Изгой - Алиса Бодлер

по направлению к нему несколько шагов. От недавних смешков не осталось и следа. Казалось, обиженные судьбой женщины готовы были разом выплеснуть всю ненависть к мужскому началу, скопившемуся за годы службы. По указке Мадам девицы превращались в сирен – жестоких и быстрых, крайне осведомленных в слабых местах противоположного пола.

– Шли бы вы, голубчики, да поторапливались, – процедила сводня, не отводя взгляд от Германа. – Мне хватило рук одной девицы, чтобы запустить огонь из-под полы. На разгром вашей лавочки я отправлю всех сразу, не сомневайтесь.

Старший сделал несколько быстрых шагов в сторону Вэла и вновь схватил его за шкирку, собираясь вытащить на улицу тем же способом, что доставил внутрь.

Братья поспешили направиться к выходу.

– Завтра ближе к полудню жду, – кричала им вслед Мадам Бизе. – Иначе собачки тоже окажутся в курсе Бодрийяровских делишек!

Встреча с Бобом не входила в мои планы.

Но, как оказалось, входила в планы Джереми, о чем он не посчитал нужным меня предупредить.

– Я думал, ты приехал показывать мне ключевое место из прошлого, а не общаться с моим боссом, – только и успел бросить я, завидев знакомый мне грузный силуэт издалека. Руководитель квест-клуба гордо восседал за круглым столиком, который, словно плохо подобранная одежда, был ему мал.

– Приятное с полезным, Боузи, – подмигнул мне Оуэн. – Когда ты «дед», времени на все остается не так уж и много.

То, что Джереми назвал своей «комнатой», оказалось небольшим дизайнерским кафетерием, площадь которого помещалась примерно в пятидесяти квадратных метрах. Розовые оттенки оформления заведения совершенно не сочетались ни с воспоминаниями о предполагаемой бывшей спальне мальчиков-Бодрийяров, ни с грубовато-топорной натурой Боба, которого с легкостью можно было бы представить в любом баре нашего города за кружечкой разливного, но только не здесь.

– Ну просто Рик и Морти![26] – забулькал от гогота Боб, как только мы подошли ближе. – Чем теперь занимаетесь? Путешествуете во времени?

– И как ты угадал? – мой бывший заказчик привычно оскалился и занял место напротив толстяка. – Извини, друг, очки не сниму. Вчера хорошо отдохнул вечером.

– Да ради бога. – отмахнулся толстяк. – Что я, не понимаю таких вещей, что ли?

Я скромно подсел сбоку, отодвинув свой стул подальше, и уткнулся в телефон. Мое присутствие было здесь случайным, а значит, никакого внимания не требовало.

– Ну, как Рик и Джия? – вдруг резко нарушив все мои намерения, сказал босс, нагло заглядывая в экран моего смартфона. – Часто в офисе появляешься?

– Не то чтобы очень, – честно признался я.

– Вот и я о том! – со слегка кривой ухмылкой, Боб повернулся в сторону О. – Помог, блин, на свою голову.

– Простите?.. – с недоумением осмотрел мужчин я.

– Ну ты же хотел, спрашивай, – с абсолютно невинным выражением лица, Джереми использовал свой любимый жест – театрально развел руками.

Внутри меня начинала клокотать злость. Я давно был в курсе того, что Джереми инициировал постройку квеста только ради достижения личных целей, но такое откровенное участие Боба в его задумке не просто шокировало меня. По-настоящему бесило!

Сильные мира сего заправляли происходящим. Изыскивали способы взять под контроль неугодные им обстоятельства, сглаживая любые сложности круглыми суммами. Устраивали настоящие заговоры ради того, чтобы достичь желаемого. А такие, как я, становились жертвами обстоятельств, запертыми в непонимании: благом ли являлось подобное стремление? Или же просто очередным челленджем, финал которого означал настоящее поражение для тех, кто не имеет ни ресурсов, ни сил на то, чтобы бороться с теми, кто был достойнее по праву своего происхождения?

Оуэн твердил о своих благих намерениях, упоминал о том, что его интересовала лишь лучшая жизнь для меня, и ничего больше. Но не служил ли я живым оправданием для его сомнительных поступков?

А если и так, то было ли это чем-то плохим?

– Ты его сейчас до инфаркта доведешь, – с недоброй улыбкой обратился к мистеру О мой руководитель. – Знаешь же, что думаешь слишком много.

– Думать – это хорошо. – оскалился мужчина. – Надумывать – плохо. Боузи привык к тому, что мир работает против него. Я стараюсь это исправить.

– Меценат, чтоб тебя, – толстяк тряхнул головой и, наконец, повернулся ко мне. – Парень, хочешь верь, а хочешь нет – это вышло случайно. Я и предположить не мог, что вы – родственники.

– Мы не родственники, – в очередной раз оборонительно рыкнул я, услышав опостылевшую мне фразу.

– Дальние! Очень дальние… – Джереми замахал руками так, словно отгонял от себя назойливых мух. – Но это не отменяет того, что благами стоит поделиться, учитывая контекст ситуации.

– Твои блага похлеще бедствий, – новый факт о способах Мистера Буквы добывать информацию перечеркнул все мои недавние попытки его понять. Неужели потребность плести интриги действительно передавалась тому с поганой кровью?

Если бы Бодрийяры умели разговаривать друг с другом, их история и вполовину не была бы настолько мрачной.

Но много лет назад дурацкие устои, чинно надиктованные правилами эпохи, пребывали на самой верхушке шкалы ценностей. Мать Оуэна просила его не повторять ошибок чужого прошлого, но противоречила самой себе: для того, чтобы это сделать, о нем необходимо было помнить.

Без вырезанных эпизодов, зачеркнутых лиц неугодных предков и лицемерия.

– Ладно, давайте вы там это… дома поговорите. – Боб сложил руки в замок и хмуро глянул в мою сторону. – Не работаешь ни хрена, так хоть кофе принеси.

Искренне желая поскорее завершить начатую сцену, в которой моему боссу отнюдь не было места, я поднялся со стула и проследовал к кассе. Джереми, к моему неудовольствию, подскочил вслед за мной и сунул в руки свою пластиковую карту.

– Хватит делать из меня врага, – шикнул он мне на ухо. – И если тебе не нравится работать в квестах, только скажи.

Он поспешил вернуться на свое место, приторно улыбаясь руководителю игрового клуба.

В квестах мне работать нравилось.

Мне не нравилось в них жить.

Факт того, что некогда полный драмы и тирании дом Бодрийяров теперь представал передо мной как самая базовая площадка для сборов молодежи – не давал мне покоя. Я смотрел на витрину с десертами и спрашивал себя: как вообще это возможно? После моих злоключений в МёрМёр жуткий, плоский, но весьма распространенный стереотип о мрачных коридорах, наполненных тяжелой энергетикой, твердо закрепился в моей голове, окончательно перекочевав из кинематографа в реальность. Почему это место было совсем не таким? Неужели энергия новой жизни, что циркулировала здесь, могла снести абсолютно все, что ранее пряталось за дремучими стенами? Может быть, именно так выглядели закрытые гештальты? А дом Германа, все еще представлявшийся мне как живое кладбище, не мог обрести новую жизнь, потому что