Седьмая жертва - Александра Маринина

– Ладно, сделаю, только попозже, сейчас компьютер занят, его Чистяков оккупировал. Коля, почему тебе неспокойно? Ты что-то знаешь и молчишь?

– Все, что я знаю, есть в твоем компьютере. Но, в отличие от меня, он это «все» хранит в памяти и в нужный момент достает, а у меня в голове каша.

Знаешь, свербит в мозгах какая – нет хорошо, а в рот не возьмешь – такая гадость. Интересно, а как это подавать? Класть на тарелку отдельно рис, точно так же утрамбовывать его и впихивать по окружности яйца? Или сваливать все в одну кучу? Она снова заглянула в книгу, но на этот счет указаний не обнаружила. Ладно, сделаем, как воображение подскажет.

– Леш, ну иди, остывает же!

Разумеется, Настя не удержалась и попробовала рис. Ей понравилось. Но она вообще в еде неприхотлива, иногда даже не замечает вкуса того, что ест. А вот Лешка – совсем другое дело, он к приготовлению пищи относится серьезно, а к вкусовым характеристикам блюд – требовательно. На Настин взгляд, даже излишне требовательно.

– Ну как? – робко спросила она, когда муж уселся за стол и приступил к трапезе. – Съедобно?

– Более чем, – удовлетворенно кивнул Чистяков. – Через два с половиной года после свадьбы я обнаруживаю, что женился на обманщице. Приятный сюрприз.

– Ты что? – испугалась Настя. – Где я тебя обманула?

– Ты ловко прикидывалась, что не умеешь готовить, чтобы свалить это бремя на меня. Но теперь твоя ложь разоблачена, и отныне я самоустраняюсь от кухни. Будешь, как все нормальные жены, стоять у плиты. Кстати, что это за шедевр, которым ты меня потчуешь?

– Яйца по-неаполитански. Леш, это был чистый экспромт, я этот рецепт сегодня впервые в жизни прочитала. Ну я же не виновата, что получилось вкусно! Леш, я правда не умею готовить, ну вот честное слово… – взмолилась Настя.

– Ничего не знаю, – замотал головой Алексей, – и знать не хочу. Меня вполне устроит ежевечерне вкушать неаполитанские яйца, даже если ты ничего больше готовить не умеешь. Значит, так и порешим. Воскресные обеды с мясом я, так и быть, возьму на себя, а ужин в будние дни остается за тобой.

Ну вот, приехали. Многие посмеиваются над крылатой фразочкой известного политика, а ведь фразочка-то правильная, вполне годится, чтобы быть возведенной в ранг афоризма. Настя искренне хотела сделать как лучше, а получилось – как всегда. Себе во вред, иными словами. Хотя из каждой ситуации можно выкрутить какую-то пользу, если проявить минимум сообразительности.

– Договорились, – бодро ответила она. – Но за это я потребую ряд уступок.

Чистяков вскинул брови и скроил весьма выразительную мину.

– Например? Между прочим, не забудь, консенсус мы не ищем, он еще не вернулся с прогулки.

– Например, ты сейчас пустишь меня за компьютер ровно на пятнадцать минут. Мне нужно для Коли Селуянова посмотреть кое-что.

– Иди уж, вымогательница, – рассмеялся муж. – Здорово я тебя напугал?

Сев к письменному столу, Настя быстро вышла в свою директорию и нашла раздел – «Оружие». Поиск того, о чем говорил ей Селуянов, много времени не занял. Да, не зря у Коли мухи в мозгу свербили, было отчего. Когда собирали информацию о первом из девяти убитых наркоманов, удалось выяснить, что незадолго до гибели он приобрел у кого-то пистолет марки «ческа збройовка», но куда этот пистолет делся, никто не знал, по – крайней мере дома у погибшего его не обнаружили. Вот, значит, как… Интересное кино у нас с вами получается, господин Шувалов!

Она торопливо набрала телефон Селуянова.

– Коля, если ты думаешь, что ты мне убийцу поймал, то сильно заблуждаешься, – сказала она. – Это я тебе его поймала.

День с самого утра складывался суматошно и бестолково. Гришенька еще ночью начал капризничать, и Татьяна, уходя на работу, попросила Ирочку обязательно сходить с малышом в поликлинику. Ира засуетилась, составленный накануне план на день поликлинику не предусматривал, потому что еще два дня назад на сегодняшнее утро был вызван мастер по установке антенны для приема платного спутникового телеканала, потом нужно было сходить на рынок за овощами и свежей рыбой. С девяти утра она пыталась дозвониться до диспетчера, чтобы перенести вызов мастера на другое время, но, когда ей это удалось, было уже почти десять и мастер уже выехал. Гриша продолжал кукситься, и Ира вызвала врача на дом.

С телевизионным мастером тоже оказалась куча проблем, ему нужно было провести антенну через все этажи выше квартиры Стасова, но на некоторых стояли металлические двери, отгораживающие квартиры от лифта, и дверь эту никто не открывал – люди были на работе. Пришлось ждать, авось ктонибудь появится, на обед придет, или детишки из школы вернутся, или домохозяйки и пенсионеры – из магазина. Мастер был мужиком веселым и разговорчивым, Ира поила его чаем и развлекала светской беседой, но при этом ужасно нервничала, потому что время шло, а она еще на рынок не сходила, не говоря уж о приготовлении обеда и ужина.

Детский врач, явившаяся по вызову, в резкой форме выразила неудовольствие тем, что ее заставили приходить из-за таких пустяков, ребенок совершенно здоров, а у нее на участке есть по-настоящему больные дети, и вместо того, чтобы заниматься ими, она вынуждена тратить время на нерадивых мамочек, которые ленятся сами дойти до поликлиники.

– Больничного по уходу за ребенком я вам не дам, – сурово сказала врач. – На это не рассчитывайте.

– А мне и не надо, – огрызнулась Ирочка. – Я не работаю.

– Ну конечно, – с вызовом вздохнула та.

И было в этом вздохе выражено все, что она думает по поводу таких вот, как Ира. Не работают, сидят у мужей на шее, одними тряпками и побрякушками голова занята, стоит только ребенку чихнуть – уже зовут лучших профессоров медицины на консилиум, совсем совести нет.

Поведение врача показалось Ире обидным, и она расстроилась. Мастер по-прежнему сидел на кухне, периодически проверяя верхние этажи, Ира злилась, но ничего не могла поделать.

И как раз в это время позвонила Татьяна и огорошила ее известием о том, что в семь часов к ним домой придет журналист брать интервью. Это означало, что квартира должна быть в идеальном состоянии. Господи, да где же время-то взять на все!

– Я прямо не знаю, как поступить, – сокрушенно сказала Ирочка мастеру. – У меня еще столько дел, я ничего не успеваю, а мы тут с вами сидим и бездельничаем.

– Нет проблем, – весело откликнулся мастер, – я пойду, а вы вечерком выясните у соседей, кто когда дома бывает, или договоритесь с ними, чтобы днем не уходили никуда, и позвоните нам в фирму. Я сделаю отметку, что работа не завершена, и, как только вы скажете, когда мне приходить, я появлюсь. Мы всегда так делаем, с верхними этажами вечная проблема. У вас еще ничего, вы высоко живете, над вами только пять этажей, а ведь бывает, что мы устанавливаем антенну для жильцов первого или второго этажа в восемнадцатиэтажной башне, где на каждом этаже дверь стоит. Вот где морока!

По три-четыре раза, случалось, приезжать приходилось.

Этот вариант Иру вполне устроил, но было ужасно обидно, что он не предложил такое простое решение сразу и столько времени потеряно впустую.

Усадив хнычущего мальчика в колясочку, она помчалась на рынок. Было уже далеко за полдень, и на прилавке, где она всегда покупала свежую рыбу, ничего интересного не осталось. Пришлось на ходу менять кулинарный план, при этом выяснилось, что все продукты, необходимые для рыбного блюда, уже куплены, а для измененной программы обеда-ужина покупать нужно все совсем другое, на что денег явно не хватит. Предусмотрительная Ирочка после неприятного инцидента на вещевом рынке стала носить с собой деньги, что называется, «в обрез», чтобы поменьше пропало, если что случится. Шепотом чертыхаясь в адрес незадавшегося дня, она приобрела что смогла и чуть ли не бегом вернулась домой. Спешка была оправданной: сегодня был как раз тот редкий день, когда Стасов пообещал прийти обедать.

Конечно, он уже был дома и с немалым огорчением озирал пустую кухню.

Ирочка с виноватым видом кинулась в объяснения, но, заметив, что Владислав несколько раз посмотрел на часы, умолкла и приготовила что-то на скорую руку.

Уф! Подведем итоги: Гришеньку накормила, спать уложила, стиральную машину запустила, с обедом пролетела, антенну не поставила. Что осталось? Убрать в квартире и приготовить ужин с расчетом на журналиста, которого тоже, вероятно, придется пригласить к столу. А времени? На все про все – два часа.

Сделав необходимые заготовки для ужина, она взялась за уборку, но и тут Ирину преследовали сплошные неудачи. Сначала выяснилось, что замечательная жидкость «Мистер Мускул», которой она протирает зеркала и стекла в книжных полках, закончилась. Причем еще утром, думая о походе на рынок, Ира об этом помнила, но потом в спешке и волнениях забыла. Пришлось воспользоваться старым способом с использованием мятой газетной бумаги, но времени это заняло раз в десять больше. Потом, во время наведения порядка в ванной комнате, она сделала неловкое движение, кинувшись к зазвонившему телефону, и разбила высокий стеклянный стакан для зубных щеток, который в этот момент вынула из круглого держателя. Учитывая общую тенденцию, сложившуюся в этот день, Ирина даже не удивилась, когда, собирая осколки, почувствовала острую боль в руке. Ну просто странно было бы, если бы она не порезалась. От звона стекла, разбившегося о кафельный пол, проснулся Гришенька и первым делом кинулся звать Иру на тему «попить». Увидев порезанный палец и выступающую кровь, он заревел от страха. На Ирочку нашел ступор: с одной стороны, ревущий младенец, которого надо успокаивать и развлекать; с другой стороны – порезанный палец, из которого хлещет кровь и который надо срочно перебинтовывать, если вообще не сшивать в травмпункте; с третьей – незаконченная уборка, которую – хочешь ты того или нет – надо заканчивать, потому что уже совсем скоро придет журналист. Это все надо. А хочется совсем другого, хочется уткнуться в чье-нибудь надежное плечо и зареветь.