Royal Crisis - Н. Сергей О

Феникс в клетке бился головой о прутья, пытаясь физической болью заглушить душевные муки. Чёрт его дёрнул за клюв вступить в связь фамилиара с этим «светлым, подающим большие надежды мальчиком». Его бессмертие — его проклятие, никуда не деться от этого позора. И ведь этот ублюдок тоже помирать не собирается — два крестража уже готовы. Подлец на мальчишке Реддле отработал технологию, сведя его с ума, а теперь использует, осторожно обходя подводные камни. Каждый день, каждый долбаный день знать о его аморальных планах, но не иметь возможности помешать из-за связи фамилиара — худшей муки для чистого и светлого существа придумать сложно. Хотя какое из него чистое и светлое существо — он сам запомоен так, что не отмоется и через двести лет. И сородичи бы его заклевали, но — долбаное бессмертие. И снова будет сидеть в этой клетке, видеть долбаных ублюдков Дамблдора, Грюма и Снейпа — уверен, как минимум у Грюма есть крестражи, и он скоро появится снова; он-то не лох, как Снейп, который за коврижку рабом стал. Снейп! Продажный ублюдок, который за взятку сделает всё, что угодно!

Тут в голове феникса родилась мысль, претендующая на характеристику «хорошая», да такая, что от эйфории он перестал биться головой о прутья. Долбаный Снейп поможет ему освободиться от ненавистного рабства! За взятку, вестимо. Нужно, чтобы совместилось два фактора — время, когда он будет молод после возрождения и максимально силен. И чистая, действительно светлая душа, с которой он свяжется. И, конечно, обеспечить некоторую страховку на случай кидалова со стороны ублюдков. И вот тогда он отомстит. О-о-о, не нужно говорить, что месть зло, что она очерняет душу, что она ничего не решает. С такими ублюдками, как Дамблдор, месть — единственное решение проблемы. Да и сам он уже давно не светлое существо, а циничный ублюдок. Сострадание к невиновным всё ещё остались в его душе, но нет больше веры в добро, побеждающее зло. Какое зло победило — то и стало добром. Дамблдор обеспечил себе крестражами дополнительные двести пятьдесят-триста лет, потом наклепает ещё. Но он познает праведную месть истинно бессмертного существа, которое посвящено во все его планы! И пусть он всего лишь феникс, месть его будет неотвратима и ужасна!

Вспышка белого света от магической клятвы окутала феникса, и ему пришлось, для конспирации, сгореть. Появившийся в пепле птенец изо всех сил маскировал первородный огонь ярости на мелких пёрышках, но куда усерднее он прятал мысли о мести под тупыми желаниями жратвы и поглаживания — бородач ещё тот легилимент, нужно быть начеку. Ещё не время. «Рано, старик» — сказал он сам себе. Он подождёт полтора месяца — ради вечности.

Дамблдор обернулся на клетку. Тупой феникс последнюю неделю изображал дятла, а теперь вот даже сгореть не смог по расписанию. Как можно овладеть миром в такой обстановке — его окружают сплошные бездари!

Рита Скитер в облике жука вылетела из окна под потолком Большого зала, спикировала на ближайший декоративный балкончик, обратилась в человека и вы­та­щила из безразмерной сумки метлу. Из-за сов и летучих мышей до границы анти­аппариционного барьера безопасней было добираться в своём виде. В редак­ции она сцедит воспоминания в омут, подберёт идеальный ракурс на труп наслед­ни­ка Лонгботтомов и превратит воспоминание в колдографию, которая отправит­ся на первую полосу. Рванувшись за учи­те­ля­ми-лов­ца­ми трол­лей, она зафиксиро­ва­ла в мозгу беседу учителей и директора на тему, как они будут заминать инци­дент перед прессой. Наивные. Особенно её порадовала фраза директора: «Нас съе­дят с дерьмом». Съедят, дорогой, съедят! Впрочем, ты и есть дерьмо.

Она ещё не знала, что дома её будет ожидать письмо с предложением интервью от участника инцидента. Но и без того Рита за такой подарок готова была отдаться Гарри Поттеру в атриуме Министерства магии в разгар рабочего дня — если бы Поттер согласился.

Гринготтс, половина двенадцатого ночи

— Здравствуйте, мистер Поттер, — поприветствовал меня Шерстеух, — что задержало вас так сильно?

— Доброй ночи, мастер Шерстеух. О причинах, которые меня задержали, можно будет узнать завтра из газет. К делу — я готов!

Не каждую ночь меня возит на тележке ритуалист Гринготтса. Тележка ехала довольно долго, так что я успел припомнить «тренировочный» поход в другую ветку заброшенных шахт две недели назад. На «полигоне» драконов не водилось, и я мог спокойно испытать «полное погружение» без особых опасностей. Как сказал мне сопровождающий Камнеклад, на самом деле опасной живности почти нет. Только различные слизняки (подвид грибов?), мелкие неядовитые змейки и всякие многоножки, которые этих слизняков жрут. В подводных озёрах водится рыба, насекомые и крупные ядовитые водные змеи, охотящиеся на рыбу. На вопрос: «А что же тогда жрёт дракон?», провожатый ответил — магию, вестимо. И вообще, это не я иду охотиться на дракона, а, по факту, дракон идёт охотиться на меня. А ещё я попросил провожатого провести меня мимо банковских драконов, чтобы запомнить их звуки (особенно сердца и дыхания). Сердце у дракона сильное, слышно его издалека. С другой стороны, дракон может замаскироваться у бегущей воды либо другого естественного источника шумов.

План по захвату дракона был простой: 1) устроить ловушку; 2) пошуметь; 3) организовать приманку; 4) profit.

Чтобы его реализовать, надо самому не стать приманкой, и здесь главная моя надежда — слух. Возможность услышать врага задолго до того, как он к тебе подойдёт. Тем временем Шерстеух довёз меня до конца путей, и ещё полчаса провожал до нужной ветки «метро». Стальные рельсы сменились на деревянные — давно и редко же тут ездили, и уж точно не на тех диких, любимых каждым гоблином, скоростях. Интересно — какой у такого рельса ресурс? Хотя мы же в мире магии — нарисовал с оборотной стороны рельса руну, и эксплуатируй сотню лет. Как говорил проводник прошлый раз: хочешь найти дракона — иди вниз. И я шёл вниз, подсвечивая себе путь инфракрасным фонарём на M4. 26 Через час закончились деревянные рельсы. Проводник упоминал, что нужно пройти от восьми до десяти миль до ареала дракона. Мол, драконы — такая штука: если их дрессировать с детства, выйдет полезный в гоблинском подсобном хозяйстве организм. Но если нужный момент в воспитании молодого драконьего организма упущен — остаётся только экстерминатус. Вспомнился каноничный Хагрид, кото­рый выращивает всяких монстров, и они его не загрызают в процессе. Конечно, незачем его загрызать — он ведь жратву носит каждый день. Вообще такие при­корм­щики монстров — глубоко несчастные личности. С людьми у них отношения не сложились, вот и остаётся прикармливать зверье, уверяя себя, что только животное понимает его тонкую, глубоко ранимую душу. А животному насрать на душу — главное, чтобы жратву носил. Не резать же курицу, несущую золотые яйца. Причём несущую каждый день, как обязанность, униженно. А такое для стайных животных нормально — раз несёт жратву, значит, слабак, боится, чтобы его не порвали. Короче говоря, Хагрид — ущербный зоофил, которого нужно срочно изолировать от общества, пока от его няшек кто-то ещё не пострадал. Ещё кентавры бесят, ведут себя как гопники: «это мой район, мой район» — тьфу, «это наш лес». В грызло давно не получали. Не люблю расизм, но вот кентавры, которые своим поведением этот расизм явно провоцируют, однозначно получат люлей, после чего будут молчать в тряпочку, и только самые смелые из них будут изредка ржать в одиночестве на кухне под водку про «запретный лес, который мы потеряли». Интересно, у них есть кухни? Если нет, то будут.

И чего я такой злой? А вот сами попробуйте три часа в абсолютной темноте идти дракону на завтрак! Та-а-а-к, что это у нас — следы долбаного дракона. Кис-кис, маленький! Я прошёл вперёд ещё полмили, пока не стали слышны звуки текущей воды. Меня на таком не словишь, милашка. Пора творить ловушку. Я достал из рюкзака три мешка. В одном лежали MK3A2 (осколочные против дракона малоэффективны, да и чур его, вдруг глаза выбьет, а мне они пригодятся в ритуале), в другом — перебранные Джорджем детонаторы мгновенного действия, в третьем — стальная проволока, гвозди и керамические стаканы. Как говорил проводник — вернусь, вручу ему подарочный сертификат «Золотого Мухомора» — драконы подкрадываются, а затем атакуют рывком ярдов с тридцати. Так что я нашёл удобный для обороны участок тоннеля, заминировал гранатами в обе стороны на тридцати-пятидесяти ярдах, и в качестве последнего шанса установил два MG 34 с лентой, заправленной бронебойными пулями. Параллельно с минированием проложил сеть из тридцати светильников, включаемых по проводам с пульта. Для наживки пошли полгаллона крови, разлитой по грунту, примус с жареной курицей и Наземникус Флетчер. Долгое пребывание в подземельях Блэков подточило его здоровье, но в качестве приманки он годился. Кричер его упаковал в безразмерный мешок и дал гарантию, что день-два он после этого проживёт. Как активный элемент засады выступал я в «окопе», то есть, естественной расщелине, обкастанный на снижение температуры поверхности до температуры внешней среды, и, таким образом, невидимый для дракона на фоне примуса. Оставалось ждать.