Горячий парень из леса (ЛП) - Кидман Джексон

Глава 32

Тихое Прощание

(ОСИРИС)

Они выбрали небольшой мемориальный сад рядом с кладбищем. Я не был уверен в цели этого или в историях, которые хранились в маленьких садах и на мемориальных досках, разбросанных по земле.

Это было последнее гребаное место, где я думал оказаться.

Я вышел из своего грузовика и просто стоял, глядя на сад.

Что, черт возьми, я должен здесь делать?

Я двинулся по искусственной тропинке прямо в центр маленького сада. У каждого были свои цветы, безделушки, маленький забор. В нем не было тяжести смерти, как в гигантских надгробиях на кладбище рядом со мной, но все равно мне было не по себе.

Неужели все эти люди пропали без вести? Очевидно, произошло что-то достаточно трагичное, чтобы семья решила, что это лучшее место для этого.

Потом я остановился.

Справа от меня, в паре футов, я увидел ее имя.

Мила.

Я вспомнил, как она впервые назвала мне свое имя. Я пошутил с ней и сказал, Моя любовь? Моя любовь, что? К моему шоку, она рассмеялась над этой дурацкой шуткой. Она хлопнула меня по груди. Я схватил ее за руку. Затем мы оба одновременно улыбнулись. Я тут же отпустил ее, чтобы проверить, что она будет делать дальше.

Я назвал ей свое имя, и она выглядела так, словно только что попробовала лимон.

Мы смеялись, и, черт возьми, она никогда не переставала смеяться. Но я перестал. Я потерялся. Совершенно потерялся.

Я посмотрел направо, на мемориал.

Я не собиралась с этим сталкиваться. Я не собирался с ним разговаривать. Это было чертовски нереально. Это было воспоминание. Отсюда и это гребаное название.

Но я оценил.

Я все понял.

Это было место, куда я мог бы когда-нибудь отвезти Адли. И я мог бы отвести ее на гору. Показать ей каменную скамью. Иву. Вот где на самом деле было воспоминание о Миле.

Я стиснул зубы. Гребаная боль начала пронзать меня насквозь. Навязчивые воспоминания о том дне. Застрял в магазине. Намеренно. Это всегда было нарочно. Какой-то дурацкий гребаный телефонный звонок, который нужно совершить или принять. С кем-нибудь поговорить. Что угодно. Но я знал, что она поедет туда с Адли. Я знал это. Я все спланировал заранее. Я думал, что Мила доберется туда сама и просто поразится этому. Я хотел, чтобы она стояла у двери хижины и ждала меня. Чтобы я мог появиться как спаситель, человек, который был достаточно богат, чтобы купить для нее хижину.

Вот кем я был в то время.

Гребаный придурок.

— Я должен был исчезнуть, — сказал я. Я ни с кем не разговаривал. Только с собой. Только с птицами, летающими вокруг меня. — Только не ты, Мила. Я, блядь, все испортил. Но Адли — само совершенство. У нее прекрасная жизнь. Твоя сестра — хороший человек. Как и Дэйн. Даже несмотря на то, что он мудак.

Дерьмо.

Я потер лоб и повернулся, чтобы уйти.

Это было уже слишком.

Я вернулся к своему грузовику и уехал.

Что, черт возьми, от меня ожидали? Рухнуть на землю у мемориала и плакать? К черту все это. Милы там не было. Это был просто клочок травы с цветами и ее именем.

Я поехал обратно в гору и остановился у каменной скамьи.

Я вылез из своего грузовика и стоял там.

Сотни раз я стоял там, пытаясь разобраться в этом. Что она делала или пыталась сделать. Как она могла упасть. Это то, что они все предполагали. Она упала. Или просто заснула. Однажды я спрыгнул с гребня. Я немного переборщил с виски и страданиями и прыгнул. Чтобы посмотреть, смогу ли я исчезнуть. Я ударился, перекатился и врезался в дерево. Я повредил плечо, но не исчез.

— Так куда, черт возьми, ты пошла? — крикнул я.

Мой голос отозвался эхом, но ответа не последовало.

Я подошел к каменной скамье.

Я не собирался падать в обморок на каком-нибудь мемориале, как киска. Я собирался рухнуть прямо там, где Мила в последний раз была жива.

Я упал на скамейку и сжал кулаки.

Я забарабанил руками по каменной скамье.

Отпустить, забыть, двигаться дальше.

К черту все это — я хотел просто исчезнуть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я открыл дверь в хижину и почувствовал пустоту. Я чувствовал себя мертвым.

Я пошел на кухню и захотел выпить. Очень крепкий напиток. Когда я посмотрел на шкафчик, где стоял виски, я понял, что это плохо кончится. Чертовски плохо. Если бы я выпил виски, то пропал бы на несколько дней.

В холодильнике было пиво.

Мои мысли были прерваны рисунком, который сделала для меня Адли.

У меня защемило сердце.

Я схватил рисунок и посмотрел на него.

Я причинил ей боль. Я причинил боль твоей матери, Адли.

От этой мысли меня затошнило.

Я уронил рисунок и ударил кулаком по холодильнику. Все содрогнулось.

— Черт, — прорычал я.

Что, черт возьми, я пытался доказать? Какого хрена я пытался сделать? Стать нормальным? Иметь хорошую жизнь?

Зазвонил мой телефон, и я увидел, что звонит Джерри.

Я ответил на звонок и не дал ему возможности поговорить.

— Я уже, блядь, сказал, что не приду. Оставь меня в покое, Джерри.

Я закончил разговор.

Я швырнул телефон через всю кухню на стол.

Стол.

На столе стояли розы. Розы, которые я купил для Лары.

Лара.

Это все ее рук дело. Она ворвалась в мою чертову жизнь и выбила из колеи. Все, что я сделал, это поступил правильно и спас ее задницу от смерти. И что потом? Теперь мы были влюблены друг в друга? Что, черт возьми, это вообще значит?

Мой разум яростно метался.

Я подошел к столу и схватил вазу.

Не успел я опомниться, как сжал ее так крепко, что стекло не выдержало моего напора.

Оно треснуло в моей руке, порезав меня, стекло и вода оказались на полу. Шипы на розах укололи мою кожу, когда они упали рядом.

— Си? — спросил мягкий голос.

Я поднял глаза, желая увидеть Милу.

Вместо этого там была Лара.

— Ты в порядке? — спросила она.

Я посмотрел на свою кровоточащую руку.

Нет, я не в порядке, и я не буду жалеть о том, что произойдет дальше…

— Си?

Она, должно быть, произнесла мое имя пять раз.

Я шагнул вперед, и один из моих массивных ботинок раздавил розу. Я почувствовал, как стебель розы хрустнул, как свежий овощ. Мягкость бутонов, скользящих по полу, оставляя красное пятно, похожее на кровь.

— Что случилось? — спросила меня Лара.

— Ничего, — ответил я. — Именно это и произошло. Ничего.

— Ну, со мной кое-что случилось. Кэлвин и Синди хотят, чтобы я купила цветочный магазин. Они хотят, чтобы я…

— Купила его? — спросил я.

— Да. Они хотели передать его Ким и Перси. Но они не хотят его наследовать. С тех пор как я начала там работать, я нашла несколько способов дополнительного заработка для этого места. И все это сработало. И теперь они хотят, чтобы я его купила. Я не могу в это поверить. У меня в голове так много мыслей. Это такой огромный риск, Си. Ты понимаешь?

Я кивнул.

— Да. Это… вау. О чем ты думаешь?

— Эй, у тебя рука в крови. Ты разбил вазу?

Я посмотрел на свою руку.

— Просто порез.

Я отошел от Лары. Я пошел в ванную и встал у раковины. У меня было видение, как я прижимаю ее к раковине. Посмотрев вниз и впервые увидев ее голые ноги. Когда она застряла в хижине и ей пришлось принять душ. Все то, что она заставила меня почувствовать с того момента, как я встретил ее.

Я включил воду и сполоснул руку. Кровь закружилась и потекла в канализацию. Всего пара небольших порезов. Удивительно, как осколки стекла едва смогли порезать мою мозолистую кожу, но такая женщина, как Лара, смогла проникнуть сквозь мою кожу, в мое сердце… в мою душу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Си…

Я повернулся, и там стояла Лара.

— Да?

— Могу я тебе чем-нибудь помочь?

— Нет, — сказал я.

Я прошел мимо нее.