Неприятности в клубе «Беллона» - Дороти Ли Сэйерс

терпеть не мог женщин, употребляющих бранные слова, но он изо всех сил старался сохранять беспристрастность.

– Вы забыли? Но, по крайней мере, вы знаете доподлинно, что сразу понесли бутылку наверх? Вы ведь не отвлеклись на что-то другое?

Анна свела брови, напряженно пытаясь вспомнить.

– Если это настолько важно, сдается мне, я задержалась на секунду снять кое-что с огня: жидкость уже выкипала.

– Выкипала? На огне?

– На газовой горелке, – нетерпеливо пояснила девушка.

– Что за жидкость?

– Да так, ничего.

– Чай или какао, вы хотите сказать?

– Нет, химические реактивы. – Слова срывались с губ девушки словно против ее воли.

– Вы занимались химией?

– Да… немножко… так, забавы ради… всего лишь хобби, не больше… сейчас я все это забросила. Так я понесла бренди…

Явное стремление Анны уйти от темы, связанной с химией, похоже, перебороло даже ее нежелание продолжать рассказ.

– Вы развлекались химическими экспериментами – даже несмотря на тяжелое состояние леди Дормер? – сурово подвел итог Паркер.

– Я всего лишь пыталась отвлечься, – пролепетала девушка.

– А что это был за эксперимент?

– Я не помню.

– Совсем не помните?

– НЕТ! – почти прокричала она.

– Ну, неважно. И вы отнесли бренди наверх?

– Да… хотя «наверх» – не совсем то слово. Тетина спальня расположена на той же лестничной площадке, надо только на шесть ступенек подняться. Сестра Армстронг встретила меня в дверях и сказала: «Ему уже лучше». Вхожу я и вижу: генерал Фентиман сидит в кресле, бледный как полотно, с виду совсем больной. А устроили его за ширмой, чтобы тетя не видела – зачем ей лишние потрясения? Медсестра и говорит: «Я дала больному его капли, думаю, что глоток бренди живенько его на ноги поставит». Так что налили мы ему бренди – совсем чуть-чуть, на донышке, – и спустя какое-то время лицо его порозовело и задышал он ровнее. Я говорю, мы сейчас вызовем доктора, а генерал мне: нет, лучше он сам съездит на Харлей-стрит. Я подумала, это неразумно, но сестра Армстронг сказала, что генералу, судя по всему, действительно полегчало и не стоит волновать его, заставляя что-то делать против воли. Так что я велела Нелли предупредить доктора, а Уильяма послала за такси. К генералу Фентиману силы и впрямь понемногу вернулись, так что мы помогли ему спуститься вниз и посадили в такси.

В бурном потоке слов Паркер отметил одну небольшую подробность, о которой не слышал прежде.

– А что за капли дала ему медсестра?

– Его собственные капли. Пузырек лежал у него в кармане.

– Как вы думаете, медсестра не могла превысить дозу? Там была этикетка с указаниями?

– Понятия не имею. Вы лучше у нее самой спросите.

– Да, мне, безусловно, стоит с ней повидаться. Вы не подскажете, где можно найти сестру Армстронг?

– Я схожу наверх за адресом. Это все, что вам нужно?

– Мне бы еще хотелось взглянуть на спальню леди Дормер и на студию, если не возражаете.

– Это зачем еще?

– Таков уж заведенный порядок. Нам предписано осматривать все, что можно, – утешающе ответствовал Паркер.

Они поднялись наверх. Дверь на площадке второго этажа сразу напротив лестницы вела в уютную, аристократическую спальню, заставленную старинной мебелью.

– Вот это – тетина комната. Вообще-то она мне никакая не тетя, но я ее так называла.

– Понимаю. А куда ведет вторая дверь?

– В гардеробную. Сестра Армстронг ночевала там, пока ходила за тетей.

Паркер заглянул в гардеробную, окинул взором обстановку спальни и заверил, что осмотром вполне удовлетворен.

Анна прошла мимо него, даже не поблагодарив детектива за то, что придержал для нее дверь. Коренастая, крепко сложенная, двигалась она, тем не менее, удручающе-вяло – ссутулившись, с какой-то вызывающей неуклюжестью.

– Хотите взглянуть на студию?

– Если вас не затруднит.

Анна поднялась вверх на шесть ступенек и прошла вдоль недлинного коридора к комнате, которая, как Паркер уже знал, располагалась прямо над кухней. Поспешая за девушкой, детектив мысленно подсчитывал расстояние.

Просторную студию заливал свет: лучи свободно проникали сквозь стеклянную крышу. Одна ее часть была обставлена под гостиную, в другой, вовсе лишенной мебели, царил, пользуясь выражением Нелли, «кавардак». На мольберте стояла картина – на взгляд Паркера, преотвратная. Вдоль стен штабелями высились еще полотна. В одном из углов притулился стол, покрытый лощеной клеенкой, на нем стояла газовая плитка, защищенная оловянной пластинкой, и горелка Бунзена.

– Поищу-ка я адрес, – равнодушно проговорила мисс Дорланд. – Он где-то здесь.

Девушка принялась рыться в захламленном столе. Паркер неспешно перешел в «кабинетную» часть комнаты и основательно изучил ее – при помощи глаз, носа и пальцев.

Мерзкая картина, закрепленная на мольберте, только-только вышла из-под кисти художницы, судя по запаху, липкие мазки краски на палитре еще не успели засохнуть. Инспектор готов был поклясться, что творению сему от силы два дня. Кисти в беспорядке торчали из горшочка со скипидаром. Детектив извлек их на свет: да, перепачканы в краске. Что до картины, это был, кажется, пейзаж – грубо намалеванный, неспокойных, кричащих тонов. Паркер в искусстве не разбирался, мнение Уимзи, подумал он, пришлось бы здесь весьма кстати. Инспектор двинулся дальше. На столе с бунзеновской горелкой не стояло ровным счетом ничего, но рядом, в стенном шкафу, Паркер обнаружил разнообразную химическую аппаратуру: эти приборы он помнил еще по школе. Все было дочиста отмыто и убрано: должно быть, Нелли потрудилась. На нескольких полках рядами выстроились пакетики и банки с простейшими, знакомыми химическими реактивами. Похоже, придется провести бог знает сколько анализов, чтобы убедиться, что надписи на упаковках соответствуют содержимому, убито подумал Паркер. Вот ведь пустая трата времени: все подозрительное, естественно, давным-давно уничтожено. Но порядок есть порядок. Издание в нескольких томах, стоящее на верхней полке, привлекло его внимание: «Медицинский словарь» Квейна. Заметив торчащую из книги закладку, Паркер снял фолиант и открыл его на отмеченном месте. И взгляд его тотчас же упал на раздел: «Трупное окоченение», и чуть ниже – «Действие некоторых ядов». Инспектор прочел еще несколько строк, но тут за спиной у него раздался голос мисс Дорланд.

– Это все чушь, – сообщила она. – Больше я этой дрянью не занимаюсь. Так, мимолетная причуда. Вот живопись – дело другое. Вам нравится? – Она указала на омерзительный пейзаж.

– Очень удачная работа, – заметил Паркер. – А это тоже ваши? – Детектив обвел рукою остальные полотна.

– Да, – кивнула девушка.

Паркер развернул несколько картин к свету, мимоходом отметив, насколько они запылились. От этой обязанности Нелли благополучно увиливала, а может быть, хозяйка не разрешала ей трогать полотна. Показывая работы, мисс Дорланд слегка оживилась. К пейзажу, судя по всему, художница приобщилась не так давно – большинство картин представляли собою образчики портретной живописи.