сказать, что уже объяснила… — Ник не находила нужных слов.

— Я знаю, мисс Столлингс. Послушайте. Мне очень жаль. Но медицинский эксперт желает получить ответы на некоторые вопросы, а я вам уже говорил, что эти парни, из молодых да ранних, — детектив засмеялся, словно призывая Ник в союзники, — они неумолимы. Поэтому, хочу я этого или нет, а задать вам несколько вопросов все равно придется.

— Вы не можете сказать, какие это вопросы?

— Послушайте. Я очень хорошо понимаю, через что вам пришлось пройти. Я хочу, чтобы со всем этим для вас было покончено. И я уверен, что мы быстро раскроем дело, если вы нам поможете.

Ник панически боялась показаться человеком, которому есть что скрывать.

— Я готова сотрудничать с вами и сделаю все, что в моих силах, чтобы вам помочь.

— Я очень ценю это, мисс Столлингс. Послушайте. Наш адрес 233, Ист, Шестьдесят седьмая. Вам достаточно спросить детектива Керригана. Когда вы сможете приехать?

— А который час?

— Четверть десятого.

— Ну… я не знаю, около одиннадцати? В одиннадцать? Вас устроит?

— Конечно. Спросите меня, как войдете. Хорошо?

— Хорошо.

— Приходите. Я знаю, какое это было испытание, и я действительно ценю ваше желание мне помочь. Поэтому… увидимся в участке. Не волнуйтесь.

— Хорошо. Спасибо.

«Ты все благодаришь и благодаришь этого парня…»

— Мы вас ждем.

— До свидания, — сказала Ник. Она повесила трубку и побежала в ванную.

Ей хотелось передохнуть и подумать. Она должна кое-что сделать. Прежде всего, почистить зубы. Но у нее не было зубной щетки. Нужно пойти в гостиную и спросить, нет ли у Джоанны или Фрэнки лишней щетки. Так. Потом она почистит зубы. Это первое. Ночью Ник было жарко, и она сняла ночную рубашку. Обнаженная, она взяла халат там, куда его бросила, — возле кровати. Натянула его, завязала пояс и пошла на кухню.

Джоанна надела свитер прямо на ночную рубашку и хозяйничала на кухне, а Фрэнки куда-то ушел.

— Он решил посмотреть, что пишут в газетах, — пояснила Джоанна. — Ник поморщилась. — Извини, Сьюзен, но мы подумали, что тебе захочется узнать. А что сказал детектив? Хорошие новости?

— Я даже не знаю. Они не уверены, что это самоубийство. У тебя нет лишней зубной щетки, Джоанна? Мне очень неловко. Своей у меня нет. Ты не одолжишь мне лишнюю?

Джоанна выслушала Ник и повела ее через спальню в ванную.

— У меня нет лишней зубной щетки, Сьюзен, но ты можешь воспользоваться моей, вот она. Ни у кого так плохо не пахло изо рта, как у тебя сейчас. Прости, но зачем мне тебя обманывать? — Джоанна промыла зубную щетку, выдавила на нее из тюбика пасту и передала Ник. — Ничего не говори пару секунд. Ты расстроена. Просто чисти зубы, и все. — Ник почистила зубы. — Хорошо, — похвалила ее Джоанна. — Теперь почисти как следует задние зубы и пополоскай горло. Вот так совсем другое дело. Я легко перенесу, если окажется, что ты немного сдвинутая, Сьюзен, и я тебя ни в чем не виню — но я никогда не вынесу несвежего запаха изо рта.

Ник закончила чистить зубы. Она вернула щетку Джоанне, которая взяла ее, прополоскала и положила обратно.

— А теперь скажи мне, каково заключение медицинской экспертизы.

— Заключение эксперта… оказалось неопределенным, — ответила Ник. — У них возникло несколько вопросов. Я поеду в полицейский участок. Детектив сказал, что задаст мне пару вопросов — и все будет кончено. Я подумала, не позвонить ли мне жене Джеффри Уайта и объяснить ей…

— Объяснить ей что?

— Что я этого не делала.

— Это не блестящая идея, Сьюзен.

— Я видела ее, Джоанна.

— Ты видела ее?

— Да. В ресторане. Она казалась… — Ник осеклась.

— Какой? Она казалась какой?

— Она до сих пор стоит у меня перед глазами.

Джоанна включила воду в душе, помогла Ник раздеться, отрегулировала температуру воды и втолкнула подругу в ванну.

— Вперед, — скомандовала Джоанна. — Тебе станет легче. — Она задвинула за Ник занавеску. — А как же адвокат? Что ты собираешься делать?

— Молиться, чтобы кто-нибудь из них позвонил. Я не думаю, что мне следует нанять Джейкоби и Майерса; ты понимаешь, что я имею в виду? Ты говорила, что дядя Эдвард знаком с хорошими адвокатами?

— Да, не сомневаюсь.

Раздался телефонный звонок.

— Сьюзен, кажется, звонит телефон.

— Джоанна, сними трубку. Пожалуйста, поскорее.

Ник смывала с себя мыльную пену, торопясь, если придется выбежать из-под душа к телефону. Джоанна вернулась через несколько секунд.

— Сьюзен, это некто, называющий себя Феррисом Фаннингом. Он так и назвался. — Ник резко отодвинула занавеску, и Джоанна протянула ей свежее голубое полотенце. Ник вытиралась с лихорадочной быстротой. Затем побежала в комнату к телефону.

В комнате она присела на край кровати, несколько секунд смотрела на ковер, расстеленный на полу, и, наконец, взяла трубку.

— Алло.

— Это мисс Столлингс? — спросил голос с южным акцентом.

— Да.

— Говорит Феррис Фаннинг. Вы звонили мне…

— Да.

— И вы от Эда Костантино?

— Да. Он порекомендовал мне обратиться к вам. Я нуждаюсь в консультации.

— Хорошо, мисс Столлингс. Я могу принять вас завтра утром.

— Ах. Я надеялась… Я понимаю, что это крайне неудобно, но я надеялась посоветоваться с вами уже сегодня. Мне кажется… видите ли, мое дело очень срочное и…

— Мисс Столлингс, беда в том, что мы с сыном участвуем в семейных гонках под парусом на льду, от которых я не могу отказаться. В семье Фаннингов уик-энды считаются священными и неприкосновенными, мисс Столлингс. Осталось всего несколько минут до старта, к которому мы с сыном готовились довольно долго. Я уверен, вы меня поймете.

— Отец! — Ник услышала в трубке голос подростка, исполненный нетерпения. — Ты обещал не делать никаких звонков.

Фаннинг заговорил отрывисто:

— Вы свободны завтра утром, часов, скажем, в десять?

— Да. Я не… кажется… В десять? Хорошо.

— С нетерпением жду нашей встречи.

— Отец!

— Где находится ваша контора?

— Припаркуйтесь на Пятьдесят второй улице, 35. — Фаннинг явно торопился отделаться от нее.

— Хорошо. Хорошо. Спасибо, что позвонили.

— Вам спасибо, мисс Столлингс. Увидимся утром.

Ник повесила трубку. Она сидела на кровати голая; голубое полотенце сползло на простыню, пока длился разговор с Феррисом Фаннингом. Ник слышала, как Джоанна принимает душ и во весь голос поет арию из «Времен года».

Ник сидела в полутьме. Шторы были все еще опущены, свет проникал только сквозь открытую дверь гостиной. Отрешенно глядя вдаль, она совершила краткое путешествие на планету Ники Столлингс, прерванное приходом Фрэнки, появившегося в прихожей. Ник мгновенно осознала, что если она останется на месте, Фрэнки посмотрит на нее. Это произойдет случайно, и он увидит Ник сидящей с голой грудью, накрытой полотенцем ниже талии. Она нередко разыгрывала в своем воображении подобные ситуации. Она могла потянуться за полотенцем и как бы по рассеянности встать во весь рост. Они с Фрэнки посмотрели бы друг на друга, он извинился бы и отвел взгляд. Главное в том, что Ник могла предстать совершенно голой перед мужчиной, и это получилось бы естественно, словно само собой. И Джоанна сейчас как раз принимает душ.

Прежде чем Фрэнки успел повернуться, Ник завернулась в полотенце и направилась к ванной, скрывшись из поля его зрения.

Ник никогда не упускала такой возможности. Ей было не по себе. Это состояние ее удручало, выбивало из колеи. Ник чувствовала, как стыд охватывает ее всю, не оставляя места для других ощущений.

Ей долго не становилось лучше, но ее состояние и не ухудшалось.

Открыв дверь ванной, Ник с чувством облегчения отметила отсутствие тайн между ней и Джоанной. Она не раз оказывалась голой перед мужьями и любовниками своих подруг, чтобы заставить их испытать вожделение. Ее жертвы становились одержимыми: они жаждали увидеть ее снова, бредили мимолетной близостью, ради которой готовы были на все. Впоследствии возникало ощущение преграды, барьера, воздвигнутого между Ник и преданными ею подругами.