Воейков - А Тимашев

«Богатая идеями голова!»

Суточный ход температур и осадки на земном шаре.

Влияние лесов на климат.

Температура воды океанов.

Климаты в условиях ледникового периода.

Даже этот далеко не полный перечень вопросов, освещенных Воейковым в печати и в публичных выступлениях за два года (1880 — 1881), говорит о широте его научного горизонта.

При этом надо помнить, что все это были не компилятивные работы, повторявшие общепризнанные истины, а законченные исследования, поражавшие оригинальностью и новизной взглядов.

Александр Иванович интересовался многими проблемами, но неизменно выступал по каждому вопросу не как дилетант, а как эрудированный специалист.

Приходилось только поражаться неутомимости и высокой научной продуктивности Александра Ивановича. В эти же годы он отдал очень много времени комиссии Географического общества по подготовке экспедиции на Сахалин. Его недавнее посещение Японии, знакомство с айнами помогли повести работу этой комиссии по правильному пути.

Александр Иванович внес ценный вклад и в такую область, которая, казалось бы, не имела отношения и его прямой специальности.

Отличный лингвист, Воейков считал, что иностранные географические названия часто неправильно пишутся по-русски. Это искажение особенно чувствовалось в тех случаях, когда названия переходили в русский язык через западноевропейские языки. Немцы, англичане искажали китайские, индийские и другие названия, мы же переносили эти искажения в свои книги и карты. Если собственные имена восточных стран становились нам известными через русских путешественников, таких ошибок бывало меньше. Так, например, мы правильно пишем «Шанхай» и «Ханькоу», но наряду с этим ошибочно называем Йокохаму Иокогамой, а Хонгконг — Гонконгом.

Воейков оспаривает принятое в России правило передавать иностранные «д» и «h» русским «г». В Англии и Северной Америке есть две распространенные фамилии: Harrison и Garisson. По-русски их пишут одинаково «Гаррисон», а следовало бы писать первую — «Харрисон», вторую — «Гариссон».

«Вообще мне не известно случая, где бы на романских и германских языках «h» произносилось бы как наше «г», — писал Воейков в своем докладе, оставшемся, к сожалению, неопубликованным[52]. Он приводит большой список случаев неправильной транскрипции немецких, французских, английских, испанских, голландских, португальских и других географических названий в русских книгах и картах. Воейков считал, что надо писать «Хамбург», а не Гамбург, «Хавр», а не Гавр, «Холландия», а не Голландия, «Техас», а не Тексас, «Мехико», а не Мексико, «Копенхаган», а не Копенгаген и т. п.

Отделение этнографии Русского географического общества еще в 1879 году, согласившись с мнением Воейкова, направило его соображения в министерство народного просвещения, но там не сочли нужным обратить внимание на доклад ученого.

Вопросы транскрипции географических названий, поднятые Воейковым, не утратили своей актуальности и в настоящее время. Фонетический принцип передачи иностранных названий, выдвигавшийся Воейковым, советские картографы и географы считают наиболее правильным, хотя и допускают традиционную транскрипцию ряда географических названий (Париж, а не «Пари», Голландия и т. п.). Во многих же случаях уже введены исправления, совпадающие с предложениями Воейкова. Советские географы и картографы пишут: Техас, Мехико, Хайдарабад и т. д.

Выдающаяся деятельность Александра Ивановича Воейкова на научном поприще была снова отмечена: в марте 1881 года его избрали первым делегатом Русского географического общества (руководителем делегации) на Международный географический конгресс в Венеции.

Прославленная «жемчужина Адриатики» всегда была полна туристов, любовавшихся необычайным городом на воде, его бесчисленными каналами, причудливыми мостами, замечательными памятниками искусства и архитектуры. Такое событие, как Международный конгресс, не могло пройти здесь незамеченным.

Каждую прибывающую делегацию атаковали пронырливые журналисты, жаждавшие сенсаций. Как же могли они пройти мимо ученых из далекой северной страны, о которой распространялось столько небылиц? Александр Иванович и здесь остался верен себе. Ему претила всякая реклама, и корреспондентам, жаждавшим пространного и эффектного интервью, пришлось уйти несолоно хлебавши.

Воейков выступил на конгрессе с содержательным докладом о влиянии лесов на температуру и влажность воздуха. Он рассказал не только о русских лесах, но поделился впечатлениями и об американских влажных тропических лесах. Живой и образный доклад Александра Ивановича выделялся среди других сообщений.

Воейков занялся организацией при конгрессе выставки, на которую Русское географическое общество представило разнообразные экспонаты. Сравнивая их е экспонатами других стран, Александр Иванович отмечал, что русские геодезические и топографические работы стоят на более высоком уровне.

Воейков с неодобрением наблюдал, как некоторые делегаты превращали конгресс в «арену для тщеславия». Приходилось выслушивать пустые речи с рекламными самовосхвалениями. Общие собрания конгресса утомляли и не давали пищи для ума.

Тяготило его также участие в комиссии по распределению наград за экспонаты.

«Раздача наград скорее вредна, чем полезна», — говорил после конгресса Воейков.

Его точка зрения оправдывалась тем, что во многих случаях назначение наград не зависело от научных заслуг, а диктовалось политическими соображениями или превращалось в акт любезности по отношению к некоторым обществам или лицам, близким к членам жюри.

В отчете Русскому географическому обществу о конгрессе в Венеции Воейков высказал свое мнение о том, как должны быть организованы международные конгрессы:

«Меньше общих собраний, больше внимания работе секций, отмена наград за экспонаты».

В течение многих лет Воейков был непременным представителем России на международных географических и метеорологических конгрессах, совещаниях и съездах.

«На всех международных конгрессах Александр Иванович был по праву одним из самых дорогих и почтеннейших гостей, — писал Вениамин Петрович Семенов-Тян-Шанский, — и его своеобразная внешность ярко запечатлевалась на однообразном сером фоне обыденных конгрессистов, а его всегда свежие и богатейшие по содержанию доклады, равно как и полные глубоких познаний замечания во время прений, оставляли неизгладимый след на занятиях съездов».

В своей оценке Воейкова Вениамин Петрович Семенов-Тян-Шанский не был одинок. Так, блестящие выступления Воейкова на Международном географическом конгрессе, происходившем в 1889 году в Берлине, вызвали восторженную реплику со стороны обычно сурового и молчаливого известного географа А. Зупана: