Венец рабов - Дэвид Вебер

- Прямо в точку, - нежно произнёс Антон. - Прямо в точку. Так в чем заключается их отчаянное и рискованное секретное задание на Эревоне?

Они с Руфью понимающе переглянулись. Берри скорчила гримаску.

- Ну почему я чувствую себя единственной дурой во всей компании? - пожаловалась она.

- Всё не так скверно, - с улыбкой произнёс Дю Гавел. - Я тоже не понимаю, почему они так ухмыляются друг другу, а я лауреат премии Нобеля-Шакры, что должно означать, что я являюсь гением в теоретической политике.

Руфь безмятежно улыбнулась Берри.

- Всё пучком, Берри. У тебя просто не такой грязный склад ума, вот и всё. А Веб не знает деталей. Однако должна сказать, что для тех из нас, кто обладает грязным складом ума и знает детали, ответ является очевидным.

- И правда, та ещё "новость", - горько согласился Антон. - Высокомерная политика Высокого Хребта по отношению к союзникам Маникоры обозлила их всех. И Эревон наверное больше чем кого бы то ни было ещё за исключением Грейсона… а у Эревона долгая история проведения той политики, которую имеют обыкновение называть Realpolitik. Так что, как ни прискорбно, Виктор Каша - и жена Ушера тоже, ни на мгновение не поверю, что она не в курсе - находятся здесь для того, чтобы сыграть роль адвоката дьявола.

Он вздохнул.

- Завтра я пойду и попробую переговорить с нашим послом. - Он снова вздохнул, ещё тяжелее. - И после того, как она не проявит никакого внимания, буду попусту тратить время, разговаривая с шефом отделения СРС.

- Вы говорите о графине Фрейзер и Чарльзе Врангеле, - произнесла Руфь. - Напрасная трата времени.

Антон кивнул.

- Фрейзер и Врангель против Каша и Ушер. Не о чем и говорить.

- Ладно, давайте посмотрим на дело со светлой стороны, - весело заметила Берри. - По крайней мере в одном миз Ушер - я хотела сказать, Джинни, и, народ, она мне действительно нравится - ошиблась. Мы тут не заняты никакой секретной и рискованной и опасной миссией.

К тому времени они дошли до края окружавшего цирк пространство. Освещение тут, в месте, представлявшем собой гигантскую импровизированную автостоянку в поле за границами Мэйтага, было ощутимо тусклым. Реагируя на это обстоятельство, солдаты Королевской Гвардии придвинулись ближе и теперь, при виде появившегося из темноты мужчины, встали ещё плотнее.

Человек слегка развёл руки, всего лишь ненавязчиво демонстрируя, что он безоружен. Это и то, что на нём была форма Флота Солнечной Лиги, заставило охранников немного расслабиться.

- Капитан Зилвицкий, - произнёс мужчина мягким приятным голосом. - Я - лейтенант Мэнсон, состою при штабе капитана Розака. Хотел поинтересоваться, не могли ли бы мы с вами переговорить наедине?

- Почему мне кажется, что я попал в кошмар? - пробормотал, выдыхая, Антон.

Однако вслух он произнёс только:

- Разумеется, лейтенант. Веб, Берри, принцесса Руфь, - он специально кивнул всякий раз не той девушке, - пожалуйста, подождите минуточку тут.

Когда Антон снова вынырнул из тени, он упредил вопрос Руфи кратким:

- Потом.

Глава 13

Хотя им никак не удалось бы сопоставить свои впечатления, реакция Виктора Каша на Джессику Штейн была примерно такой же, как и у Антона Зилвицкого.

- В этой женщине есть что-то отталкивающее, - проворчал он Джинни после того, как они выразили соболезнования Скорбящей Дщери и Соратникам Мученически Убиенного, и неторопливо спустились с помоста.

- И что бы это было? - фыркнула Джинни. - То, как она в мгновение ока с точностью до миллиграмма взвесила политическое значение наших соболезнований? То, как она не уделила нам даже лишней наносекунды? То, как она натужно хихикала над не такими уж остроумными замечаниями Кассети? Или просто то, что когда она смеялась над его глупыми шутками, было видно, что её передние зубы слишком велики?

Джинни ухватила Виктора за локоть и решительно потащила его к приближавшейся роботележке.

- Мне нужно выпить. Что касается меня, отторжение вызвали её босоножки. Называй меня старомодной, если хочешь, но мне не кажется, что босоножки на высоком каблуке - подходящая обувка для похорон.

Виктор бросил взгляд на ноги Джинни.

- А как ты назовёшь это?

- Я - не скорбящая дщерь, - решительно отрезала Джинни, хватая два коктейля с проходящей мимо роботележки, и вручая один из них Виктору. - Вот, попробуй. Не имею понятия, что это, но по мозгам точно даст.

Виктор с сомнением попробовал напиток.

- Фу. Вкус как у…

- Спирта. Разумеется. Из чего это по большей части и состоит. Тебе, Виктор, не нравится вообще никакая выпивка, если не считать производимый трущобными пивоварнями Нового Парижа так называемый эль, который ты лакаешь на пару с Кевином. Как ты собираешься быть знаменитым на всю галактику великим шпионом, не поднабравшись по дороге лоска?

Виктор сделал ещё один осторожный глоток.

- Во-первых, выражение "знаменитый на всю галактику великий шпион" является оксюмороном. Великие шпионы не бывают знамениты. Во-вторых, я больше не шпион. Я теперь полицейский, помнишь?

- Виктор, через поколение-другое в Республике Хевен может и будет какая-то разница между "шпионом" и "полицейским". Однако сегодня же это то же самое, что настаивать на различии между наполовину полным и наполовину пустым стаканами.

- Не вздумай только сказать это при президенте Причарт, - Виктор отодвинул зажатый в руке коктейль подальше, словно это было нечто ядовитое. - Что бы это ни было, оно по-настоящему отвратительно. Могу я куда-то это деть, не выглядя глупо?

Последние два предложения прозвучали чуть громковато. К его удивлению, откуда-то слева-сзади ему ответили.

- Конечно. Давайте сюда, - мгновением позже в поле его зрения появилась женская рука и ловко выдернула у него стакан. Рука была обнажённой, слегка веснушчатой и вполне элегантной, хоть и самую малость пухловатой.

Виктор повернулся и увидел улыбавшуюся ему молодую женщину. Лицо её было подстать руке: милым, слегка полноватым и курносым, зелёноглазым, медноволосым, розовокожим и покрытым весьма обаятельной россыпью веснушек.

Ещё одним ловким движением женщина осушила стакан.

- Фу. Это то самое чёртово пойло, которое они состряпали как "специальный пунш" для праздне… э-э, в смысле торжественных мероприятий. Кажется, у них даже хватило духу назвать это "мемориальным мартини Штейна", отчего сам Штейн наверняка перевернулся бы в гробу, если бы тот у него был. Всё-таки от его тела кроме нескольких фрагментов так больше ничего и не нашли.

Против собственной воли Виктор понял, что не может сдержать профессиональный интерес.

- Я слышал, что его убили при помощи бомбы. Но мне казалось, что взрыв был достаточно локализован.