Под колесами – звезды - Алексей Евтушенко

– И вести себя соответственно? – с горечью спросил Егор.

– Именно, – подтвердил Четвертаков. – Именно, что соответственно.

– Мальчики, – вмешалась Анюта, – может, я всё же сначала все проверю, а потом уже будем спорить?

– И как именно ты собираешься проверять? – спросил Егор.

– Просто подберусь поближе к вашему светилу и внимательно посмотрю, что и как.

– А ты… это можешь?

– Теперь уже могу. Только мне нужна твоя машина. Она… в общем, это долго объяснять, но без неё я не могу перемещаться в пространстве.

– Бери, – кивнул Егор. – Да и как я могу тебе запретить? И вообще она уже давно не моя и, как я подозреваю, вовсе не машина.

– Машина, машина, – успокоила его Анюта. – Только совсем другая. Так я поехала?

– Что, прямо сейчас?

– А чего ждать?

– И то верно… И сколько тебя не будет?

– Точно сказать не могу. Может, сутки. Может, больше. Ждите.

Они попрощались, вылезли из машины и захлопнули дверцы. Анюта затемнила стекла, коротко просигналила, плавно тронулась с места и, набирая скорость, скрылась в ближайшем переулке.

– Вот чёрт, – сказал Егор, хлопнув по нагрудному карману, – сигареты забыл.

– Пошли, – сказал Володька, – у меня дома есть. И пиво ещё осталось.

– Пиво – это хорошо, – задумчиво сказал Егор. – Но мне что-то захотелось водки.

– Не вижу препятствий, – согласился Четвертаков.

И они направились к ближайшему гастроному.

Глава двадцать шестая

Водка на этот раз произвела на организм не большее впечатление, чем обычная вода из-под крана. Они уговорили пол-литра на двоих под бутерброды с копчёной колбасой и пиво и остались при этом совершенно трезвые.

– Не берет, – констатировал Четвертаков, разглядывая пустую бутылку из-под «Гжелки» в своей руке так, словно видел её впервые в жизни. – Последний раз со мной подобный случай произошёл в Афгане. Мы тогда, помнится, с лейтенантом Сашкой Ржаным, командиром разведвзвода, минут за сто пятьдесят около литра чистейшего медицинского спирта убрали вдвоём, а в качестве закуски нам служила пачка печенья «Юбилейное».

– – И что? – вяло поинтересовался Егор.

– И ничего. Ни в одном глазу. Тогда тоже смерть-старушка совсем рядом ходила.

– Сейчас она не просто ходит. Практически с нами третьей сидит. И не только с нами. – Егор покачал головой. – Нет, на самом деле всё равно не ощущаю. Головой понимаю, а так, чтобы всем, что называется естеством, – нет.

– Чтобы всем естеством подобную вещь понять, – вздохнул Володька, – надо её своими глазами увидеть. А мы пока не видим. Вот я смотрю за окно и вижу, что солнце светит так же ярко, как и всегда. Как я при этом могу осознавать, что оно уже начало гаснуть?

– Когда мы это увидим глазами, будет поздно, – резонно заметил Егор.

– Можно подумать, сейчас не поздно! – фыркнул Володька. – Тут изначально все поздно. Думай, не думай, а остаётся только одно: сливать воду и тушить свет. В прямом смысле слова. А что делать? Теоретически можно залезть под землю в какое-нибудь глубокое и хорошо оборудованное атомное убежище с запасами еды и прочего на много лет. Такие наверняка есть. Но, во-первых, в них и без нас есть кому забраться, а во-вторых, просидеть остаток жизни под землёй, зная что надежды всё равно нет… Извините. Лучше уж сразу… того. Детей только жалко – не успели пожить.

– Это ты брось, – неуверенно сказал Егор. – Мы ещё поборемся.

– Поборемся, конечно, – в десятый, наверное, раз вздохнул Володька. – Куда мы денемся? Может, всё ещё и обойдётся…

– Эх, что-то как-то грустно, – сказал Егор. – Позвоню-ка я Зое и назначу-ка я ей свидание. Анюта всё равно до завтрашнего дня точно не появится, так что надо пользоваться.

– Она что, ревнует? – смешно задрал брови Володька.

– Да как тебе сказать… – замялся Егор. – Что-то вроде этого наблюдается.

– Ни хрена себе… Ну ты, казак, даёшь – влюбил в себя инопланетное существо женского пола! Полный атас.

– Во-первых, она не инопланетное существо, – самодовольно подкрутил ус Егор. – У неё нет своей планеты. А во-вторых, – да мы, казаки, такие. Не то, что некоторые пришлые непонятно какого роду– племени.

– Давай – давай, – зловеще поощрил его Четвертаков. – Гордись, пока можно. Скоро гордиться нечем будет. И некем. И некому. Ты будешь звонить или нет? А то мне что-то спать захотелось. Договаривайся давай, и я спать лягу, – и в ответ на недоуменный взгляд Егора добавил. – Это, наверное, реакция организма такая на неприятные известия.

– Погоди, – вспомнил Егор, – ты же в Москву завтра собирался?

– Ага, – сказал Володька. – Вот сейчас я все брошу и поеду в Москву!

– Тоже правильно, – согласился Егор и взялся за телефон. – Какая уж тут Москва…

Зоя на этот раз оказалась дома. Егор договорился с ней встретиться через час в центре, у здания цирка, и поднялся уходить.

– Отдыхай, – сказал он Володьке. – Ты отдыхай, а я пойду встречаться с красивой девушкой. Кто знает, может больше и не доведётся.

– Типун тебе. Только сразу, как Анюта объявится, звони.

– Чего там звони… Вместе с ней и приеду.

Они распрощались, и Егор вышел на улицу.

На улице было ярко и тихо. Быстро высыхающие лужи бросали во все стороны весёлых солнечных зайцев.

Егор попытался посмотреть в упор на уже совсем почти летнее солнце и, тут же, ослеплённый, затряс головой. Думай о приятном, сказал он себе. О приятном и волнительном. Думай о том, что было во Львове и о том, что, возможно, будет сегодня. Тебе ведь этого хочется? Очень хочется. Вот об этом и думай. А о солнце не думай, не надо. Тем более, что думы твои всё равно ни к чему не приведут. А если ты такой мудак, что не можешь об этом не думать, то нечего было назначать девушке свидание, а нужно было набрать ещё водки, пойти к ребятам в мастерскую и надраться. Не смотря на все сопротивление организма. А завтра проснуться и тут же надраться снова. Решить, так сказать, проблему. По-русски и по-мужски. Но ты этого не сделал. А раз не сделал, то думай о Зое и о том, как вам опять будет хорошо.

Так уговаривал себя Егор, неторопливо шагая к месту встречи.

И, таки, уговорил.

Во всяком случае, когда он, стоя на углу, у цирка, издалека заметил Зою, то мысли о гаснущем солнце и неизбежной смерти торопливо покинули его голову и сердце.

Он стоял с цветами в руках и с удовольствием наблюдал, как лёгкой походкой в летнем платье Зоя идёт по улице, улыбаясь просто оттого, что у неё хорошее настроение, что день замечательный, и прямо сейчас её ждёт встреча с ним, Егором Хорунжим.

А может быть, он просто верил, что улыбается она именно поэтому.

– Здравствуй, – сказал протягивая цветы и целуя девушку в губы. – Я соскучился.

– Я тоже, – ответила Зоя на поцелуй. – Водка, пиво и розы. Изысканный набор.

– Добавим к нему шампанского?

– И мороженного!

– Тогда нам с тобой прямая дорога в «Зелёную горку». Пошли?

– Пошли!

Что может быть приятней майского вечера в «Зелёной горке», когда рядом любимая девушка, а в карманах полно денег? Трудно сказать так вот сразу. Пожалуй, что и ничего. То есть, разумеется, можно найти более приятные душе вещи, но они будут, так сказать, из других категорий и жанров. Это всё равно, что сравнивать игру «Спартака» и труппы МХАТ.

Они провели чудный вечер, который закончился не менее чудно у Егора дома, плавно перейдя в полную любви и нежности ночь.

Егору было так хорошо, что он на время забыл и об Анюте, и о страшном её сообщении, и вообще обо всём. Да и зачем было помнить о ком или о чём бы то ни было, когда в целой Вселенной, кроме него и Зои, на данный момент не существовало никого и ничего?

Совершенно счастливые они заснули, обнявшись, а под утро Егор проснулся от того, что за дверью, на крыльце, плакал кот Тихон.

Плакал он тихо, полностью оправдывая своё имя. Но жалобно и как-то очень по-человечески.

Егор осторожно высвободил руку, на ощупь нашёл штаны и сигареты, оделся и вышел во двор.

– Тишка, Тишенька, – позвал он негромко, присаживаясь на крыльце и закуривая.

В руку ему ткнулось тёплое и мягкое, – кот просил защиты и ласки.

– Ну, что с тобой, дурачок, – нежно спросил Егор, беря серого любимца на колени. – Не бойся, всё будет хорошо…

Он гладил и успокаивал кота, курил, смотрел в звёздное предрассветное небо и медленно осознавал, что сегодня ему уже не уснуть и что единственное, что он сейчас может сделать – это заварить чаю, сесть с большой кружкой прямо здесь на крыльце и терпеливо ждать, когда взойдёт солнце.

Так он и поступил.

Утро, однако, выдалось пасмурным. Перед самым уже рассветом невесть откуда набежали тучи и повеяло сырым преддождевым холодком. Тут же снова захотелось спать, и Егор, справедливо рассудив, что солнце от него никуда не уйдёт, а если и уйдёт, то ему об этом найдётся кому сообщить, погладил уже давно спящего рядом Тихона, поднялся и пошёл в дом к Зое.