Серебряный ублюдок (ЛП) - Уайлд Джоанна

Он хмурится.

— У тебя почти нет свободного времени.

— Я занятая девушка, — говорю я, понимая, что это может быть проблемой. — Мне не на кого надеяться, кроме себя самой, Пак. Если я не оплачу счета за обучение, никто не оплатит. Я не боюсь усердно работать.

— Сколько тебе ещё осталось до выпуска?

— Скорее всего, шесть месяцев, если дела пойдут хорошо. Дольше, если что-то случится. Я знала, что у меня будет тяжёлый график, когда начинала, но я не хочу быть вечной официанткой. И я также не хочу уезжать из Каллапа. Поэтому остается не так много вариантов.

Он кивает, всё ещё выглядя не в восторге от услышанного.

— Значит, у тебя сегодня школа?

— Да, мне нужно скоро собираться. Я хочу приехать туда к десяти. Таким образом, я могу уехать около трёх, что даст мне время испечь пирог для Эрла, прежде чем я пойду к ним на ужин.

Он откидывается на спинку стула, скрестив руки.

— Так ты говоришь мне, что меня только что сделали школа и пирог?

Я неловко улыбаюсь.

— В мою защиту, это пирог с черникой — конец сезона и больше ягод уже не будет. Я бы пригласила тебя пойти со мной, но думаю мне понадобится время, чтобы объяснить им это. Это большой поворот для меня… Я имею в виду, быть с тобой.

— Думаю, они будут удивлены меньше, чем ты думаешь. Но я предполагаю, что они ложатся спать довольно рано. Я приду после этого.

— Это довольно большое предположение, — бормочу я, потягивая кофе.

Он поднимает брови, и смех вылетает из меня сам собой.

— Хорошо, это не такое большое предположение.

— У меня сегодня есть дела, — говорит он. — Похоже, мне стоит поторопиться. Если мне повезёт, я вернусь вовремя, чтобы украсть кусок твоего пирога.

— Это звучит очень грязно.

— Поэтому я так и сказал, — отвечает он, затем наклоняется вперед через стол и хватает меня за шею для поцелуя со вкусом кофе.

Есть что-то настолько контролирующее и притягательное в том, как он всегда это делает. Это должно беспокоить меня. Вместо этого это возбуждает меня.

Полная жопа.

***

Будто прямо по сигналу мой телефон оживает вскоре после того, как я добираюсь до главной магистрали. Обычно я жду, чтобы проверить свои сообщения. Сегодня я хотела позвонить маме и сообщить ей, что у меня есть для неё деньги.

— Бекка? — спрашивает она хриплым и прерывистым голосом. — Бекка, это ты?

— Да, мама, — говорю я, и любые остатки хорошего настроения, которое было у меня после моего утра с Паком, исчезли полностью. — Я получила твоё сообщение. Как дела?

— Не очень хорошо, — шепчет она. — Ты должна вытащить меня отсюда.

— У меня есть сто сорок четыре доллара, — говорю я ей. — Я могу отправить их сегодня. Этого недостаточно для билета на автобус, но их должно хватить тебе для приюта.

Тишина.

— Детка, я же говорила, что мне нужно две штуки, — говорит она. — Я имею в виду, что я хочу, чтобы ты отправила мне всё, что у тебя есть, но даже этого будет недостаточно. Даже близко.

Я закрываю глаза, потирая переносицу.

— Мам, в этом нет никакого смысла. Ты можешь пойти в женский приют. Они спрячут тебя, пока ты не выздоровеешь и не сможешь путешествовать. Мы накопим на билет до Спокана, я заберу тебя там и отвезу домой.

Снова тишина, а потом она глубоко вздыхает.

— Есть кое-что, чего я тебе не сказала. Дело не только в билетах на автобус. Мне нужны деньги, чтобы расплатиться с некоторыми девушками из клуба.

— Мам, если твоя жизнь в опасности, мне плевать на то, что ты задолжала этим женщинам. Они идиотки, если одалживали тебе денег. Реальность такова — у меня есть сто сорок четыре бакса. Это всё, что у меня есть.

Она смеется резко, зло. Но ее смех тут же превращается в ужасный лающий кашель, который никак не может прекратиться, — как будто ей удалили легкое.

— Хотелось бы, чтобы всё было так просто, — говорит она. — Они следят за мной. Тини убежден, что я сбегу, поэтому он заставил их постоянно следить за мной. Мне нужно откупиться от них. Я сделаю это, и они отпустят меня, тогда я смогу приехать к тебе. Здесь все по-другому, не так как раньше, Бекка. Мне нужны эти деньги, или я умру в этом доме. Пожалуйста, я умоляю тебя… Чёрт, он идет. Мне нужно идти.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Звонок прерывается.

Я сижу в машине, пытаясь придумать, что делать дальше, руки дрожат. Конечно, я должна спасти её. Я не могу просто позволить ей умереть, только из-за того, что я слишком дотошна в отношении того, как зарабатываю деньги. Может, мне все-таки стоит сходить в тот стрип-клуб? Я знаю, что девчонки могут быстро заработать на стриптизе, по крайней мере, у мамы всегда получалось.

Пак вторгается в мои мысли, и я отмахиваюсь от его образа. Я не могу беспокоиться одновременно о нём и своей маме, и будь я проклята, если попрошу у него денег. Он мог «оберегать» меня сколько угодно, но я самодостаточная женщина. Я слишком долго боролась за эту независимость, чтобы просто так отдать её. Мама была содержанкой, и посмотрите, чем это закончилось.

Так что... Деньги. Мне нужны деньги, и я должна получить их быстро.

Сначала я звоню в школу и предупреждаю, что меня не будет.

Потом я принимаюсь за поиски адреса стрип-клуба, который несложно найти. В районе есть только два клуба — границы зон влияния были очень жесткими, я всегда справедливо полагала, что все здесь находится под влиянием МК «Риперы». И как второй клуб смог открыться прямо рядом с их клубом до сих пор остаётся загадкой, но я ни на минуту не сомневаюсь, что кому-то очень хорошо заплатили за эту особенную привилегию.

А вот и клуб «Вегас Бэлльс». Обычно они открываются в одиннадцать, это дает мне достаточно времени, чтобы остановиться и привести себя в порядок перед тем, как войти.

Надеюсь, им нужны танцовщицы.

***

Хотелось бы мне сказать, что я никогда не бывала в стрип-клубе. Это было бы просто замечательно. Более того, хотелось бы сказать, что я никогда не работала стриптизершей, но на самом деле у меня был настоящий талант.

Как мне это удалось?

Ну, это восходит к тому времени, которое я провела в стрип-клубах много лет назад. Когда я была ребёнком, раздевание было одним из резервных источников дохода моей мамы, оно находилось прямо между откровенной проституцией (план C) и поиском человека, который был бы достаточно глуп, чтобы поддержать ее (план A). Поэтому как ни крути, я выросла в этой среде, впитала ее. Чёрт, я точно провела больше одной ночи, засыпая под туалетным столиком или на куче одежды.

У большинства стриптизёрш большие сердца, по крайней мере, когда дело касается маленьких девочек. Они угощали меня сладостями, в перерывах между двумя дорожками кокса, а одна даже научила меня делать вполне сносный сценический макияж. К тому времени, как мне исполнилось десять, все это стриптизерское дерьмо было у меня в крови. На самом деле я никогда не работала в клубе, но не сомневаюсь, что не смогла бы из этого выбраться, если бы осталась в Калифорнии.

Ладно, одна или две ночи не убьют меня.

По пути я заезжаю в Walmart, чтобы купить дешёвые, но сексуальные стринги и бюстгальтер с распродажи, в который сразу переодеваюсь в примерочной магазина. Затем еду в Пост-Фолс и паркуюсь возле здания стрип-клуба ожидая, когда они откроются.

К сожалению, они располагались на одной улице с «Лайн», которым управляли Риперы, поэтому я втягивала голову каждый раз, когда мимо проезжали машины или мотоциклы. Я не знаю ни одного из Риперов в лицо, но мы путешествовали вместе пять лет назад. Пэйнтер и Пак всё ещё дружат — я видела, как они катались вместе. Я не могу так рисковать, если один из них увидит меня и доложит Паку. (Да, я знаю, я говорила, что это не его дело, но я не была глупой. Пак изойдет на говно, если узнает, что я планирую сделать.)

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Двери заведения открываются в одиннадцать. Поправив волосы, я наношу свежий слой помады и вхожу в клуб, пытаясь излучать уверенность.