Милан. Том 5 (СИ) - Arladaar

Большое удивление вызвала реакция Стольниковой на то, что ей не дали чисто прыгнуть триксель. Она сделала так, что Каори Сакамото ошиблась тоже: пересекла её траекторию движения, и сбила настрой фигуристки. Визуально не было заметно ничего подозрительного, ну подумаешь, проехала в 10 метрах перед ней. Однако при больших скоростях, на которых носились фигуристки, 10 метров — это пара секунда движения. То, что Люда настолько мстительна и может наказать соперницу, стало для Людмилы Александровны откровением. Хотя было ли это откровением? Когда она попала в СССР 1986 года, то сразу поняла, что о Людмиле Хмельницкой у окружающих её людей были несколько нелестные впечатления. Девчонка была бойкая, озорная, хулиганистая и напористая во всём. Кроме общения с мамой. Впрочем, это совсем уже другая тема…

— Итак, дорогие друзья, как мы видим, в женском одиночном катании соревнования подходят к самому апофеозу! — сказал телекомментатор Александр Степанишин. — Как мы видим, на разминке, Арина Стольникова исполнила тройной аксель и тройной лутц. А это значит, что в программе они будут! И пусть тройной аксель вышел не сразу, фигуристка довольно болезненно упала, но потом, по своей привычке, встала и сделала прыжок как надо. Следом прыгнула тройной лутц, тоже прекрасно. Саша Смелова тоже пошла на тройной аксель, который сделала тоже только со второго раза, а потом прыгнула четверной тулуп. Прыжки получились прекрасные, осталось только выполнить их в прокате… Также мы видим, как разминается третья российская участница, Елизавета Камышева. Лиза тоже исполнила тройные аксели, но, к сожалению, все два раза неудачно. Получится ли у неё сегодня выдать результативный прокат, покажет время. А сейчас, дорогие друзья, хочу напомнить вам, что М-Банк — лучший банк для ваших инвестиций…

Людмила Александровна улыбнулась. Голос у комментатора был слегка сонный. Дело в том, что в Северную Америку, в США и Канаду, на этапы Гран при, комментаторов, как правило, не посылали, в связи с долгим перелётом и малым временем соревнований. Да и арены, на которых проводились Гран-при, в большинстве не были обустроены комментаторскими кабинками для множества телекомментаторов. На чемпионаты мира, которые проводились на больших аренах, естественно, комментаторы ездили, а этапы Гран-при всегда комментировали из помещения телестудии в Останкино. И сейчас у Степанишина пошла вторая бессонная ночь. Впрочем, Александр такие ночные бдения очень любил, на спортивном сайте активно общался с болельщиками, в том числе и с Людмилой Александровной, которая любила потроллить комментатора и указать на его ошибки и пёрлы…

…Фицкин открыл дверь медицинского кабинета, который находился на первом этаже, в служебном коридоре, рядом со спортивной ареной, поздоровался с двумя врачами, находившимися там, показал им аккредитационную карточку, на которой было написано: «The doctor of the Russian Federation team», и сказал, что ему нужна комната для осмотра.

— У вас что-то серьёзное? — спросил американский доктор. — Может, амбулаторную помощь вызвать?

— Нет, спасибо, не надо, — отказался Фицкий. — Подозрение на лёгкий ушиб.

— Комната осмотра в вашем распоряжении, — сказал американский доктор и снова занялся своими делами.

Когда Фицкин получил согласие на осмотр, пригласил фигуристок в кабинет осмотра, в который был отдельный вход с табличкой «Inspection». Внутри кушетка, тумбочка с упаковками простыней и салфеток, шкаф с медикаментами

— Подходите по одной, сейчас на скорую руку осмотрю. — велел Фицкин и обратился ко второму врачу, Федотову: — Александрыч, помоги, пожалуйста.

Бородатый Федотов, по телосложению и внешнему виду больше похожий на охранника, достал из пакета, стоявшего на тумбочке, одноразовую простыню, расстелил её на кушетке и махнул рукой, показывая, что всё готово.

— Люда, ложись на кушетку, сейчас я тебя по-быстрому пощупаю, — велел Фитцкин.

— А коньки снимать надо? — спросила Людмила, пунцовая от смущения.

Она стояла и в нерешительности переминалась перед кушеткой, не зная куда деваться.

Фицкин только сейчас заметил, что фигуристки как были в коньках, так и пришли в медпункт. Очевидно, что снимать их сейчас смысла не было, так как уже через 24 минуты предстояло стартовать Смелой, а через полчаса и Стольниковой.

— Ложись так, на живот, — покачал головой Фицкин. — Говори, где болит?

— Задница болит, самый верх, — смущённо сказала Людмила.

Когда Люда залезла на кушетку, врач прямо через костюм прощупал место, на которое она показала, спрашивая «болит-не болит», и сразу же вынес вердикт:

— Ушиб поверхностных тканей, сейчас заморозим.

Фицкин, как мог, расстегнул штрипку, прикрепляющую майку к шортам, отвёл шорты вниз, майку вверх и налепил на пострадавшее место несколько штук замораживающего пластыря. Потом осторожно натянул костюм, прикрепил штрипку и велел Людмиле встать и ещё раз проверить надёжность застёжки, чтобы она не расстегнулась в прокате.

— Стольникова свободна. Теперь ты давай! — сказал Фицкин и показал на кушетку Сашке.

Смелая с недовольным видом залезла на кушетку, и у неё обозначилась точно такая же проблема: ушиб пятой точки. Лечение было точно таким же: охлаждающий пластырь на повреждённое место.

— Повезло вам, глубокие слои мышц не пострадали, — заявил Фицкин. — А то пришлось бы обезболы колоть. Всё, девчонки, вы свободны. Желаю хороших успехов и медалей. И прошу вас, не забывайте: сегодня наверняка после пресс-конференции и награждения у вас будет допинг-контроль. Я сегодня видел ответственную за отбор проб, старшего офицера WADA, Дебору Митчелл.

Когда все вышли из медицинского пункта, первым делом наткнулись на Бронгауза и Аделию Георгиевну, которые с тревогой ожидали вердикта.

— Всё нормально, — сказал Фицкин, вышедший из кабинета. — К соревнованиям допускаю.

Стало видно, какое облегчение появилось на лицах тренеров. Было бы очень обидно долететь через весь океан до США, хорошо откатать короткую программу и сняться по травме с произвольной.

Весь осмотр и процедуры заняли чуть больше 15 минут, и времени куда-то пойти уже не оставалось, слышно, как на арену позвали кататься третью участницу в этой группе, Каори Сакамото.

— Пойдёмте! — сказал Брон и направился к входу на арену. — Скоро наше время.

Волонтёр приподнял плотную чёрную ткань, закрывавшую вход на арену, и фигуристы вместе с тренерами шагнули внутрь. У входа традиционно собрались журналисты, тренеры и другие посетители, а также полицейский в форме, который внимательно наблюдал за прокатом фигуристки, периодически переводя взгляд на трибуны. Зрители, затаив дыхание, следили за выступлением Каори.

Каталась японка здорово и совсем без ошибок. Производила она очень сильное впечатление своим мощным спортивным прокатом. Всё дело в скорости: что ни прыжок, то очень силовой, с высоким подъёмом, с длинным пролётом чуть не в 4 метра, с длиннющим сложным выездом, когда фигуристка на одной ноге делает несколько переходных элементов: собачку или арабеск, потом пируэты, потом перекидной или выпад. Все вращения у Каори Сакамото быстрые, чёткие, без потери центровки. В технике японка была очень сильна, и вызывала большую симпатию зрителей и судей. Плюс она была очень стабильна: откатала всю произвольную программу без единой ошибки. Плюс авторитет за стабильность в продолжении долгой спортивной карьеры. Единственный «недостаток» у Каори Сакамото был в том, что она не обладала прыжками ультра-си. А это в конкуренции с российскими фигуристками был минус-фактор.

Когда Каори Сакамото закончила прокат, она радостно вскинула руку вверх и закрыла ладонями лицо, словно стесняясь своего порыва. Потом подкатила к центру арены и поклонами начала благодарить трибуны, которые при каждом поклоне взрывались аплодисментами и громкими криками. На лёд полетело множество игрушек, намного больше, чем зрители бросали после короткой программы. Подняв большого медведя, Каори покатила к выходу с катка.