"Раскопанная Библия". Новый взгляд археологии - Израэль Финкельштейн

Таким образом, идея омридов о государстве, охватывающем большие территории как нагорья, так и низменности в определенном смысле возродила представления, обычаи и материальную культуру Ханаана бронзового века, за столетия до возникновения Израиля. В самом деле, с концептуальной и функциональной точки зрения, большые цитадели омридов напоминали дворцы великих ханаанских городов — государств поздней бронзы, которые правили над смешанными народами и землями. Таким образом, с точки зрения как формы, так и функции, планировка Мегиддо в девятом веке до н. э. не очень отличалось от его планировки в поздней бронзе: большие части холма были посвящены общественным зданиям и открытым площадям, и только ограниченные территории были заняты внутренними кварталами. Как и в случае в ханаанским Мегиддо, городское население составляла главным образом правящая элита, которая контролировала сельскую глубинку. И подобная культурная преемственность изысканно проявляется в близлежащем городе Фаанахе, где великолепное культовое место девятого века до н. э. было украшено искусными мотивами, взятыми из ханаанских традиций поздней бронзы.

Вот почему из строго археологической точки зрения трудно утверждать, что царство Израиля в целом когда‑либо было особенно израильским в этническом, культурном или религиозном значении в том смысле, в каком мы его понимаем с точки зрения более поздних библейских писателей. Израильскость северного царства во многих отношениях было иудейской идеей поздней монархии.

Окончательные злодеи?

Писатель книг Царств был заинтересован показать только то, что омриды были злыми и что они получили божественное наказание, которое они вполне заслужили своим греховным высокомерным поведением. Конечно, он должен был рассказать о омридах подробности и события, которые были хорошо известны через легенды и более ранние предания, но и во всех из них он хотел подчеркнуть темную сторону омридов. Поэтому, он уменьшил их военную мощь историей о арамейской осаде Самарии, которая была взята из событий последующих времен, и обвинением, что в момент победы Ахав ослушался божественного повеления полностью уничтожить своего врага. Библейский автор тесно связал величие дворца в Самарии и величественную царскую крепость в Изрееле с идолопоклонством и социальной несправедливостью. Он связал образы удивительной мощи израильских колесниц в полном боевом порядке с ужасным концом семьи омридов. Он хотел лишить омридов легитимности и показать, что вся история северного царства была одним из грехов, который привел к несчастью и неминуемой гибели. Чем больше Израиль процветал в прошлом, тем более презрительными и отрицательными ставали его цари.

Подлинный образ Израиля под руководством омридов включает в себя удивительную историю о военной мощи, архитектурных достижениях и (насколько это может быть определено) административной утонченности. Омри и его преемники заработали библейскую ненависть именно потому, что они были так сильны, именно потому, что они преуспели в превращении северного царства на важную региональную силу, которая полностью затмила бедное, незначительное, деревенско — скотоводческое Иудейское царство на юге. Возможность того, что израильские цари, которые сходились с другими народами, брали чужих жен и строили храмы и дворцы ханаанского типа, могут процветать, была как невыносимой, так и немыслимой.

Более того, с точки зрения Иудеи конца монархии, интернационализм и открытость омридов были грехом. В соответствии с Девтерономической идеологией седьмого века вовлечение в обычаи соседних народов было прямым нарушением божественных приказов. Но из этого опыта еще можно извлечь урок. К моменту составления книг Царств, вердикт истории уже был возвращен. Омриды были свергнуты, а Израильского царства больше не было. Тем не менее, с помощью археологических свидетельств и показаний внешних источников мы теперь можем увидеть, как яркие библейские описания, которые на протяжении веков обрекали Омри, Ахава и Иезавель на вывсмеивание и презрение, умело скрывают настоящий характер первого подлинного царства Израиля.

Глава 8. В тени империи (842–720 гг. до н. э.)

Темные предчувствия овладевают царством Израиль по мере того, как библейское историческое повествование движется к своей трагической кульминации. Страдание, изгнание и ссылка кажутся неизбежными в судьбе народа отколовшегося царства как наказание за его нечестивые поступки. Вместо того, чтобы оставаться верными Храму в Иерусалиме и поклоняться Яхве, отвергнув всех других богов, люди из северных районов Израиля и особенно его греховные монархи спровоцировали серию катастроф, которые уничтожат их. Преданные Яхве пророки призывали Израиль к ответственности и требовали возвратиться к праведности и справедливости, но их призывы остались без внимания. Иностранная интервенция и разрушение Израильского царства были неотъемлемой частью божественного плана.

Библейская интерпретация участи северного царства является чисто богословской. В отличие от этого, археология предлагает иной взгляд на события века, последовавшего за падением династии Омри. В то время как Иудея оставалась бедной и изолированной, природные богатства относительно густозаселенного Израильского царства сделало его привлекательной целью все более сложной региональной политики ассирийского периода. Процветание и могущество династии Омри привели к зависти и военному соперничеству с соседями и с великой, амбициозной и алчной Ассирийской империей. Богатство Израильского царства привнесло также растущую социальную напряженность и пророческое осуждение внутри страны. Теперь мы видим, что величайшим несчастьем Израиля, причиной его уничтожения и изгнания многих его жителей было то, что как независимое царство, живущее в тени великой империи, оно слишком преуспевало.

Неверие, Божье милосердие и окончательное падение Израиля

Книги Царств показывают, как все мрачные пророчества Илии о гибели дома Омри в точности исполнились. И все же библейское повествование продолжает показывать, что уничтожение древней царской семьи не остановило стремление к идолопоклонству в Израиле. После падения династии Омри, только что помазанный на царство царь Ииуй (Иегу), сын Нимши (который правил в 842–814 гг. до н. э), пошел по стопам Иеровоама, Омри и Ахава в своем отсутствии уважения к Иерусалиму. И хотя он уничтожил в Самарии всех пророков, жрецов и служителей Ваала и превратил дом Ваала в «место нечистот» (4 Цар 10:18–28), Библия сообщает нам, что Иегу "не отступал от грехов Иеровоама, сына Наватова, который ввел Израиля в грех, золотых тельцов, которые в Вефиле и в Дане" (4 Царств 10:29). Другими словами, хотя Иегу и ликвидировал культ Ваала, но ему не удалось упразднить конкурирующие северные культовые центры, которые бросали вызов религиозному господству Иерусалима. Никто из царей Израиля, которые воцарились после него, не отменил их.

Наказание не заставило себя ждать, как и предсказывал пророк Илия. На этот раз божьим средством разрушения был Азаил, царь Арам — Дамаска, который победил Израиль и в Трансиордании, и в ходе разрушительной кампании на средиземноморской прибрежной равнине (4 Царств 10:32–33; 12:17–18, 13:3,7,22). Для северного царства это был период упадка, во все дни Ииуя и его сына Иоахаза Израиль был тесним Арам — Дамаском. Израильская армия была разбита, и его территория сократилась. Но время наказания для простых людей Израильского царства вскоре закончилось, так как "Господь умилосердился над ними, и помиловал их, и обратился к ним ради завета Своего с Авраамом, Исааком и Иаковом, и не хотел истребить их, и не отверг их от лица Своего доныне" (4 Царств 13:23).

Поэтому, следующий царь Иоас был благословлен, по крайней мере на время, и по божественной милости вернул города, которые Израиль потерял в противостоянии с Арамом (4 Царств 13:25). А с воцарением над Израилем сына Иоаса судьба Израиля, казалось, изменилась к лучшему — даже после карательного похода Иоаса на Иудею. Это тоже было делом божественного сострадания, так как сын Иоаса по имени Иеровоам, вслед за величайшим из всех северных царей — грешников, мирно правил в Самарии в следующие 41 год (788–747 гг. до н. э.). Хотя этот царь не уклонялся от каких‑либо грехов первого Иеровоама и поддерживал идолопоклоннические северные святилища, и хотя протестующие голоса пророков Амоса и Осии вторили по всей земле, Иеровоам

восстановил пределы Израиля, от входа в Емаф до моря пустыни, по слову Господа Бога Израилева, которое Он изрек чрез раба Своего Иону, сына Амафиина, пророка из Гафхефера, ибо Господь видел бедствие Израиля, весьма горькое, так что не оставалось ни заключенного, ни оставшегося, и не было помощника у Израиля. И не восхотел Господь искоренить имя Израильтян из поднебесной, и спас их рукою Иеровоама, сына Иоасова (4 Царств 14:25–27)