Между планетами - Роберт Хайнлайн

Изабель захлопала в ладоши.

— А ты, Изабель? — спросил ее Дон. — Что ты знаешь обо всем этом?

— Я? Ничего. Я в таком же неведении. Можно сказать, меня засунули в мешок. Поэтому я и аплодировала тебе.

— Моя дочь ничего не знала, — произнес мистер Костелло. — Но я, конечно, знаю все это и считаю, что вы имеете право получить ответы на все ваши вопросы.

— Мне, конечно, хотелось бы задать вам целый ряд вопросов. С вашего разрешения, Сэр Исаак.

Дракон наклонил голову.

— Хорошо, — сказал Костелло. — Задавайте ваши вопросы. Я постараюсь дать вам правдивые ответы.

— О'кэй. Что за послание в этом кольце? В чем его суть?

— Я не могу ответить. Ведь если бы мы это знали, зачем бы тогда оно нам было нужно? Я знаю только, что в нем содержится научная информация из области физики. Это теория, имеющая практическое приложение. Довольно трудно и долго объяснять вам все это. Я и сам не понимаю ее: ведь я всего лишь инженер-связист, да и то в прошлом. В теоретической физике я профан.

Дон удивился.

— Не понимаю. Кто-то закладывает в кольцо что-то вроде текста учебника по физике, а затем мы начинаем играть в полицейских и воров по всей Солнечной системе. Это просто глупо. Такого просто не бывает.

Он вытащил кольцо и посмотрел его на свет. Это был обычный дешевый сувенир. Где тут можно спрятать фундаментальный трактат по физике? Сэр Исаак сказал:

— Дональд, дорогой мой… ох, я чуть не сказал «мальчик», извини меня. Ерунда! Ты путаешь два понятия: простоту внутреннюю и простоту внешнего вида. Можешь быть уверен, что послание там. Теоретически возможно создать матрицу, где каждая отдельная молекула будет нести какую-либо информацию. Так устроены, например, отдельные молекулы и клетки нашего мозга. Пользуясь этим принципом, мы могли бы вместить всю Британскую энциклопедию в объем булавочной головки. Именно в объем булавочной головки, в этом нет ничего трудного.

Дон посмотрел на кольцо и снова положил его в карман.

— Хорошо. Если вы так говорите, значит, так оно и есть. Но мне все-таки непонятно, почему вокруг него так много шума.

— Мы тоже не все понимаем, — ответил мистер Костелло. — Послание должно было попасть на Марс, именно там лучше его использовать. Что касается меня, то я слышал об этом научном проекте только в общих чертах. Собственно говоря, я не знал о нем, пока мы не прибыли сюда. Послание содержит ряд формул, используя которые можно сжать пространство и как угодно манипулировать им. Я даже не могу представить себе всех возможных последствий и практических применений. Но кое-что мы уже знаем. Прежде всего, можно создать силовое поле, которое устоит даже против термоядерного взрыва. Во-вторых, мы сможем создать такие корабли, перед которыми ракета будет выглядеть так же, как пешеход перед ракетой. Не спрашивай меня, как это будет сделано; я все равно не смогу объяснить. Спроси лучше Сэра Исаака.

— Меня можешь спрашивать только после того, как я изучу это послание, — сказал дракон довольно сухо.

Дон ничего не ответил. Повисло долгое молчание. Наконец мистер Костелло сказал:

— Ну, ты хочешь еще что-нибудь узнать об этой истории с кольцом?

— Мистер Костелло, когда я разговаривал с вами в Нью-Лондоне, вы уже знали об этом послании?

Костелло отрицательно покачал головой.

— Я знаю только, что наша организация питала большие надежды, связанные с исследовательской работой, проводимой на Земле. Я знал, что исследования должны были завершиться на Марсе. Дело в том, что я был, в силу занимаемой должности, одним из передаточных звеньев в системе связи организации. Я не знал, что вы были курьером, и уж, конечно, не знал, что вы сделаете курьером мою единственную дочь и доверите ей послание организации. — Он саркастически улыбнулся.

— К сожалению, я не знал, что ваши родители — члены нашей организации; тогда бы я сразу передал вашу радиограмму. Видите ли, мы используем особые знаки, чтобы узнавать послание члена нашей организации. На вашем таких знаков не было. Что касается фамилии Харви, то она встречается часто.

— Знаете что, — медленно сказал Дон, — мне кажется, что, если бы доктор Джефферсон рассказал мне хотя бы о том, что я должен доставить на Марс, если бы вы больше доверяли Изабель, можно было бы избежать многих неприятностей.

— Может быть. Но дело в том, что люди часто погибают, если знают слишком много. Как говорится, нельзя выдать того, чего не знаешь.

— Согласен. Но ведь не обязательно посылать тех, кто знает слишком много секретов или может проболтаться?

Слушатели кивнули в знак согласия. Мистер Костелло добавил:

— Это как раз то, чего мы хотим добиться в конечном счете. Мы хотим, чтобы в мире не стало ни секретов, ни секретных служб. Дон повернулся к хозяину дома.

— Сэр Исаак, когда мы с вами встретились на корабле «Дорога славы», вы знали, что у меня послание доктора Джефферсона?

— Нет, Дональд, хотя я начал подозревать что-то в этом роде, когда узнал, чей ты сын. — Он сделал паузу. — У тебя есть еще вопросы?

— Нет, я хотел бы все хорошенько обдумать. Слишком много событий, одно за другим.

У Дона появилось много новых мыслей… взять хотя бы то, о чем говорил мистер Костелло, — о послании, которое заключено в кольце, и о последствиях, к которым оно может привести, — если, конечно, он не ошибается. Взять хотя бы сверхбыстрый способ передвижения, который означает, что можно летать гораздо быстрее кораблей Федерации. Или защиту от атомного и даже термоядерного удара. Ведь это означает, что Республика могла бы стать неизмеримо сильнее Федерации и даже не считаться с ней. Но ведь Фипс признал, что весь этот шум вокруг кольца был затеян вовсе не для того, чтобы помочь Республике в борьбе против зеленых мундиров. Они хотели доставить кольцо непременно на Марс. Но почему? Ведь там нет даже постоянного населения, только научные станции и экспедиции, как, скажем, та, в которой участвуют его родители. Эта планета не годится для жизни человека. Тогда почему именно на Марс? Кому же он может доверять? Изабель? Да, конечно. Он доверился ей и не ошибся. Ее отцу? Они совершенно разные люди. Изабель даже не знала, чем занимался ее отец.

Дон посмотрел на девушку — она ответила ему серьезным взглядом, — потом на ее отца. Он просто не знал, как поступить. Просто-напросто не знал.

А Мало? Для Дона он был всего лишь голосом, доносящимся из кабины. А Фипс? Кто такой Фипс? Может, он и хороший человек, может, он любит детей, может, у него золотое сердце — но у Дона не было никаких оснований доверять ему.

Что же он знает наверняка? Только то, что все эти люди знали о докторе Джефферсоне. Все они знали о существовании кольца. Все они, похоже, знакомы с его родителями. Но ведь примерно то же знал и Бенкфилд. Да, ему необходимы были доказательства. Доказательства, а не просто слова. Все, что случилось, доказывало исключительную ценность послания. Он не имел права ошибиться.