Блики - Виталий Цориев

– Помнишь, лет десять назад стали появляться все эти уродливые шлемы виртуальной реальности, потом они становились все миниатюрнее, а потом вдруг резко пропали из продажи? Они ведь были довольно популярны, я себе покупал новую модель почти каждый раз, как они обновляли железо и заявляли о новом поколении…

Виктор достает из кармана пакетик с белым порошком, зачерпывает из него немного миниатюрным половником из белого золота, подносит порцию к носу, зажимает левую ноздрю, правой втягивая в себя воздух вместе с наркотической пылью, морщится, смеется, трет нос, затем опять наполняет половник, чтобы нюхнуть левой ноздрей – для симметрии. Закончив с этим ритуалом, Виктор благодушно предлагает Артуру присоединиться к нему и тоже отведать высококачественного кокса, но тот отказывается.

– Да, было что-то такое… – говорит Артур, пытаясь не обращать внимание на гримасы Виктора, – Но у меня всегда не хватало денег на эти девайсы. Я пару раз играл у друга, превращался в какого-то хитрожопого лиса, который носится по лесу и жрет огромные ягоды и грибы. Еще там была игра про эльфов…

– Да, да, точно! Но это самое первое поколение, с примитивным миром в духе мультиков, твой друг, видать, получил эти игры в наследство от своей бабки! Потом все усложнялось!

– Ну, у него были только такие, простые игры. Он еще шутил, что однажды мы оденем эти шлемы и просто забудем, что их можно снять.

– Нет, черт, он размышлял по-детски! Как можно забыть, что у тебя на голове такая херня! – Виктор трет пересохшие губы, вспоминая, как что-то заставило его признаться за обедом, что он не чувствует себя живым, – Посмотри на эти шлемы у спецназа! Я впервые такие вижу.

– Ты хочешь сказать, что это шлемы виртуальной реальности? – шутит Артур.

– Да нет, не знаю, – смеется Виктор в ответ, и в этот момент они видят, как на снятой с вертолета площади, в самом центре толпы расцветает гигантская огненная роза, разбрасывая ошметки тел по сторонам. Взрывная волна прокатывается по улицам, стекло в некоторых окнах не выдерживает и разбивается вдребезги.

Виктор бросает многозначительный взгляд на Артура, потом запускает двигатель, разворачивается, чуть не сбив человека, и мчится прочь. Артур замечает в экране заднего вида несущихся с площади людей – их лица безумны, из ушей льется кровь, глаза выпучены из орбит.

Когда они оказываются на безопасном расстоянии, Виктор опять начинает с возбуждением говорить:

– Да уж, черт, не верится, что все это случилось в самом деле, – по его лицу не понятно, то ли он готов захихикать, то ли действительно расстроен, – Может это всё-таки спецэффекты?

– Не знаю, ты же видел взрывную волну. – Артуру раньше не доводилось общаться с таким заядлым кокаинистом, поэтому он слегка напрягается каждый раз, когда Виктор смеется или повышает голос, хотя, кажется, он начинает к этому привыкать и уже не испытывает страх, как в самом начале, когда они встретились у заброшенного торгового центра. Артур пытается сосредоточить свои мысли на взрыве, на погибших в огне и мучениях людях, пытается наделить их индивидуальными чертами, но даже это не помогает – он практически ничего не чувствует, кроме легкого возбуждения и радости, что он сам не оказался в эпицентре смерти.

– Да я шучу. Но теперь точно федералы введут войска в наш город. – Виктор замолкает ненадолго, обдумывая, как это изменит его жизнь, потом, решив, что никак, он добавляет: – Поехали к мэру, у него сегодня ночью вечеринка.

3

Вечеринка проходит в загородной резиденции мэра, к которой ведет идеальное широкополосное шоссе. Они долетают вмиг, у огромных кованых ворот их встречает охрана, – в этот раз, из-за волнений в городе, она многочисленнее, чем обычно, и Виктор даже замечает начальника службы безопасности – беднягу отправили сюда посреди ночи, а ведь он мог пить и веселиться с остальными, если бы не эти засранцы из ФРС. Опустив тонированное стекло, Виктор кивает ему и тот машет рукой своим подчиненным, чтобы они убрали торчащие из отверстий в асфальте шипы и открыли вторые – внутренние – ворота. Все это делается с панели управления в бронированной будке: привратник щелкает тумблерами и преграды на пути их авто исчезают. Они проезжают блок-пост и, попетляв между бетонными блоками, наконец оказываются на подъездной дороге и медленно катятся к фасаду гигантского замка, подсвеченного снизу разноцветными прожекторами. Огромная парковка перед зданием забита итальянскими спорт-карами, английскими бентли и роллс-ройсами с аристократическим дизайном, немецкими майбахами и бмв. Припарковав кадиллак на отшибе, Виктор и Артур выходят наружу. Идеально ровная трава газонов, шорох разбрызгиваемой воды. Артур смотрит на звезды, с трудом различимые за засвеченным экраном неба: повисшие обрывки облаков, легкий ветер, запах влажной земли. Из здания доносятся глухие низкочастотные удары, но с улицы сложно разобрать, что это за музыка – африканские барабаны, минимал-техно или что-то ещё. Они поднимаются по пологой лестнице из белого мрамора, украшенной примостившимися на тумбах балюстрады ангелами с большими роскошными крыльями – можно разглядеть текстуру каждого пера, каждую напряженную мышцу их стройных балансирующих на краю тел. Швейцар в ливрее с галунами и аксельбантами распахивает перед Виктором и идущим чуть позади него Артуром тяжелые двери и они оказываются в залитом светом аванзале дворца.

Торжественно одетые люди стоят небольшими группами тут и там, большинство мужчин – в смокингах, некоторые – во фраках, женщины похожи на диковинных птиц из экзотических стран – их платья, словно оперенье, столь разнообразны и по форме и по окрасу, столь искусно играют с границей наготы, будоража воображение, что Артуру кажется, что он оказался вне времени – стили разных эпох органично сочетаются в этом пестром разнообразии, люди немного похожи на оживших манекенов из музея, музыка слышна отчетливее – это что-то первобытное, простое, ритмичное и Артур отмечает про себя, что в этом есть некая непоследовательность – весь этот маскарад смотрелся бы естественнее под классические произведения композиторов XVIII или XIX века.

Из аванзала можно пройти по анфиладе вглубь дворца: в пиршественный зал, с накрытыми столами и целой армией официантов, готовых подать почти любое блюдо, и удовлетворить самый взыскательный вкус; далее – в бальный зал, где царит полумрак и играет живая африканская музыка, заставляющая проснуться племенные инстинкты; и еще далее – в зал оргий, где гости, наконец, сбрасывают с себя тесную одежду и остатки приличий. Завершает анфиладу зал для аудиенций, вход в который охраняется стражей.