Одаренный 2 - Archer

Кстати, о добыче. Здесь было все очень просто и крайне несправедливо. Тридцать пять процентов уходило государству, десять коменданту базы и пять лично Туроку.

— Что, что? — удивился я — Пятьдесят процентов с добычи? Не многовато-ли?

— Ну так здесь заведено — пожал плечами Сима, глава нашей артели.

— Да это же грабеж. — продолжал возмущаться я. — Мы жизнью рискуем.

— Ну так пошел бы к родовичам. Там все по-другому. И обеспечат всем необходимым и долю дадут гораздо выше. Ты же одаренный.

А вот и пойду. Но сперва освоюсь, заведу знакомства и со временем перейду. Не нравится мне предлагаемая здесь дележка. Да какая это дележка? Грабеж чистой воды.

Вся найденная добыча продавалась прямо на базе. Лавка государственного скупщика находилась на территории сектора родовичей, недалеко от почтового отделения. Некоторые реагенты скупал алхимик. И почти всегда по базе шныряли вольные скупщики, которые предлагали цены заметно выше, чем те, что установило государство. Это считалось незаконным, но никто здесь не следил за соблюдением государевых законов. Ведь чем выше цена продажи, тем большую долю получит комендант базы. Поговаривали, что такие скупщики принадлежали знатным дворянским фамилиям. Но как обстояло на самом деле, никому не было интересно.

Первым делом я познакомился с местным алхимиком. Лавкой заведовала семейная пара Четковых, Илья и Василиса. Я заказал у них посуду для эликсирной воды — десяток эриниевых емкостей объёмом в два литра.

— Куда тебе столько? — удавилась женщина-алхимик. — Что сбираешься в них хранить, в этой глуши?

— Найду что — уклончиво ответил я — Вы их просто закажите. Готов расплатиться прямо сейчас.

Расплатился. Посуда с напылением эриния была не шибко дорогой, всего по пять с половиной рублей за противоударную бутыль с герметичной крышкой. То что надо. Василиса Тимофеевна обещала, что заказ прибудет в течении пары недель.

Эликсиры в их лавке я покупать не стал, уровень не тот, но алхимики здесь пользовались популярностью. К ним частенько захаживали одаренные из самых удачливых или богатых. То есть те, кто имел денежки.

В нашей артели эликсиров не было ни у кого, кроме меня, но и они об этом пока не знали. Группа Симы считалась не очень удачливой, промышляющей только по-мелочи. Каких-то особых находок за ней замечено не было. Выходили только чтобы травку ценную собрать или зверушку безобидную прибить, да какие-то реагенты с ее туши заиметь. На большее группа была попросту неспособна. Два инвалида, да желторотый щегол — так о них говорила тетя Зоя. Правда, познакомившись со мной, добавила: Теперича на двух инвалидов, два щегла.

Так на самом деле и было. Сима — Семен Матвеевич отставной военный, который после контузии перестал слышать на правое ухо. А Андрей — еще один член нашей группы, не имел двух пальцев. Ну и последний — Гриша, невысокий худощавый парень восемнадцати лет от роду. Два инвалида и два щегла. Точно подмечено.

В принципе, жирным кушем среди обычных наемников, могла похвастаться только артель некоего Фирца — самого опытного разведчика. Именно она совершала самые дерзкие вылазки что часто приносили неплохой куш. Вот они-то и были завсегдатаями местного кафетерия и постоянными покупателями алхимической лавки Четковых. Остальные не могли позволить себе даже эликсир Регенерации, который, к слову, стоил здесь процентов на двадцать дешевле, чем в той же Астрахани. Около семидесяти рублей за склянку.

«Ого как дорого-то оказывается!»

Это насколько же я зажрался-то? Привык уже к зельям, что даже ценами на них не особо интересовался.

Глава 29

Сима сильно лукавил, когда говорил, что его артель не самая удачливая. Я бы уточнил — самые настоящие неудачники. За неделю, нами было совершенно три бесполезные вылазки в Карантинную Зону. Даже какой-то ценной травинки или корешка найдено не было. Просто прогулялись считай.

— А на что вы живете? — задался я вопросом, когда мы возвращались из очередной безрезультативной экспедиции. — Вы же за неделю ничего не заработали.

— На старых запасах живем. — ответил Сима — То, что добыли раньше.

— А почему вглубь не пойдете? Там хоть живность какая-то имеется. Можно неплохо заработать.

— Угу — угрюмо кивнул он — И головы там свои сложить.

— Ну так теперь с вами есть я.

— А ты кто, прости? — Сима остановился и с прищуром посмотрел в мою сторону. — Мальчишка шестнадцати лет. Да, одаренный, и что? Вглубь даже артели родовичей не любят заходить, а они уж то в боях с тварями натасканы что цепные псы, и одарённых там каждый второй. Хочешь, иди один. Держать не стану.

— А вот и пойду. — ответил я на его вызов — Не прямо сейчас, но обязательно схожу как местность изучу. Не ради денег, но ради принципа.

— Дело твое — Сима сменил гримасу на равнодушную — Голову там свою и оставишь. Искать не станут. Спишут, да позабудут через день.

Сурово, но честно. Пропавшие отряды экспедиторов крайне редко удостаивались чести быть спасёнными или найденными, только при условии наличия в их рядах кого-то достаточно важного или родовитого. Остальных же просто списывали в потери, что было обычным делом среди наемников первого сектора. Мало кого интересовали смертники-холопы. Все хоть сколь-нибудь знатные, селились во втором секторе, среди себе подобных.

Стоило подумать про переселение, но увы — титулами я не блистал, а магический ранг аколита, не позволял мне затесаться в тусовку высокородных. Да что говорить, даже посещение кафетерия воспринималось некоторыми дворянчиками как оскорбление.

— Вам лучше покинуть наше заведение — настоятельно рекомендовала официантка в один из дней, когда я зашел просто перекусить.

— С чего вдруг? — удивился я — Это разве не общественное заведение?

— Общественное — согласилась она — Но некоторым посетителям будет некомфортно трапезничать в компании подобных вам.

— Подобных мне? — возмутился я — Холопов вы хотите сказать?

— Я не произносила этого слова, но вы все сами поняли.

Хотелось в горячке крайнего возмущения ударить себя кулаком в грудь и завопить: да ты знаешь кто я такой⁈ И перечислить парочку своих подвигов, но я быстро взял себя в руки. Пожав плечами, я встал и направился к выходу.

Воистину в симбирских губерниях сильнее всего ощущалось сословное неравенство. Любой высокородный непременно выпячивал грудь перед менее знатным. Так тут просто было положено и считалось обычным явлением.

— Гляньте, щенок из первого сектора.