AD - Герман Садулаев

Катаев собирал информацию, подшивал к делу ответы на запросы. Занимался рутинной работой. В один из ноябрьских дней, когда солнце уже только чуть понималось над горизонтом и снова пряталось в царство Аида, ему позвонил старик.

Теодор Ульрихович узнал номер следственного управления по справочнику и попросил соединить его с Катаевым Павлом Борисовичем, следователем по особо важным делам. Звонок перевели.

– Катаев слушает.

– Здравствуйте, Павел Борисович! Это Ясенев-Белопольский беспокоит. Я хотел бы вам кое-что сообщить… не знаю, насколько это будет удобно по служебному телефону.

Голос старика звучал болезненно и устало. Катаев продиктовал номер своего мобильного, оделся и вышел на улицу. Он прошелся по Исаакиевской площади и присел на скамейку в парке у Адмиралтейства. Мобильный заверещал.

– Да.

– Это снова я.

– Я вас слушаю, Теодор Ульрихович!

– Спасибо. Знаете, когда мы с вами разговаривали на тему… ну, вы помните… Я… я не все тогда вам сказал. А теперь у меня такое чувство, что это может быть очень важно. Очень важно лично для вас.

– Продолжайте, пожалуйста.

– Про андрогинов. Или, если быть точнее, гермафродитов. Даже не знаю, с чего начать, но… постарайтесь понять вот что: это существа двойственной природы. И двойственность их пола – не главное. Это внешнее. Гораздо серьезнее другое…

– Что именно?

– Знаете, тайные общества гермафродитов, у некоторых из них есть гербы… своя символика, понимаете?

– Я понимаю.

– Так вот, обычно они избирают своей эмблемой изображение кентавра. Вы помните, как выглядит кентавр?

– Да, это наполовину человек и наполовину лошадь.

– Верно, человеческие торс и голова – верхняя половина и нижняя половина – корпус и ноги коня. И это не просто человеко-зверь, нет. Полагают, что кентавр – существо, принадлежащее сразу двум мирам. Его верхняя часть относится к этому свету, а нижняя указывает на родство с миром теней, мертвых. Кентавр в мифологии амбивалентное хтоническое существо, так это называется.

– Кажется, я понимаю.

– Нечто подобное с гермафродитами. Неслучайно они избрали своим символом кентавра. Двойной пол этих… существ… только знак. Метка. Они не просто наполовину мужчины, наполовину женщины, они…

– Наполовину мертвые, наполовину живые?

– Да. Мертвые и живые. Одновременно. Как бы жутко и безумно это ни звучало.

– Жутко. Но не безумно. По крайней мере, для меня. После того как я собрал некоторую информацию по делу, которым занимаюсь.

– Хорошо, что вы понимаете. Так вот, дальше. Я вас, возможно, утомил, но дальше самое главное, поверьте.

– Да, я слушаю.

– Вероятно, вам придется столкнуться… в самое ближайшее время… с некоторыми проявлениями. Поэтому я подумал, вам необходимо знать кое-какие правила. Как с этим совладать.

– С чем именно, Теодор Ульрихович? Я теряю нить.

– Я не знаю, с чем именно. И в какой форме. Но это и не важно. Главное – знать правила. Как одолеть тех, приходящих с другой стороны.

– Мне пока непонятно.

– Постарайтесь просто запомнить.

– Хорошо.

– Итак, страх. Главное – не бояться. Бояться нельзя, ни в коем случае. Страх – это открытая дверь для них. Одна из дверей. Если держать все двери закрытыми, то они не смогут вас достать. Потом – решимость. Нужна решимость сопротивляться. Для этого нужно оружие, оружие помогает. Любое оружие. Говорят об освященных клинках, о том, что меч рыцарей имел рукоять в форме креста, чтобы они могли поразить нечисть. Это так, но, в действительности, все это форма самовнушения. Потому что главное – решимость. Оружие сильно помогает сконцентрировать решимость. Поэтому берите любое оружие и сосредоточьте свою волю. Если нет священного клинка, подойдет даже кухонный нож. Или вилка. Все, что окажется под рукой. Не оставайтесь перед этим безоружным.

– «Или вилка…» – эхом повторил Катаев.

– Но главное оружие – слово. Речь. Не дайте завладеть вашей речью. Не отвечайте на вопросы. Или лгите. Сбивайте с толку. Наденьте одежду на левую сторону. Не смотрите прямо – смотрите в зеркало, потому что те тоже видят так. Говорите абсурд, ложь или произносите слова задом наперед. Это разрушает их чары. А потом последний удар – правда.

– Последний удар?

– Когда вы почувствуете, что все, развязка близка. Это можно использовать всего один раз. Тогда применяйте последнее, самое сильное оружие: заклинание истиной.

– Я не знаю никаких заклинаний!

– Не обязательно выучивать наизусть. Тем более что мы не знаем, с чем и при каких обстоятельствах вы столкнетесь. Мы не сможем придумать заклинание на каждый случай. Запомните формулу, правило. Оно таково: в первой части заклинания вы произносите неоспоримую истину. Только истину! Это важно. Если вы ошибетесь, если скажете нечто, что может быть оспорено, поставлено под сомнение, – все, вы пропали. Больше ничего не спасет! Нужна только абсолютная, неоспоримая, неопровержимая, безупречная истина. При этом она может быть сколь угодно проста. Во второй части заклинания вы говорите то, чего хотите достичь, но говорите об этом как о свершившемся факте. Вы соединяете две части, и истина первой части делает истинным желаемое, высказанное во второй. Это и есть заклинание истиной. Так устроены заговоры белой магии уже тысячи и тысячи лет, начиная с гимнов Атхарваведы.

– Я все запомнил.

– Хорошо. Надеюсь, это вам поможет… Вы хороший молодой человек, умный и светлый, я сразу это понял. Я даже хотел предложить вам… посвятить вас в некоторые тайны нашей ложи… ведь мы своими скромными силами пытались… иногда даже получалось… или нам казалось, что получается… все оказалось сложнее, чем мы думали… ну, даст бог еще…

– Теодор Ульрихович, как вы себя чувствуете?

– Неважно, Павел Борисович. Да, признаться, я захворал немного.

– Вам что-нибудь нужно?

– Спасибо, покорно благодарю, все есть. Машенька обо мне заботится. Кормит меня, как дитя малое, с ложечки. Она готовит прекрасный русский борщ, со свеклой. И салаты тоже. Она нашла доктора, хорошего доктора из дорогой частной клиники. Доктор говорит, что свекла мне очень полезна, да…

По телу Катаева пробежала дрожь. «Наверное, от холода», – подумал он и встал с промерзшей скамейки.

– Я вас обязательно навещу.

– Милости просим, милости просим…

Катаев еще раз внимательно просматривал материалы дела. Перечитав заключение эксперта по дактилоскопии, он решил ему позвонить.

– Это Катаев, по делу Мандельштейна.

– Да-да, слушаю вас.

– Помните обстоятельства?

– М-м-м… примерно. Вилка, да?

– Совершенно верно. Орудием предполагаемого убийства была вилка, которая найдена торчащей из груди жертвы. У вас в заключении написано: «…Посторонних отпечатков пальцев на орудии убийства не обнаружено».

– Ага.

– Что значит «посторонних»? Только посторонних отпечатков не обнаружено? То есть на вилке были отпечатки, какие-то непосторонние?

– Ну да.

– Что?!

– На вилке были отпечатки пальцев самого Мандельштейна.

– И… и вы вот так просто сейчас мне об этом говорите?!

– А что такого?

– Вы должны были отразить это в заключении! Какой вы к черту эксперт после этого?!

– Может, это была его вилка! Может, он сам принес ее с собой в туалет! Или, скорее, схватился за рукоять вилки после того, как убийца всадил вилку в его грудь. Вполне естественная реакция убиваемого. Это же убийство, а не самоубийство.

– Уважаемый! А вас не учили, что строить гипотезы и делать выводы – не ваша профессия? Что вы должны просто зафиксировать факты! Выводы сделает следствие!

– Помилуйте, вы же не думаете, что он сам себя заколол? Это не гипотеза, это анекдот получается! Слышали, например, такой: двое полицейских на улице в Гарлеме находят тело негра, у которого из спины торчат десять ножей. «Какое странное самоубийство!» – говорит один коп другому…

– До свидания! – сухо отрезал следователь и положил трубку.

Катаев решил лично доложить руководителю управления о результатах следствия. Руководитель принял его сразу и внимательно выслушал.

– Примерно так, Андрей Викторович! Дело должно быть закрыто по статье двадцать четвертой УПК, часть первая, пункт первый, за отсутствием события преступления, – закончил доклад Катаев.

– Вот и славно. Хорошо поработали, Павел Борисович, хорошо! Объявляю вам благодарность. Думаю, мы сможем плодотворно сотрудничать и дальше. Я рассмотрю перспективы вашего продвижения по службе. Следующий ранг, возможно, отдельный кабинет. Спасибо! А то, знаете, головняков хватает и без всяких мандельштейнов… значит, так, дело по статье сто пятой УК закрываем. Нужно еще провести проверку, нет ли состава преступления по статье сто десятой УК, доведение до самоубийства. – Последнюю фразу руководитель произнес с усталостью и тоской.

– Не нужно, Андрей Викторович.