Трансфер на тот свет - Лев Юрьевич Альтмарк

Шаулем, – путешествовать во времени. Но уже не туда, куда захотите, а туда, куда я скажу.

– А сам Шауль? Он в команде?

– Я же сказал: он больше у нас не работает. Но специалисты его уровня у меня есть.

– Верните его, – пожимаю плечами и отворачиваюсь к окну. – Он хороший специалист, и с опытом. Если придётся заниматься перемещениями во времени, то я хотел бы только его, потому что доверяю ему… Между прочим, я его недавно видел. Печальное зрелище. Думаю, он по-прежнему любит свою прежнюю работу и очень переживает, лишившись её.

Габи некоторое время молчит, потом неторопливо прикуривает сигарету и сбрасывает свой грозный рык на полтона:

– Это хорошо, что ты не забываешь друзей и не хочешь бросать их в беде… Ладно, подумаю. А пока вы всё равно начнёте с Георгием, и он введёт тебя в курс дела, – Габи косится на своего водителя и снова глядит на меня в упор. – Когда вы сможете начать?

Не знаю, что ответить, но и так видно, что мой ответ ему не требуется.

Незаметно выезжаем из города и мчимся по шоссе на юг. Спустя некоторое время сворачиваем на какую-то извилистую асфальтированную дорогу, и море, бегущее за нами с правой стороны, постепенно исчезает. Минут двадцать мимо нас проносятся киббуцные плантации и виноградники, потом шоссе виляет в сторону ещё раз, и мы уже начинаем пробираться среди лесистых холмов, за которыми неожиданно вырастает жёлтое приземистое двухэтажное здание, огороженное высоким забором из бетонных плит с вышками для охранников на углах. «Прямо-таки замок Синей Бороды», – чуть не срывается у меня с языка.

– Здесь поживёте некоторое время, – указывает пальцем Габи.

Молчаливый солдат распахивает ворота, и мы въезжаем внутрь. Как ни странно, но в здании никого, кроме нас и охранника на воротах, нет. Ни одно окно не освещено, в коридорах темнота.

– Это армейский медицинский центр на случай чрезвычайных ситуаций, – объясняет Габи. – Вас тут никто не побеспокоит. В твоей комнате, Даниэль, есть всё необходимое: телевизор, холодильник с продуктами, компьютер. Правда, туалет и душ в конце коридора, но тебе же не привыкать к таким жутким неудобствам, да?

– Я не услышал ответа на свой вопрос, – бурчу мрачно, – что будем делать с Шаулем?

– Ты и в самом деле так дорожишь им? – интересуется Габи, и я замечаю, как глаза его потеплели. – Так и быть, завтра пришлю сюда твоего приятеля. Но Георгий будет постоянно с вами. Это моё непременное условие.

– Не доверяете?

– Если честно, то нет. Я вообще никому не доверяю. Особенно тем, кто меня однажды обманул или хотя бы попытался обмануть…

Комната, в которой мне придётся жить, более чем спартанская. Недовольно спрашиваю:

– Сколько времени мы здесь проведём?

– День на инструктаж и подготовку. День там… куда вы отправитесь. Какое-то время на восстановление, когда вернётесь. А дальше видно будет…

– Кто «мы»?

– Отправитесь вместе с Георгием. Так будет проще и удобней. И мне спокойней.

– Вот оно как…

– И не иначе!

После того, как мы перекусили тем, что бог послал, вернее, тем, чем оказался набит бездонный армейский холодильник, Георгий сообщает:

– Если не возражаешь, то присядем где-нибудь, и я продолжу вводить тебя в курс дела. В принципе, ты уже не новичок, поэтому всё знаешь не хуже меня. Нам надо лишь отработать место, окружение, пройтись по особенностям характера нашего клиента и построить тактику переговоров.

Мы располагаемся в небольшом холле на втором этаже, и Георгий кладёт перед собой на низкий столик папку с материалами.

– В принципе, думаю, повторять не стоит, что посредством гипноза мы перенесёмся в нужное время и место…

– Постой, – перебиваю его, – до сих пор одну вещь понять не могу. Если путешествовать предстоит нам с тобой, то кто будет осуществлять этот самый гипноз?

– Твой старый приятель Шауль Кимхи.

– Но ведь Габи его уволил, и только я настоял, чтобы его вернул. И его ещё нет. К тому же, не факт, что Шауль согласится.

– Ты так думаешь? – усмехается Георгий. – Никуда он не денется – согласится. Габи его чисто формально отстранил, но, когда возникает необходимость, Шауля тут же зовут, и он с готовностью занимается всем, что ему прикажут делать… Габи с тобой просто играет. Он со всеми играет. Даже если бы ты не настаивал на возвращении своего друга, его всё равно вернули бы. А больше некому…

– Выходит, и Шауль меня обманывал, – тяну разочарованно, – а мне казалось…

– В чём он тебя обманывал?

– Ладно, проехали…

Едва ли сообщение Георгия меня сильно удивило. Нечто подобное я предполагал, и с первой минуты нашего общения во мне зародились большие сомнения в том, что волк так легко может превратиться в овечку и стать вегетарианцем. Не очень-то это похоже на грозного Габи. Но мне и мысли не приходило, что Шауль, которого я искренне жалел и очень хотел ему помочь, мог оказаться двуличным… Эх, мент, совсем ты расслабился на сытых израильских харчах, чьих-то лживых улыбках и пустых обещаниях! Щелчок тебе по носу, чтобы не расслаблялся.

– Давай займёмся нашими делами. – Георгий некоторое время следит за моей реакцией, потом снова заглядывает в папку и продолжает: – Мы отправимся в Нью-Йорк начала ноября тысяча девятьсот сорок третьего года. Точное место – отель «Нью-Йоркер», в котором жил перед самой смертью Никола Тесла. В своём номере он находился практически один, посетителей почти не принимал, так что выйти на контакт со стариком будет совсем нетрудно.

– А секретаря Титуса де Бобулы рядом не будет?

– Этот авантюрист бросил его уже давно, так как понял: поживиться у Теслы больше нечем, ведь тот даже в отеле жил в долг, оставив в залог ту вещицу, которую нам с тобой предстоит изъять. Бобула с его профашистскими взглядами уже давно был на крючке у ФБР, да и Тесла, как патриот своей прежней родины Югославии и новой родины США, не сильно его жаловал. Не забудь, что тысяча девятьсот сорок третий год – самый разгар Второй мировой войны, и все в Америке с повышенным интересом следят за тем, что происходит в Европе на фронтах… Идём дальше. Прежде всего, вопрос: как установить контакт с Теслой? Самое, наверное, удобное – представиться резидентами советской разведки, тем более он сразу вычислит по нашему акценту, что мы не американцы. Но здесь важно учесть, что характер у старика тяжёлый. Он очень импульсивен, несговорчив и упрям. Столько раз ему приходилось выкручиваться из житейских передряг и преодолевать козни многочисленных недоброжелателей, что волей-неволей превратишься в мизантропа, для которого уличный голубь дороже незнакомого человека. К тому же